Страница 51 из 59
— Могли бы и предупредить, — проворчал негр и с сожалением покачал головой.
Фрэнк вышел с полотенцем в руках. В глазах что-то восторженно-мечтательное. Произнес задумчиво:
— Если бы вы знали, Мартин, мой дорогой друг, какие потрясающие планы одолевают меня. Грабеж в банке по сравнению с ними — пфу, даже недостойно ставить рядом.
— Поделитесь. Отведите душу.
— Я намереваюсь воплотить в жизнь давнишнюю мечту нашего славного шефа Эдуарда Бартлета, да будет ему земля пухом.
— Интересно. Хозяин частенько говорил о создании музея ихтиологии и клуба любителей аквариумных рыбок. Это было его страстью. Решили продолжить?
— Ну нет. Он как-то, разоткровенничавшись, поведал мне свое сокровенное, грандиозный замысел, достойный именно его ума.
— В чем он состоял? — Мартин с любопытством придвинулся.
— Вы помните, Бартлет собирал сведения о различных преступлениях? Упомянул как-то: этим увлекались его отец и дед.
— Господи! — воскликнул негр. — Бумаги и по сей день валяются в кладовке — два вместительных кофра. Что с них толку-то?
— О-о-о, мой милый, в них — суть. Берегите пуще глаза. Коллекция ведется чуть ли не с начала писаной истории. Представляете, уголовные деяния и противоречия с законом в полном смысле всех времен и народов. Причем записанные не в форме развлекательного повествования, а протокольно. С необходимыми подробностями, мотивами, версиями и методами дознания.
— Ну и что? — Мартин вытянул губы.
— Я глубоко убежден: нет такого преступления, которое нельзя было бы раскрыть. Да-да. То, что сделано руками и мозгом одних людей, в состоянии разоблачить руки и мозг других. В потусторонние силы, божество, магию и прочую чушь я не верю — это удел заурядных и темных.
— Не доходит пока до меня, Фрэнк. — Мартин пожал плечами. — Не могу понять, куда вы клоните?
— Скажу как специалист — большинство преступлений раскрываются по аналогии или более профессионально — по «почерку». Присущему тому или иному исполнителю, которые редко меняют свои привычки. Уголовники, как и честные современники, ничего, нового не придумывают, пользуясь багажом предшественников, повторяя его. Или, если желаете, новое — это хорошо забытое старое. Эрго — не надо его забывать, стоит почаще к нему возвращаться. Вот в чем фокус. Но следователь почти всегда в цейтноте — человеческие возможности ограничены.
— Фрэнк, поясните наконец, не ходите вокруг да около!
— Хорошо. Привожу пример: у вас имеется замок и тысяча ключей. Среди них лишь один его может открыть. Что вы будете делать — вам необходимо попасть в комнату?
— Подумаешь, задача, — негр хмыкнул. — Стану по очереди подбирать ключи и рано или поздно открою.
— Именно — рано или поздно. Скорее всего поздно, потому что по подлому «закону бутерброда», падающего маслом вниз, нужный ключ окажется последним. Так сколько вам понадобится времени на подобную работу?
— Много.
— А компьютер аналогичной ситуации даст ответ в считанные секунды, а то и в их доли. Понимаете: люди не ограничены в мышлении, идеи порой бьют фонтаном — вы же сразу догадались, что нужно делать. Но они ограничены в скорости воплощения своих мыслей в реальность. Это-то и должны делать машины, и они с успехом справляются со своими функциями.
— Бог с ними, пусть делает и справляется, в чем же проблема?
— Но в компьютер надо заложить программу, составленную человеком. Дать набор разнообразных ситуаций, из которых она выберет необходимые следователю варианты, а он займется анализом. Используя свой опыт, интуицию, профессионализм, талант.
— Понятно. Вы собираетесь внести в машину совершенные людьми преступления, а она вам, при надобности, преподнесет похожее и интересующее вас. Ловко. Я правильно понял?
— Почти. Она даст не только картину преступления, но и как его когда-то расследовали. Причем криминалист получит это не через месяцы, роясь в архивной пыли, а почти тотчас. Ему и останется, исходя из теперешней обстановки, критически внести поправки на эпоху, развитие науки и техники, нравственную среду, социальные вопросы. Осмыслить и дать заключение. Компьютер, разумеется, не скажет: преступник Смит, Браун или Блек, но сузит круг поиска до минимума. Как видите, четко определяется: что машинное, а что людское. Человек мыслит, компьютер быстро реализует его идеи.
