Страница 7 из 127
Роберт Оппенгеймер, руководитель группы учёных Лос-Аламосской лаборатории, был гражданином США, евреем, физиком, либералом, и — участником военного проекта. Члены его группы принадлежали к разным национальностям, исповедовали разные религии или были атеистами. Приоритет государственного задания, на выполнение которого были выделены большие ресурсы, привёл к тому, что при наличии весьма разноречивого комплекса совершенно несовместимых групповых и личных интересов они все вместе создали ядерное оружие для Соединённых Штатов Америки. И сами же в дальнейшем выступали против его применения.
Учёный (научная структура) придумывает новый вид вооружений, исходя из того, что, при наличии столь страшного оружия войны станут невозможными. Но у представителей военной структуры свои понятия о добре и зле, и оружие начинают применять, убивая людей. Финансовый спекулянт желает увеличить свои доходы, но ему мешает надзирающее государство. Он инициирует борьбу за «свободу от тоталитаризма, не позволяющего людям быть богатыми», и простые граждане, натянув на худые плечи свою последнюю нарядную рубашку, с восторгом идут на баррикады, потому что тоже хотят быть богатыми. Став свободными, они обнаруживают, что с них сняли и эту рубашку, а спекулянт действительно разбогател.
Воспринимая историю как линейный процесс, учёный историк с детерминистским стилем мышления упускает огромное количество информации, теряет множество связей и смыслов. История, протекающая во времени, есть эволюция взаимосвязанных структур. Отнюдь не явные течения в одной из них (финансовой или властной) приводят к явным событиям в других (военных или религиозных) и находят своё письменное отражение в третьих (литературных или летописных). И у каждой — свои, весьма различные интересы! Историк получает «плоскую», спрямлённую историю, а она вовсе не такова.
Следующее важнейшее обстоятельство заключается в том, что любая структура возникает и развивается в неких естественных рамках, установленных возможностями среды, в которой существует данная структура. Иначе говоря, только от наличия или нехватки (вплоть до отсутствия) ресурсов зависит, какие структуры будут выживать, а какие нет. Борьба за ресурс, которым могут быть не только деньги или сырьё, но и образованные кадры, и близость к административной верхушке, — определяет характер взаимоотношений: антагонизм или сотрудничество.
В первобытные времена существовали неразвитые властные, жреческие, добывающие, бытовые и обменные структуры. В них было занято всё население. Пока «на войну», а точнее, на драку, ходили время от времени все мужчины, отвлекаясь от основных своих дел, не было военной структуры. Лишь когда война превратилась в основное занятие группы людей, эта структура начала свою бурную деятельность, выискивая врагов и выколачивая из остальных структур средства на своё содержание.
Затем точно также возник рынок, как самостоятельная сфера товарного обмена, а из его чрева вышли финансы и начали свою независимую жизнь. Довольно скоро выяснилось, что выживание финансовой структуры снижает выживаемость многих других!
Бернард Лиетар (Lietaer) в своей книге «Будущее денег» (перевод наш, — Авт.) пишет:
«Когда банк выпускает деньги и даёт вам ссуду в 100 000 долларов под ваш заклад, он создаёт только основной капитал. Однако он ожидает, что вы за следующие двадцать лет вернёте 200 000 долларов. Если вы этого не сделаете, то потеряете ваш дом. Ваш банк не создаёт процент; он посылает вас в мир бороться против всех и каждого, чтобы добыть вторые 100 000 долларов. Так как все остальные банки делают то же самое, система требует непременного банкротства некоторых участников, за счёт чего вы и будете обеспечены этими 100 000 долларов. Когда вы выплачиваете процент по вашей ссуде, вы кого-то разоряете».
Другими словами, фокус в том, чтобы создавать дефицит, необходимый для функционирования системы банковского долга, вовлекать людей в соревнование за деньги, которые не был созданы, и наказывать их банкротством всякий раз, когда они не преуспевают. Эволюция этой структуры, финансов, безусловно повлияла на историю человечества, и весьма существенно повлияла.
