Наследство с условием

— У него две скорости — медленная и очень медленная. Улитка — и та ползет быстрее. — Девушка улыбнулась и дотронулась до его руки. — Я была очень осторожной.

От этой нежности у него перехватило дыхание. Он знал, что нужно кашлянуть и сказать что-нибудь, но лишь кивнул. Его взгляд остановился на ее руке, сжимавшей его предплечье.

Энджи смутилась, резко отдернула руку и сунула ее в карман джинсов. Некоторое время царило молчание, затем Энджи постучала по полям своей белой шляпы и кашлянула.

— Итак, — весело начала она, — хочешь услышать, почему я здесь?

— Ты скажешь мне это по дороге домой. Я сам отвезу тебя.

— На Чарли?

— Ни в коем случае. Рилей отгонит его в конюшню.

Томас не дал ей шанса возразить. Чарли старый, медленный и безопасный, и все же он — конь, который в любую секунду может понести.

— Не будем препираться, Энджи. Мне нужно знать, что ты в безопасности и дома. Ты поедешь в моем пикапе.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Энджи очень хотела погулять по скотному двору, даже поработать бок о бок со скотоводами, как делала в юности. В другой день — обязательно, пообещала она себе.

— Ну, — Томас взглянул на нее с водительского сиденья. — Что не могло подождать до вечера?

— Сегодня утром звонил Алекс. Они с Сюзанной приезжают на выходные. — Энджи знала, что они хотят повидать Мору и всю семью, которая не будет присутствовать на свадьбе. Нашли выход из положения. — Думаю, стоит пригласить несколько соседей в субботу. Товарищей по детским играм, друзей Алекса.

— Вечеринка?

— Очень маленькая. Если явится много народу, Мора не выйдет. — В душе Энджи просила прощения у Моры за бессовестное использование ее имени в своих целях. — Она не любит большие сборища.

Томас издал звук, похожий на возражение. Энджи бросила на него беглый взгляд. Понял ли он, что она затеяла праздник для него?

— Я бы тоже повидалась кое с кем. — Девушка мысленно скрестила пальцы. Она бы плюнула через левое плечо, если бы могла. — Так что скажешь?

— Думаю, Мора будет против.

— Ошибаешься. Она согласна… если ты согласен.

Томас долго молчал, затем на его лице появилось упрямое выражение, знакомое ей с детства.

— Вам не придется ничего делать, — внушала она. — Я беру всю работу на себя.

— Стало скучно жить? — спросил он.

Вопрос звучал буднично, но с каверзой. Томас не повернулся и не посмотрел ей в лицо. Его профиль оставался суровым, серьезным и своевольным. Ее сердце пропустило удар. Томас что-то недоговаривал. Неужели Брук все-таки устала от скучной жизни в деревне и потянулась к городу?

Впрочем, она, Энджи, всегда знала, что этим все кончится.

— Скучно? — Она тихо рассмеялась и отрицательно покачала головой. — Никогда. Вспомни, как я рвалась домой в школьные каникулы.

— Школа давно позади. Ты изменилась.

— Я? — она с любопытством обернулась к нему. — Нет, когда я надеваю джинсы и сапоги, то чувствую себя так же, как и много лет назад.

— Это всего лишь одежда, Энджи.

— Томас, я все та же Энджи.

— Ты изменилась. Все мы так или иначе изменились.

— Люди меняются, приобретают жизненный опыт, и все же здесь, — она положила руку на сердце, — мы те же самые.

Они повернули на дорогу, ведущую к поместью.

— Подумай над моим предложением, — попросила она, откинувшись на сиденье. — И вечером дай мне знать.

В сухой сезон Томас много разъезжал. Скотоводческая империя Карлайлов росла, крепла, строила новые скотные дворы и фермы по всей северной Австралии. Он компенсировал любимой работой тоску по дому.

В этот раз он отсутствовал три дня и три ночи. Но когда его самолет опустился на посадочную полосу в Камеруке, Томас почувствовал, как сильно соскучился по родным пенатам.

На полосе выстроились самолеты, принадлежащие компании, — прибыл эскорт Алекса. Рэйф находился в Америке по делам бизнеса — хотя Томас подозревал, что тут замешана женщина. Рэйф, в отличие от него самого, нередко смешивал бизнес с удовольствием.

