Страница 12 из 91
– Я больше не буду, – тонким от страха голоском пропищала она.
– То-то же, а нет – так в следующий раз отхлещу тебя ремнем. Слышишь?
Она кивнула, стараясь не делать и не говорить ничего, что могло бы расжечь его гнев. Слезы заволокли глаза.
Келли открыла глаза и медленно задвинула засов. Это все тот человек в парке, своим появлением он вызвал в ее памяти прошлое. А она так старалась все позабыть.
4
Храбрый воробей в поисках хлебных крошек упругими прыжками пересек черту, отделяющую залитую солнцем поверхность стола от другой, пребывающей в тени. Сэм Ратледж лениво следил за ним из покрашенного белой краской металлического кресла, где он сидел, скрестив ноги и небрежно закинув руку за спину; его густая шевелюра хранила след от пальцев, которыми он только что провел по волосам. Видавшая виды шляпа лежала рядом на стуле, обитом тканью в зеленую полоску. Напротив за столом сидела Кэтрин.
Ленч на открытой веранде по вторникам стал для них своеобразным ритуалом, если, конечно, позволяла погода, но в Калифорнии с этим обычно проблем нет. Хотя они жили в одном доме, но за столом встречались редко.
У Ратледжей вообще не было заведено есть вместе – даже когда были живы родители Сэма, а сам он был ребенком. Все работали с раннего утра – отец пропадал на виноградниках, Кэтрин – на винодельне, мать рисовала. Пока Сэм был малышом, его кормили в детской, позже он стал есть на кухне со слугами. Когда изредка семья все же собиралась за обеденным столом, Сэму казалось, что он в гостях.
Даже теперь у Сэма сохранились свои привычки, у Кэтрин – свои. Они редко совпадали, да внук с бабкой к этому и не стремились.
Земля, виноградники и винодельня были их общей заботой, кровь связывала их, а взаимное уважение было единственным чувством, которое они позволяли себе испытывать. Сэм давно уже понял, что нельзя давать то, чего никогда не получал.
Главным здесь всегда оставалось вино – люди и их чувства занимали второе место. Это был неписаный закон Ратледжей, его Сэм усвоил от отца и Кэтрин.
– Думаю, Эмиль сочтет условия вполне приемлемыми. – Эти слова Кэтрин вернули Сэма на землю. – У тебя нет замечаний?
– Нет. – Текст договора лежал на письменном столе. Сэм просмотрел его перед ленчем. Он придвинул к себе холодный чай, поглаживая влажную поверхность чашки. – Кажется, там схвачены все важные моменты. Ничего не упущено.
– Значит, ты одобряешь?
– Ты предлагаешь прекрасную сделку, – искренне отозвался Сэм, хорошо понимая, что его мнение ее нисколько не интересует. Обдумывая этот проект, Кэтрин и в голову не пришло посоветоваться с ним или поинтересоваться, одобряет ли он ее действия. Кэтрин не интересовало его мнение. И Сэм это знал.
Пока это было всего лишь деловое предложение. С появлением на сцене дяди все могло застопориться. Понимая это, Сэм предпочитал не думать о проекте Кэтрин, тем более что у него своих забот хватало.
– Мы прилетим в Нью-Йорк в четверг, значит, на подготовку к встрече с Эмилем утром в субботу у нас остается вся пятница. Времени хватит.
– Должно хватить.
Легкий ветерок донес до них запах пыльной земли и цветущих роз.
Сэм бросил взгляд на лужайку, обсаженную со всех сторон цветами. Полвека назад Кэтрин посадила их на земле, отвоеванной у дикого винограда и колючего кустарника.
Дом стоял на пологом склоне горы, обращенный верандой к долине. У отвесного спуска проходил бетонный парапет – граница сада и лужайки. За ним простиралась долина, а дальше высилась еще одна горная гряда, выжженная солнцем и иссушенная долгой засухой.
Пропитанный пылью воздух постоянно напоминал о своей повышенной сухости. От одной сигареты, неосторожно брошенной туристом, мог вспыхнуть пожар, а в это время года туристы в долине не переводились, они толклись повсюду, осматривая винодельни и дегустируя вина.
Оброненная сигарета или умело поднесенная спичка: эта мысль не оставляла Сэма. Стычка с Леном Дауэрти… Тот был подозрительно спокоен. Слишком спокоен – на взгляд Сэма.
– Я говорила тебе, что мы остановимся в «Плазе»? – Кэтрин налила горячий чай в изящную фарфоровую чашку, в воздухе распространился приятный аромат.
Сэм нахмурился.