«Пока обмен был натуральным, и даже позже, когда появились деньги, исполнявшие роль только средства обмена, ситуация оставалась стабильной. Но однажды наступил момент (в Западной Европе в XI веке, в Византийской империи несколько раньше), когда стабильность оказалась нарушенной. Рынок требовал расширения сбыта, ведь возможность сбыта — это ресурс для экономики. Люди, попавшие под маховик экономического развития, начинали действовать не в своих собственных интересах, а в интересах экономики и связанных с нею военных и политических структур».[5]
Последовали без малого три столетия Крестовых войн между Западом и Востоком, ожесточённые внутренние европейские войны, потеря Византии христианами и потеря Испании арабами. Довольно долго интересы международной торговли обеспечивал сухопутный Великий шёлковый путь, торжище шириной в сотни километров, протянувшийся по всей Евразии на тысячи километров. В это время развились в Средней Азии знаменитые цивилизации, давшие миру великих учёных и писателей. С открытием морского пути в Индию прекратился и Шёлковый путь, и среднеазиатские цивилизации; — мы не найдём лучшего подтверждения, что структура рынка самодостаточна, а его цели не совпадают с целями общества. Ведь причина перехода с сухопутных на морские пути одна: возможность увеличить прибыль, ускорить её получение.
Так же развивалась и разнообразные структуры знаний о прошлом и настоящем; и они не миновали расхождения своих интересов с интересами других структур. Во время оно не было специальных людей, собиравших и передававших информацию; она распространялась естественным образом. Потом появились барды и сказители; затем начали выходить газеты, журналы. Когда интересы таких структур, как экономика и финансы, перестали соответствовать интересам общества, используемые ими средства массовой информации «поменяли знак». Речь не столько о рекламе, сколько о том, что распространители информации начали её производить. Информацию подменила дезинформация, что-то важное не упоминается совсем, «сенсационная» чепуха тиражируется несоразмерно своему значению, слова и понятия потеряли первоначальный смысл, журналисты превратились в интерпретаторов, по сути, навязывающих людям виртуальный, несуществующий мир.
Когда появились первые люди, записывавшие произошедшие события, они вполне могли делать это добросовестно, в меру своих знаний и понимания. Но первоначально не могло быть никаких правил летописания. Не проставлялись и даты, — не потому, что хроникёр был необразован, а просто не было ещё такого понятия, как «дата». Постепенно устанавливался стиль, в повествование стали вводить сообщения из других летописей или из Священного писания.
Приведём кусочек из рассказа о взятии Иерусалима, 1098 год:
«…И вот, захлёстнутые радостью, мы подошли к Иерусалиму во вторник, за восемь дней до июньских ид,[6] и чудесным образом осадили (город). Роберт Нормандский осадил его с северной стороны, возле церкви первомученика св. Стефана, где тот был побит камнями за Христа; к нему примыкал граф Роберт Фландрский. С запада осаждали герцог Готфрид и Танкред. С юга, укрепившись на горе Сион, близ церкви св. Марии, матери божьей, где господь был на тайной вечере со своими учениками, вёл осаду граф Сен-Жилль…»
XI век, никакой науки «истории» ещё не существует; то, что пишет этот крестоносец — источник для последующих историков. Даже и дата написания этого текста сомнительна. Но сразу заметно: человек пишет не то, что видит, а то, чего от него ждут те, кому предназначены записки. Он излагает свои представления о том, что происходит. Этот хронист, описавший осаду Иерусалима, никогда раньше здесь не был. Местные жители Иисуса не почитают, память о нём не хранят, путеводителей для туристов не печатают, и мемориальных табличек типа «Здесь в 33 году от своего рождения Господь проводил Тайную вечерю», на стенах не развешивают. Но автор мигом «находит» любые исторические места, о которых, надо полагать, много было разговоров дома, ещё до его отбытия из Европы.
5
Д. В. Калюжный, Е. Э. Ермилова, «ДЕЛО и СЛОВО. Будущее России с точки зрения теории эволюции». М.: Алгоритм, 2003.
6
«ИДЫ (лат Idus), название 15-го (в марте, мае, июле, октябре) или 13-го дня (в остальных месяцах) древнеримского календаря», — сообщает Большой Энциклопедический словарь. Как видим, крестоносцы XII века пользуются категориями древнеримского календаря.