Страница 10 из 91
– Не очень-то льстит девушке, – шутливо упрекнула его Келли.
Он с улыбкой приподнял бокал.
– Тогда могу предложить другое. «Юность дарит нам любовь и розы, но в старости нашим утешением становятся друзья и доброе вино». Кажется, Томас Мур.
– Это уже лучше, – согласилась Келли. – Убеждена, ты знаешь все цитаты с упоминанием вина из справочника Бартлета.
Он шутливо приложил руку к сердцу, как бы принося клятву.
– Вот уж чего никогда не утверждал.
– Это я знаю. – Она бросила взгляд на бутылку. – Бургундское. А как же бордо? Мне казалось, ты остановился на «Марго» восьмидесятого года.
– Неплохо! – Он удовлетворенно кивнул темноволосой головой. – У тебя не только зоркий глаз, но и чуткое ухо. Я действительно думал о «Марго», но все же предпочел «Шамбертен», он лучше подчеркнет вкус жареной утки.
– Ты прав. – За улыбкой, оживившей лицо Келли, последовал вздох – она вдруг почувствовала себя бесконечно измотанной.
– Устала? Она кивнула.
– Трудный выдался денек. Я давно уже не имела дела с сенсационным материалом. По сути, последние два года я либо вела рубрику «Новостей», либо готовила репортажи на весьма специфические темы: изнасилование, наркотики, СПИД. – Мысли ее вернулись к черновым записям и книге, лежавшим в сумке. – Надо бы мне ехать сразу домой. Завтра предстоит брать интервью у профессора экономики, он написал книгу, которую мне еще предстоит перелистать. А еще встретиться с врачом, который ведет Мелчера.
– Рад, что ты заговорила об интервью. Как раз хотел сказать тебе, что Роберт Мондави посетит на следующей неделе наш аукцион вин.
– Чудесно. – Этот аукцион, который проводился каждый июль, был любимым детищем Хью. В этом году он приложил массу усилий, чтобы уговорить лучших виноделов мира принять участие в аукционе. С Робертом Мондави из калифорнийских виноделов мало кто мог конкурировать.
– Более того, Мондави согласился выступить в вашей пятичасовой передаче «Новостей» в пятницу и рассказать об открытии в субботу аукциона.
– Вот как. Может, мне удастся организовать с ним интервью, – машинально отозвалась Келли.
– Удастся, – подтвердил Хью. – Я уже все устроил.
– Ты?
– Да. И еще он согласился прийти в пятницу ко мне домой на неофициальный прием.
– Я помечу себе в ежедневнике. Красным карандашом.
– Значит, жду.
– Не бойся. Такое количество знаменитостей я не пропущу. Кроме того, в пятницу я в последний раз веду «Опять – в пять». В такой день мне захочется немного расслабиться.
– И повалять дурака? – Его взгляд скользнул по ее уложенным в узел волосам; несколько завитков, выбившись из прически, свободно падали на шею. – Такой расклад мне нравится. Ты слишком много работаешь, Келли, и слишком мало отдыхаешь.
– Наверно. – Улыбаясь, она пожала плечами, так бы отмахиваясь от его наставлений. – Но иначе я не умею. Так меня научили работать в Айове, там все по старинке – не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, и все такое, – пошутила Келли и прибавила уже серьезно: – Да и когда тут отдохнешь при такой работе?!
Ее дни были похожи один на другой. Она просыпалась около семи, чтобы успеть посмотреть три утренние передачи и обзор новостей Си-эн-эн на разных каналах четырех телевизоров, стоящих в ее комнате, и пробежать по диагонали «Нью-Йорк таймс», «Уоллстрит джорнэл», «Вашингтон пост» и «Дейли ньюс», их все доставляли ей на дом. Трижды в неделю с десяти утра она посещала Центр здоровья, где нагружала себя до изнеможения под руководством своего личного тренера, а после этого проводила час у массажиста.
К двум она была уже на телестудии, принимая поступающую корреспонденцию, отвечая на телефонные звонки и готовясь к трехчасовому совещанию с продюсерами, редакторами, режиссерами, сценаристами, ассистентами и коллегой-ведущим в «Новостях», где обсуждались сюжеты текущего дня, композиции передачи и длина репортажей. Затем возвращалась в свой кабинет, готовила текст, встречалась с коллегами для подведения окончательных итогов дня перед выходом в эфир в пять часов. Потом весь цикл повторялся перед одиннадцатичасовой передачей. Редко, когда ей удавалось попасть в свою квартиру на Грэмерси-Парк раньше полуночи.