— И шеф хотел создать что-то подобное, используя свою коллекцию?
— Да. Обогатив ее и другими данными. И я намереваюсь продолжить. Во всяком случае, попытаться. Мы возродим частную детективную фирму «Гуппи» в новом качестве. У нас с вами есть замечательные помощники: доктор, физик и Юта. Жизнь прекрасна, Мартин. Нас ждут великие дела.
— Не сглазить бы, — негр постучал по столешнице. — Давайте займемся сегодняшними заботами.
— Давайте, — весело согласился Грег и вдруг встрепенулся: — Вы знаете, кого я нынче повстречал? Кинга. Помните?
— Бывшего учителя? Который, потеряв работу, сделался вышибалой в публичном доме и обнаружил там однажды свою супругу с каким-то дельцом?
— Его самого. — Фрэнк подпер щеки ладонями. — Когда-то добрейшего человека, без памяти любящего детей. У него дочки-близнецы. Да и жена не была распутницей — пошла на крайность ради своих малышек, в безысходном отчаянье.
— Я запамятовал — он убил тогда ее и кавалера?
— Господь с вами. — Грег замахал руками. — Кинг вообще не способен покуситься на чью-либо жизнь. Нет. Он захватил детишек и скрылся. Пропадал три года, вернулся с деньгами. Разыскал супругу — он ее, кстати, очень любил, — и зажили вроде сносно. Но это был уже другой человек — озлобленный и беспощадный.
— Чем он занимался?
— Собирал через своих агентов компрометирующие материалы на известных лиц: промышленников, политиков, банкиров, кинозвезд и прочих.
— И их шантажировал? — Лицо негра приняло брезгливое выражение.
— Упаси бог! Кинг сам ничего не предпринимал. Он продавал документы тому, кого они интересовали. Наш шеф очень жалел его. Считал — в трагедии виновато общество, которое толкнуло на столь неблаговидные поступки, сломало и исковеркало судьбу достойного человека. Это не вина, говорил Бартлет, а несчастье. Знаете, какое Кинг ставил условие, прежде чем вручить досье? Чтобы у намеченной жертвы не было детей моложе шестнадцати лет. Мерзавца бы это не остановило.
— Каковы сейчас его занятия? Продолжает в том же духе?
— Нет. Заявил: уезжает куда-то в Скандинавию и закрывает свою грязную лавочку.
— А архивы и картотека? Уничтожит?
— Не угадали. Отдает их — это же ценный материал, разумеется, если его не использовать для шантажа, а как информацию для характеристики личности. Да-а-а. Отдает. Безвозмездно. И знаете кому?
— Очевидно, вам. Вы меня и навели на ответ.
— Именно. А почему? — Грег с торжеством взглянул на Мартина.
— Потому что вы его приятель?
— Не совсем. — Фрэнк хлопнул ладонью по столу. — Он сказал: потому, что я честный малый и никогда не употреблю во зло людские пороки. И добавил… — Грег засмеялся, обнажив ровные зубы.
— Вероятно, что вы ненормальный?
— Кинг выразился мягче — слегка вывихнутый.
— И не взял с вас никаких обязательств?
— Абсолютно. Документы в камере хранения Южного вокзала, вот квитанция. — Он положил перед негром коричневый бланк. — Как откроем контору, съездим получим.
— Как он отнесся к вашему теперешнему виду? Был ошарашен? Высказал сочувствие, а потом удивился?
— Ни то, ни другое, ни третье.
— Странно.
— Отнюдь нет, Мартин! Тут-то и штука. Кинг отнесся к моему перевоплощению совершенно равнодушно, словно вообще не заметил никаких изменений.
— То есть? Как это не заметил? — Тон негра был таким, будто его возмущает невнимание к Фрэнку.
— Я поначалу удивился, но сразу сообразил причину его реакции. Что тогда сообщалось в газетах? Доставлен в клинику с тяжелыми ранениями. Так?
— Да. Я сам читал. И по радио передавали в полицейской хронике.
— А с какими? Мало ли что я мог повредить: ноги оторвало, позвоночник переломало, ребра, череп треснул. Подробности же не сообщались в деталях. Кинг, как и другие, кто не видел меня после той драмы, не имел представления, что я потерял кисть и глаз. Бот такое положение. Об этом известно немногим, а следовательно — учтем в дальнейшем, может весьма пригодиться. Это и одна из причин, почему я не явился перед Майком, а позвонил.