Страница 14 из 91
– Давай, ну давай же, – подстрекал старика Сэм, его голос дрожал от еле сдерживаемого гнева. – У меня будет повод запихнуть этот карабин в твою глотку.
Дауэрти глотнул утром немного виски, но все же был достаточно трезв, чтобы понять: в его возрасте не стоит связываться с молодыми мужчинами вроде Ратледжа. Не вставая, он уперся в землю локтями.
– Гордишься, что сладил со старым человеком? – презрительно произнес он.
– Может, ты и старый, Дауэрти, но человеком перестал быть давно. – И Сэм отступил назад, глядя с отвращением на поверженного старика. Даже на этом расстоянии он ощущал запах перегара.
Известная всей округе машина, сотрясаясь всем корпусом, проехала по неровной лужайке и замерла рядом с «Бьюиком», сирена ее молчала, но огни светились. Из нее вылез помощник шерифа и с опаской приблизился к мужчинам – кобура расстегнута, рука на оружии.
– Что тут творится? – Взгляд его перебегал от лежащего ничком Дауэрти к карабину в руках Сэма.
– Он стрелял в двух моих работников. – Сэм передал оружие полицейскому дулом вверх. – Я уже разрядил карабин.
– Тебе все неймется, Дауэрти, – укоризненно покачал головой помощник шерифа.
Дауэрти, злой как черт, неуклюже поднялся на ноги.
– Вот кто виноват, – и он ткнул пальцем в Сэма. – А я ничего плохого не делал. Мужчина имеет право защищать свою собственность, а о большем я не помышлял. Они разворотили мой забор, и я остановил их. – Он повернулся к Сэму. – Эта земля еще не ваша. И, клянусь памятью Бекки, никогда ею не будет.
– Чертов осел, так вот в чем дело? – заорал Сэм, не в силах справиться с охватившей его яростью. – Эти люди не ломали забор, они собирались чинить его, пока ты не открыл стрельбу. – Он помолчал, глаза его сузились от гнева. – Ты мог убить кого-нибудь из них.
– Не думаю, – презрительно фыркнул Дауэрти. – Я убиваю, только если хочу этого.
– Это ты так думаешь, – возразил Сэм.
– Ты хочешь сказать, что я лжец? – Дауэрти ощетинился и ткнул пальцем себя в грудь. – Меня наградили медалью как лучшего стрелка. Я мог бы пристрелить их в любую минуту, но мне хотелось только напугать их и заставить поваляться на земле.
– Так, значит, никто не пострадал? – Полицейский взглянул на Сэма, ожидая подтверждения своих слов.
Сэм посмотрел на горный склон. Рамон и двое работников шли теперь во весь рост, больше не прячась.
– Похоже на то.
Помощник шерифа пребывал в нерешительности.
– Хотите предъявить обвинение, мистер Ратледж?
– Это он-то будет предъявлять обвинение? – оскорбился Дауэрти. – Он, который нарушил закон о неприкосновенности частной собственности?
– Помолчите лучше, мистер Дауэрти, – предупредил его Сэм, еле сдерживаясь, чтобы не взорваться. – А то привлеку вас за вооруженное нападение. – А полицейскому бросил краткое: – Вы знаете, где меня найти.
И пошел прочь, не слушая угроз, которые выкрикивал ему вслед Дауэрти.
Под недремлющим оком стража порядка прогнивший столб был водружен на прежнее место, а проволока вновь натянута. Только после окончания работ помощник шерифа уехал, увозя с собой карабин. Дауэрти он сказал, что тот может забрать оружие через несколько дней после того, как проверят его баллистические данные. Все это вместе с обидным внушением привело Дауэрти в состояние бешенства.
Когда патрульная машина выехала со двора, Лен Дауэрти стремглав бросился в дом, схватил почти пустую бутылку виски и торопливо плеснул спиртное в грязный стакан. Внутри у него все кипело. Он-то знал, кто всему причиной – эта важная мадам и ее задирающий нос внук. Они настроили против него всех жителей долины.
Он проглотил содержимое стакана одним махом, виски приятно обожгло горло. Тут же повторно наполнил стакан, полностью опустошив бутылку, и плюхнулся в старое кресло, которое часто, когда он напивался до чертиков, служило ему постелью.
