Про Сёмку

- Как ты, - неловко спросил Никита, - зажило всё?

- Что? – не сразу понял Сёмка, забирая у брата сырое полотенце.

- Ну, я тогда, - покраснел Никита, - по яйцам тебя бил, прости, пожалуйста…

- А, - помрачнел Сёмка, - не знаю, вроде зажило. Сказали, последствия могут быть, когда взрослым буду, - остро взглянул на Никиту, всколыхнулась застарелая ненависть. Мало того, что убили папу и маму, нанесли удар по его детям! Сёмка закрыл лицо полотенцем, вытирая голову, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, ругая Никиту за то, что напомнил неприятное.

- Кто старое помянет, тому глаз вон! – глухо пробормотал он.

- А кто забудет, тому два! – радостно подхватил Никита. – Но ты не переживай! Мы же братья, если что, я тебе помогу! – Сёмка удивлённо посмотрел на довольного брата. Хорошо, он слабо понимал, откуда берутся дети, а то очередной драки было бы не избежать, поэтому он только хмыкнул, надел свежие трусы и пошёл на веранду, где их уже ждала бабушка, которая поглядывала из окна на общение мальчишек.

Зять ей рассказал немного об их отношениях в школе, и баба Дуся боялась, что пацаны опять сцепятся. К её удивлению, мальчишки общались довольно дружелюбно.

Внуки уселись за столом, с аппетитом набросились на еду, ели быстро, но аккуратно, Сёмка ещё помнил, какую ценность представляет каждая крошка хлеба, не сорил и не брызгал, остатки вытирал с тарелки кусочком хлеба, почти вылизывал, так что посуда после него оставалась чистой, а Никиту чему-то научили в училище, за едой он рассказывал, как там ему постоянно хотелось есть.

- Только выйдешь из столовой, опять голодный! – весело говорил он, облизывая ложку. – А вот вылизывать тарелку, по правилам, нехорошо, почему-то. Хорошим тоном считается немного оставлять. Не знаю, почему…

- А мне нравится, когда вылизывают, - перебила его бабушка, - значит, человеку нравится моя стряпня! – погладила по голове Сёмку. Никиту даже кольнула ревность, его бабушка сегодня не ласкала так.

- Ну что, Сеня? – спросил он, отодвигая тарелку в сторону, чтобы взять кружку с компотом. – Пойдём в клуб?

- Конечно пойдём, - удивлённо пожал плечами Сёмка, - а что?

- Да так, после такого ужина хочется только упасть и лежать! – засмеялся Никита. – Давно так хорошо не ел!

- Вас что, плохо кормят? – забеспокоилась бабушка.

- Не, кормят хорошо, но почему-то всегда мало кажется, - успокоил её внук, - режим, наверно, там же постоянно чем-то занят, свободен только вечером, два часа перед отбоем, да и то, надо почистить форму, что-то пришить, погладить…

- Нравится тебе в училище? – вдруг спросила бабушка. Никита немного подумал, ответил:

- Нравится, бабушка, - вздохнул, - если бы ещё Сеня со мной там был!.. – Сёмка с удивлением посмотрел на брата, ничего не сказал, закрывшись кружкой. Честно говоря, он сам не знал, чего хочет, да и не задумывался, потому что лето, каникулы, бывшие горести позади, потери не вернуть, значит, надо просто жить.

Сейчас, после слов Никиты, подумал, что лето не бесконечно, хотя и кончится не скоро, и что потом делать? Отец Никиты намекал, что не прочь поселить его у себя, только Сёмка ещё не принял его как родственника. Вот бабушка да, родная, и у Сёмки теплилась надежда, остаться здесь навсегда. Сейчас подумал, почему бы не перевестись в здешнюю школу? Намёк Никиты на Суворовское училище пропустил мимо ушей, рассказы о порядках в училище не вдохновили, понравилась свобода, беззаботное детство, которого он был лишён, а сейчас вдруг обрёл.

Выпив компот, братья пошли переодеваться.

- Ты как, Сеня? – спросил Никита, раскрыв свой чемоданчик. – Мне так надоела форма… Да и жарко на улице. Я надену белую рубашку и чёрные шорты, а ты? – Сёмка вдруг понял, что у него ничего своего нет, всё, в чём он ходит, включая трусы, принадлежали Никите.

- Я… Я не знаю, - сел на кровать Сёмка.