На студии ей удавалось перехватить только пару сандвичей, если не выпадал ленч с агентом или еще какие-нибудь специальные встречи, кроме того, иногда руководство настаивало, чтобы она посетила те или иные мероприятия политического или социального характера и уж, конечно же, те, что касались масс-медиа.
Раз в неделю к ней приходила женщина, чтобы навести порядок в квартире, но и Келли хватало домашних дел: сдать вещи в чистку, кое-что постирать, закупить хоть немного самой необходимой провизии, оплатить счета, помыть грязную посуду, выбросить мусор и еще множество всяких мелочей.
Поэтому ее уик-энды были заполнены делами, которые она планировала сделать в течение недели, но так и не успела. Все время, которое ей с таким трудом удавалось высвободить, она отдавала помощи брошенным и обиженным судьбой детям, привлекала внимание к ним общественности, выпрашивала, где могла, деньги. Только к этой стороне своей жизни она относилась с тем же рвением, что и к работе.
Светская жизнь сводилась к редким выходам куда-нибудь с Хью.
Как-то раз, несколько месяцев тому назад, придя на студию, она застала съемочную группу, живо обсуждавшую разные типы сексуального поведения. С какой бы командой она ни работала, любимыми темами для разговоров везде неизменно оставались секс и спорт.
– Привет, Келли. А ну-ка расскажи нам о своих сексуальных привычках, – потребовал Энги Грабовски, осветитель, к большому удовольствию остальных.
Если они надеялись заставить ее покраснеть, то были разочарованы. Вместо этого Келли, бросив на них шутливо-укоризненный взгляд, сказала:
– Вы что, шутите? Моя единственная сексуальная привычка – воздержание.
Они так и покатились со смеху, хотя она говорила чистую правду.
Нужно выкраивать время для отдыха и развлечений, Келли, – твердо заявил Хью.
– И это говорит человек, который назначил совещание на утро понедельника – мое первое свободное утро за много месяцев.
– Надо обсудить концепцию программы, прикинуть будущие темы, наметить проблемы.
– Понимаю. – Она не возражала. – Мне иногда не верится, что я буду ведущей программы «Места и люди». Я думала, что пригласят Линду Джеймс.
– Многие так думали.
– Не без основания.
Официант принес заказанное ими блюдо.
Келли убрала руки со стола, освобождая место для тарелок. Когда Линду сделали корреспондентом Эн-би-си на Западном побережье, ходили слухи, что ее собираются утвердить ведущей нового публицистического шоу, которое будет идти в лучшее телевизионное время.
– Планы меняются. – Хью кивком головы отпустил официанта.
– Я вижу.
Хью поднял бокал и провозгласил тост:
– За твой потрясающий репортаж.
Келли последовала его примеру, стараясь держать ножку бокала, как того требовал этикет.
– И за передачу «Места и люди».
Они чокнулись. Хью, как всегда, пригубил вино, смакуя, потом одобрительно кивнул.
– Прекрасно выдержанное вино.
– Я оскорблю твой слух, если скажу, что оно просто классное? – Келли задорно улыбнулась.
– Лучше не надо. – Он изобразил негодование. – Это благородное вино, с тонким букетом, великолепно сбалансированное и отлично выдержанное. Назвать его просто «классным» – мало.
– Обещаю исправиться, – заверила его Келли, продолжая улыбаться. Отщипнув кусочек цыпленка, она вернулась к прежней теме. – Не знаю уж, как тебе удалось добиться моего повышения? Не мытьем, так катаньем? Так? В любом случае спасибо, Хью.
– Да ничего я особенного не делал, просто назвал твое имя. Твое недолгое пребывание в качестве гостьи «Сегодня», когда Кэти Курик находилась в отпуске по беременности, сделало все остальное. – Он поднял бокал и глянул поверх него на Келли. – Знаешь ли ты, что к концу третьей передачи рейтинг программы возрос почти наполовину? А это всегда напрямую связано с тем, кто находится в гостях.