– А разве винный аукцион не в «Уолдорфе»?
– Там. – Кэтрин положила в чашку ломтик лимона. – Но в «Плазе» мы будем вдали от суеты. – Мешая чай, она не отрываясь смотрела на образованную ложечкой воронку. – Мы с Клейтоном в свое время останавливались в «Плазе», – почти равнодушно произнесла она. Сэм сразу же понял, что она говорит о покойном муже, а не о кузене Клее, которого назвали в честь дяди. – Он хотел, чтобы мы провели медовый месяц в Европе, но тогда там бушевала первая мировая война, и поэтому мы отправились в Нью-Йорк. Прекрасное было времечко.
Выражение ее лица смягчилось, как бывало всякий раз, когда она вспоминала покойного мужа, деда Сэма. В такие минуты Сэм почти верил, что Кэтрин способна любить.
– Помню, мы тогда встречались с Уиллом Роджерсом,[4] – задумчиво произнесла она. – Он еще снимался в фильме «Зигфелд Фоллиз».[5] В Голливуд он тогда еще не перебрался и…
– Простите, мадам, – раздался голос миссис Варгас, она приблизилась к ним бесшумно – толстые каучуковые подошвы туфель заглушали ее шаги. – Пришел мистер Родригес, он хочет видеть мистера Ратледжа. Говорит, что дело у него спешное.
За спиной экономки Сэм увидел Рамона Родригеса, он стоял за стеклянными дверями веранды, нервно теребя шляпу в руках, пот струился по его лицу. Рамон был один из трех человек, которых Сэм послал проверить и если надо, то починить ограду виноградника.
– Что случилось, Рамон? – Сэм одним прыжком вскочил на ноги. Что-то говорило ему, что затянувшаяся пауза закончилась. Он понял это еще до того, как Родригес заговорил.
– Этот старик Дауэрти. Когда мы работали на границе с его землей, он словно с цепи сорвался, выскочил и стал по нас палить. – Рассказывая, Рамон отчаянно жестикулировал, махал руками и шляпой. – Карлос и Эд залегли, а мне удалось добежать до грузовика и рвануть сюда.
– Позвони шерифу, пусть мигом едет, – бросил Сэм Кэтрин, хватая шляпу и устремляясь к двери.
– Куда ты? – Кэтрин стукнула палкой по каменному полу.
– К Дауэрти.
– Зачем? Ты ничего не изменишь. Шериф сам управится.
На миг задержавшись, Сэм метнул на нее нетерпеливый взгляд.
– Я нанял этих людей, Кэтрин. Послал их проверить состояние оград. И не могу сидеть здесь спокойно, пока Дауэрти упражняется в стрельбе по моим людям.
По выражению лица Кэтрин было видно, что ее не убедили слова внука. Но у Сэма не было времени спорить с ней.
– Позвони шерифу, – повторил он и выбежал через стеклянную дверь в просторный холл. Рамон последовал за ним, топот их ног по мраморному полу разрывал тишину.
Выскочив наружу и быстро сбежав вниз по ступеням, Сэм бросился к пикапу, который Рамон оставил в конце аллеи. Ключ покачивался в зажигании. Прыгнув на место водителя, Сэм повернул ключ и завел машину. С другой стороны на сиденье втиснулся широкоплечий Рамон. Не теряя ни секунды, Сэм рванул с места.
– Что же все-таки произошло? Расскажи мне теперь все по порядку. – Чуть притормозив, Сэм свернул на узкую пыльную дорогу, одну из многих соединявших воедино дом, виноградники, пастбища и винодельню.
– Толком не пойму. Все случилось так быстро. – Рамон пытался собраться с мыслями. – Мы обходили забор, поглядывая, что и как, словом, выполняли ваш приказ. С северной стороны рухнула одна секция. Сгнил столб.
– В каком именно месте? – Сэм знал каждый уголок поместья, каждую ямку и бугорок, каждое дерево и камень. Принадлежащие Дауэрти десять акров вклинивались прямоугольником во владения Ратледжей, деля их пополам.
– Забор там идет книзу, прямо над местом, где стоит дом Дауэрти. Так вот секция эта – в самой середине. – Рамон пытался знаками изобразить то, что рассказывал. – Когда мы обнаружили сгнивший столб, Эд и Карлос стали его выкапывать, а я пошел к грузовику за новым. Возвращаясь, услышал истошные вопли, это орал Дауэрти, а потом – бум! бум! бум! – он открыл стрельбу.
4
Уилл Роджерс (1879–1935) – американский актер.
5
«3игфелд Фоллиз» – фильм американского режиссера В. Минелли.