Стоящую на краю стола, ближе к креслу, треснувшую керамическую пепельницу с отбитыми краями переполняли пепел и старые окурки. Сам стол орехового дерева был во многих местах прожжен. На нем валялись пустые спичечные коробки, скомканные пустые пачки от сигарет и прочий хлам, с трудом поддающийся определению. В одном относительно чистом уголке стояла фотография в дешевой рамке, изображающая молодую темноволосую женщину, улыбающуюся робко и тревожно.
Откинувшись на грязные подушки, Лен уставился на светло-коричневую жидкость в стакане.
– Думали, что могут снести мой забор, но я им показал. Я им показал. – Он удовлетворенно хмыкнул и отпил виски, задержав его во рту, прежде чем проглотить. Затем перевел взгляд на фотографию. – Я им показал, где раки зимуют, Бекка, – повторил он на этот раз много мягче.
Он выпустил из рук пустую бутылку, и та, скользнув, упала на кресло, привалившись к его бедру. Осторожным движением взяв фото, он бережно установил его у себя на коленях. Лицо его исказили боль и непроизвольная ярость.
– Ну почему ты умерла, Бекка? – простонал он. – Почему покинула меня? Что я без тебя? Ты ведь знала. Несправедливо, что ты умерла. Несправедливо – ведь ты была так нужна мне.
Рыдание готово было вырваться у него из груди, и он привычно залил его новым глотком виски. Когда он вновь взглянул на фото, глаза его увлажнились.
– У нас с тобой были такие большие планы, Бекка. Такие планы. – Голос его предательски задрожал. Он громко засопел. – Я не позволю им отнять нашу землю, Бекка. Я найду деньги. Где-нибудь достану… как-нибудь. Может быть… может быть… – Он оборвал фразу, лицо его озарилось надеждой. Поставив фотографию на место, он улыбнулся. – Деньги будут. Вот увидишь.
Он залпом допил виски и поднялся с кресла. На удивление твердой походкой подошел к двери, вышел и, захлопнув ее за собой, направился к машине. Спустя полчаса он затормозил у обветшалой закусочной и вошел внутрь.
Не останавливаясь, Лен подошел к бару.
– Мне нужна мелочь для телефона. – Лен швырнул на стойку пятидолларовую бумажку. – Нужно позвонить в другой город.
– Здесь что, меняльная лавка? – проворчал Большой Эдди, но сунул купюру в карман, а из кассы извлек свернутые в столбик монетки по двадцать пять центов и положил их перед Леном.
Сжимая в руке бумажный рулончик с монетками, тот направился в сторону туалетов, где на стене висел платный телефон. Здесь он замешкался, облизав внезапно пересохшие губы. Может, глотнуть сначала чего-нибудь горячительного. Одну рюмашку. Но он тут же отогнал эту мысль.
Десятки раз он пытался собраться с духом и сделать наконец этот звонок, подогревая себя спиртным. Но в этот раз он обойдется без него. Он обещал Бекке.
Все еще медля, он провел рукой по покрывающей его щеки щетине. Надо бы побриться, привести себя в порядок перед этим звонком. Важно произвести хорошее впечатление.
Какого дьявола он тревожится? Ведь это всего лишь телефонный звонок. Тут неважно, как ты выглядишь.
Чтоб не морочить себе дальше голову, Дауэрти поспешил снять трубку. На линии послышался женский голос.
– Благодарю вас за подсоединение. Чем могу помочь?
– Видите ли, я хочу позвонить… – Он замешкался на мгновение, пытаясь вспомнить ее новое имя. – Келли Дуглас из Нью-Йорка.
– Номер, пожалуйста.
– Я не знаю номера.
– Звоните в службу информации – два-один-два, пять-пять-пять, один-два…
– Нет уж, пожалуйста, раздобудьте мне нужный номер сами, – рявкнул он, но, спохватившись, сменил тон и ласковым голосом, как в старые времена, произнес: – Видите ли, я звоню из автомата, мисс. У меня нет при себе ни ручки, ни бумаги.
– Да, это проблема, – согласилась девушка. – Подождите минутку, попробую что-нибудь сделать.
– Спасибо. – Он ждал, нервно покусывая нижнюю губу, во рту с каждой секундой становилось все суше. Известия оказались неутешительными: согласно данным информационной службы Нью-Йорка, в городе была только одна Келли Дуглас, однако ее номер не указывался в книге абонентов и вообще не выдавался никому ни при каких обстоятельствах. – Но у меня неотложное дело, – запротестовал Лен взволнованно. – Мне срочно нужно поговорить с ней.