Страница 20 из 22
Глава 19
Полина
Алексей отказывается слушать дочь, а мне стало искренне жаль её. Она всегда была для меня верной подругой, пока не узнала всю правду о нас с Алексеем. Конечно, я не могу забыть те светлые моменты, что связывали нас, но сейчас сердце моё не в силах её простить.
—Прости меня, Полина, ты ведь знаешь, как я люблю отца и не могу остаться без него.
Алексей оставался в квартире, а я стояла с ними у лестницы, в подъезде, слушая их оправдания, которые лились, словно осенний дождь, — неубедительно и смутно..
— Ксения, а ты меня простила? — спрашиваю я, уже зная ответ, но всё же надеясь.
— Мне сейчас трудно ответить на твой вопрос. Обещаю, если ты немного поможешь мне, я больше не стану вмешиваться в твою жизнь.
—То есть, если я не помогу, ты снова вернёшься к своему?
—Полина, — тихо произнёс Марк, — сейчас не время для ссор. Дело в том, что Ксения беременна.
Она беременна?
—Поздравляю вас. Я поговорю с Алексеем. Обещаю, но не могу гарантировать, что он согласится с тобой хотя бы поговорить.
—Спасибо тебе, Полин, — Ксения слегка улыбнулась мне, и они начали спускаться вниз. — Полина! Я так рада, что ты жива. Я очень скучаю по тебе.
—Я тоже скучаю.
Это правда. У меня немало подруг, но ни с кем я не была так близка, как с Ксенией. Она была ранимой и любила меня, как сестру. Когда она призналась, что скучает, во мне зародилась надежда, что она меня простила. Они ушли, а я вернулась в квартиру.
—Я голодна, Полина, а твой суп уже остыл.
Алексей сидит за столом и ест суп, который я приготовила для него.
—Поэтому ты так аппетитно его ешь? — улыбаюсь.
—Что мне делать? Ты задержалась, а я не мог ждать. Ты вкусно готовишь, девочка, очень вкусно. А теперь иди ко мне.
Я села на его колени и начала целовать его губы.
—Я не слышу тебя, Полина.
—Я хочу тебя, Алексей, но перед тем, как начнутся наши поцелуи, я должна тебе кое-что сказать: Ксения беременна.
Алексей искажает лицо, и этот взгляд, к сожалению, мне уже знаком.
—Они меня не интересуют. Забудь о них, Полина. Будем жить без неё, хорошо?
—Она твоя дочь, Алекс. У неё только ты и Марк.
—Ты их простила? — недовольно сказал он. — Она тебя предала, сделала всё, чтобы мы не могли быть вместе, причинила нам боль.
—Не злись на меня, Алекс. Я просто не хочу видеть тебя таким.
—Каким?
—Ну, я не хочу, чтобы ты злился на себя.
(Как я могу простить Ксению, если себя простить не смогу?)
—Мы очень много общаемся, Полина, — улыбаюсь, и снова улыбаюсь, когда он начинает целовать мои губы. — Полина, прекрати.
Я начинаю снимать его футболку, а он, в ответ, берется за мою.
—Где, —спрашивает Алексей, когда я уже распускаю руки, —ты хочешь… ну, прекрати, Полина, —унимает он меня.
—Я хочу с тобой сейчас в туалете.
Кажется, я хочу повторить тот день в кафе, где мы занимались этим в туалете.
—Не в комнате, значит? —спрашивает он, встает и улыбается. —Ты такая плохая девочка.
—Ты это мне?! Тогда ты очень, очень плохой, но любимый человек для меня. Я не могу больше терпеть, Алекс.
Он целует меня, а я отвечаю на его поцелуй. Мы заходим в туалет, смеемся, снова целуемся. Я стону, обнимаю его.
—Сядь здесь, —показываю на унитаз. Он садится, я устраиваюсь на его коленях, снимаю брюки. Когда его член входит в меня, я снова стону, на этот раз громче.
Выйдя из туалета, мы не спешим одеваться. Мы продолжаем в спальне, на диване, на кухне. Потом, когда он уже мог работать, —в кабинете. Наши звуки были слишком громкими для секретарши. Закончив, мы вышли. Перед лифтом Алексей повернулся к ней:
—Уволена, —улыбаюсь я, глядя на женщину. —Чтобы больше тебя здесь не видела.