Сильвио

             Ко сну… Пред тем, чтоб задремать

             Они целуются: так мать,

             От колыбели уходя,

             В последний раз свое дитя,

             Чтобы спалось ему светло,

             Целует в сонное чело.

Довольно грез; пора готовить ужин.

С охоты Сильвио придет голодный

Тому, кто с волею природы дружен.

Тому, кто без рабов живет свободный.

Котел с похлебкой так же мил и нужен,

Как вешние пленительные розы.

Как золотые девственные грезы.

С тех пор, как мы работниками стали,

Ни для каких красот земли и неба,

Ни для какой возвышенной печали —

Забыть нельзя кусок насущный хлеба.

От гордости навек мы отрешились

И, наравне с растеньями, зверями.

С несметными живыми существами,

Закону общей жизни покорились.

Η вот мы счастливы, и сам собою

Решился вдруг, так просто, без мученья.

Вопрос о жизни; если же порою

Смущают душу старые сомненья

И прежняя тоска меня тревожит —

Работать я иду, и никакие

Вопросы, думы, страсти роковые

Труду ничто противиться не может.

Вот и Сильвио: под мехом,

С луком звонким и копьем.

Он добычу мчит со смехом.

С торжествующим лицом.

То с блестящими клыками

Окровавленный кабан;

С этой ношей над скалами

Мчится юный великан.

И колючки в гриве львиной

От терновника вплелись.

И с косматою щетиной

Кудри черные слились.

Облик мужествен и грозен.

Взор величествен и строг…

Весь, как юный полубог

Он могуч — и грациозен

Но прекрасней ли одежд

Эти мускулы стальные,

Эта тень стыдливых вежд.

Члены бодрые, нагие,

Крови юношеской жар.

Кожи бронзовый загар…

Вот оно дитя природы

Посмотрите на него:

Это — жизни и свободы.

И здоровья торжество!

Вбегает Сильвио.

Клотальдо.

С добычей, Сильвио!

Сильвио (сбрасывает с плеч кабана к ногам Клотальдо).

               Блестящая победа!..

Взгляни, отец, взгляни, какая дичь!

Клотальдо.

Кусок достойный царского обеда…

То лучшая из всех твоих добыч.

Сильвио.

Ты знаешь ли, как зверя я нашел?..

Клотальдо.

Нет, прежде сядь и отдохни: котел

Поет уж на огне, и теплый, ароматный

Над ним клубится пар.

Сильвио.

            О запах благодатный!

       Я голоден, дай ложку мне скорей,

Потом начну рассказ, от счастья и волненья

       Я голода не замечал: полней

       Янтарным супом чашку мне налей.

Но слушай…

Клотальдо.

            Вот плоды и сладкие коренья.

Вот хлеб и овощи, и золотистый мед —

Подарок диких пчел — и в глиняном кувшине

Студеная вода…

Сильвио.

            Весь день среди болот

Сегодня я блуждал; в траве, во мхах, в трясине

Искал я с жадностью чуть видимых примет.

Стоял до пояса в гнилой, зловонной тине,

Казалось, был готов лежать всю жизнь, весь свет,

Чтоб зверя в камышах найти пахучий след —

Но тщетно! Тишь кругом; над головой жужжала

Лишь туча комаров; ни запаха, ни следа.

И ослепительно, недвижимо дремала

Под пленкой радужной стоячая вода.

И сон, и блеск в очах, ослабевало зренье…

Вдруг — шелест в тростнике… О, сладкое мгновенье!

Как сердце дрогнуло! Едва сдержал я крик

Безумной радости; как зверь, могуч и дик.

Я к зверю кинулся, вонзил мой кортик в спину.

И кровью обагрил косматую щетину.

От боли он завыл и прыгнул на меня;

Я спрятался за пень, — то был мой панцирь крепкий.

И белые клыки, раскидывая щепки,

Вонзились в дерево расколотого пня.

Как змей, одним прыжком я бросился, проворный,

К врагу; хребет ему коленами сдавил —

И захрустела кость; он из последних сил

Рванулся; но меж игл щетины непокорной

Я в ребра острый нож чудовищу вонзил.

И, сердце щупая, предсмертным трепетаньем

Упился с жадностью, и пальцы погружая

Во внутренности, в кровь, лицо к ним приближал

       С неведомым, но сладким содроганьем.

Клотальдо.

Опомнись, Сильвио… я вижу в первый раз

Такой зловещий блеск у этих милых глаз —

В них что-то чуждое мелькнуло… Что с тобою?

О, сын мой, не давай ты овладеть душою

Жестокости.

Сильвио.

Прости, увлек меня рассказ…

Клотальдо.

Не правда ли, не мог ты наслаждаться кровью?

О, я воспитывал тебя с такой любовью.

Ты зла, людского зла не видел с первых лет.

Когда затравлен зверь и, раненный смертельно.

К тебе подымет взор с тоскою беспредельной.

Тот ясный, страшный взор, где мысли виден след.

Ты жалость чувствуешь к нему, неправда ль?

Сильвио.

                                  Нет!

Мне никогда рука не изменяет

Не дрогнет верный меч!

Клотальдо.

                   Но зверь страдает.

Страдает он, как ты…

Сильвио.

                                   Какое дело мне!

Кто хочет жить — борись в безжалостной войне!

Смерть — побежденным! Прав лишь тот, кто побеждает.

Клотальдо.

Но жалость лучшее, что есть в сердцах людей…

Сильвио.

В лесу я никогда не видел состраданья.

Клотальдо (после раздумья).

       Мой милый Сильвио, лежал ли ты порою

             В траве росистой, утренней зарею

       И чем-то тронутый до глубины души.

На влажные цветы смотрел ли ты в тиши.

       Как на друзей давно знакомых?

И долгие часы следил ли, как дитя

       В тот мир волшебный уходя.

       За жизнью слабых насекомых?

Не правда ли, тогда к растеньям и зверям.

       И даже к мертвым, сумрачным скалам

             Рождалось кроткое в душе благоволенье?..

И был в лесу глухом ты. как в семье родной.

И с миром жизнь одну ты чувствовал душой.

             Как будто сердца общего биенье.

Былинка каждая была тебе близка.

И ты любил ее, в родство с природой веря.

И ты жалел в полях последнего цветка.

Птенца без матери, страдающего зверя?..

Ты сразу сделать всех счастливыми хотел

И, кажется, весь мир любовью бы согрел,

Неправда ль. Сильвио?

Сильвио уснул, положив голову на колени старика.

             Не слышит он и дремлет…

Он слов моих не мог понять, но в этот миг

Так трогательно чист его безгрешный лик.

Как будто ангелу-хранителю он внемлет…

Спи, милый сын мой, спи: к чему тебя будить…

Должна его сама природа научить

       Одной улыбкою своею

       Прощать, мириться и любить.

С молитвой за него склонюсь я перед нею…

Целует спящего Сильвио и отходит.

Зал во дворце. Базилио и Клотальдо

Базилио.

Ужель над светлою наукой ты глумишься.

Над мыслью вольною, не знающей оков.