- Одевайся так же! – обрадовался Никита. – Нас могут перепутать, вот будет здорово! – у мальчишек были почти одинаковой длины и цвета волосы, Сёмка лишь немного меньше брата, даже глаза одного цвета, голубые. Пожав плечами, Сёмка переоделся в трикотажные плавки, чтобы ничего не торчало из-под коротеньких штанин шорт, которые предложил ему надеть Никита, тоже надел понравившуюся ему рубашку с кармашками и погончиками, на ноги надел полукеды, они тоже выглядели нарядно, с белоснежными шнурками. Кроссовки были слишком массивными для его тонких ног.

Одевшись, посмотрели друг на друга и побежали показаться бабушке.

- Ого! – удивилась баба Дуся. – Да вы близнецы! Вот, возьмите, - протянула каждому по пятьсот рублей.

- Спасибо, ба, но у нас есть деньги! – хотел отказаться Никита, но бабушка покачала головой, она хотела внукам сделать приятное, и Никита понял:

- Спасибо большое! – от души сказал он и потянул брата за собой. Они побежал бегом до калитки, потом Сёмка решил пригласить Олю. Зажав страх, чтобы не показать перед братом, как боится собаки, он нажал на кнопку звонка у калитки, за которой появился огромный пёс.

- Ты к Оле? – спросила вышедшая на крыльцо женщина. – Она уже ушла, не дождалась.

- Спасибо! – разочарованно ответил Сёмка, и с облегчением отошёл от собаки.

- Какой ты смелый! – восхищённо сказал Никита. – Я, когда увидел собаку, чуть не обоссался! – Сёмка гордо задрал нос, незаметно проверив свои штанишки.

Дискотеки устраивали в парке, возле Дома культуры. Летом на открытой площадке, зимой, само-собой, в фойе клуба, а на Новый Год убирали сиденья из зрительного зала, расставляли их вдоль стен, посередине устанавливали красавицу-ёлку, и праздновали встречу Нового Года. На сцене выступали самодеятельные коллективы, в основном, детские, а вечером, само-собой, уже всё происходило по-взрослому.

Детские дискотеки придумал кто-то умный в мэрии. Не сказать, чтобы он особо любил детей, чтобы устраивать детские праздники, скорее, наоборот, не хотел их видеть в городе после девяти часов вечера.

Известно ведь, о комендантском часе для детей, после 22 часов, в воскресенье разрешалось гулять до 23х.

Чиновники города решили это просто: утомить детей, чтобы они после девяти вечера уже не помышляли о проказах, а шли домой, на горшок и спать.

Конечно, утомить всех детей невозможно, но власти старались, устраивали спортивные состязания, конкурсы певцов, чтецов, музыкантов и ничем не ограничивали подвижность маленьких горожан до отбоя.

Конечно, не последним из развлечений были танцы. Ребята после десяти лет уже начинали интересоваться девочками, девочки, естественно, мальчиками, с удовольствием собирались в стайки, сначала просто посмотреть друг на друга, оценить, обсудить, отплясывали просто так, а старшие уже танцевали парами, гуляли после танцев.

Сначала хотели сделать детские дискотеки до 18-ти лет, но постепенно разделили на детские и юношеские, потому что начались конфликты поколений.

Детские до 14-ти лет, потом, с 15-ти до 18, на взрослые допускались с 18-ти лет.

Когда не было детских дискотек, пацаны облепляли заборы и деревья вокруг танцплощадки, свистели, отпускали едкие комментарии, а то и стреляли, из рогаток в тех парней, кто им особо не нравился.

Теперь после девяти вечера в парк детям был воспрещён. У каждого возраста своё время.

Конечно, не обходилось без дуэлей в зарослях, а то и просто драк, но в темноте это было бы сделать легче, а сейчас за порядком следили специальные дружины, набранные из ребят старших классов. Дружинников пацаны боялись больше, чем взрослых, потому что взрослым запрещено трогать детей, а старшеклассники не стеснялись отпустить леща, а то и пройтись по голой заднице ремнём. Причём, при всех. За это дружинников только немного пожурят на собрании, скрывая улыбки, зато самые отъявленные хулиганы подумают, прежде чем затевать ссору в парке. Назначали разборки в другом месте, специально для этого выбранном. Все знали об этом месте и особо не возражали, если о драке договаривались один на один, старались не опозориться, нападая толпой, зрителей там было немало, сразу засчитывалось поражение, если нарушались правила.