Не вечеринка будоражила его сознание, а Энджи. Слишком усталый, чтобы возражать, он принял идею о празднике, как принимают лекарство.

Да и в самом деле, что он мог противопоставить аргументам Энджи? Это его дом, но торжество организовали для Алекса, Сюзанны и Моры.

Было бы легко в последнюю минуту сослаться на усталость и избежать любопытных и сочувствующих взглядов и неловких пауз, связанных с упоминанием имени Брук. Как он ненавидел свою неловкость и скованность друзей в этом вопросе! Легче вообще не встречаться.

Он осмотрел частные самолеты. Прилетели давние друзья и соседи, и ему придется напустить на себя цивилизованный вид и провести в их компании по крайней мере пару часов.

Томас выпрыгнул из кабины, сел в пикап. Кровь ударила в голову, мысли мешались, а двигатель работал на всю мощь, выжимая предельную скорость. Если Энджи будет ждать его в саду в своем убийственном платье и с соблазнительной улыбкой на устах, он совершит какую-нибудь глупость.

Дом был полон гостей, при его появлении разразившихся сердечными приветствиями. Твердое рукопожатие Алекса напомнило ему о необходимости держаться хладнокровно. А присутствие Энджи… заставляло сердце стучать быстрее.

К тому же Томас вдруг вспомнил, что сегодня, завтра, максимум послезавтра они узнают, беременна она или нет.

В доме и на лужайке царила приятная атмосфера. Томас общался с гостями, каждый из которых считал своим долгом найти его и сказать пару слов. Большинство из них хотели поблагодарить его за приглашение — словно это он их пригласил — и поздравить с удачной организации такого чудесного праздника.

Энджи оказалась замечательной хозяйкой.

Джинджер Ханраханс расхваливала ее чудесный маринад для барбекю. Ди Ламберт изливала свое восхищение по поводу разноцветных фонариков и просила одолжить их на сорокалетие мужа.

— Удивительно, — бормотал мистер Ламберт. — Удивительно, что никто из Карлайлов не положил глаз на Энджи. Вы все слепые?

Нет, Томас не был слепым. Он заметил, что на Энджи было то же платье… Правда, на сей раз она надела под него бюстгальтер — крошечную вещичку цвета слоновой кости, которую он однажды видел на ее кровати. Она наклонилась над столом, и из-под платья выглянула тонкая атласная лямка.

В груди у Томаса сладко заныло. Он сходил с ума и не мог оторвать от девушки взгляда.

— Сногсшибательное платье, — заметил Алекс.

Томас нахмурился. Ему нужно прекратить так откровенно пялиться на Энджи.

— Нравится вечеринка? — спросил он у брата.

— Терпимо.

Томас удивленно приподнял бровь.

— Мы согласились приехать только из-за Моры, — объяснил Алекс.

Томас промолчал. Он окинул взглядом гостей, но невесты Алекса не увидел.

— А где Сюзанна?

— Пошла наверх.

— Уже?

— Голова разболелась.

Головная боль объясняла ее бледность и напряженность. Взгляд Томаса снова скользнул к Энджи — живому антиподу невесты брата. Она стояла с Дэвидом Врайнтом и, наклонив голову, внимательно слушала. В угасающих сумерках сада она вся светилась. На долю секунды Томас задохнулся от ее знойной красоты.

Неужели она беременна?

Говорят, беременность красит женщину. А Энджи была чудо как хороша.

Алекс ушел проведать Сюзанну, а Томас нашел уединенный уголок, подальше от Энджи. Она сколько угодно может говорить о том, что любит Камеруку и деревенскую жизнь, но он был уверен: как только закончится медовый месяц, она будет счастлива здесь не больше Брук.

Что это с ним? Зачем он сравнивает Брук с Энджи? И рассуждает о медовом месяце? Налицо все признаки переутомления, день оказался слишком долгим, нужно поспать. Пока он стоял, придумывая способы побега, в бальной комнате заиграла музыка и полилась в сад через распахнутые балконные двери.

Несколько пар направились к танцполу, и Томас понял, что упустил свой шанс уйти, не привлекая внимания. Он какое-то время наблюдал за танцующими. Под звуки чувственной мелодии они обменивались улыбками. А он, как всегда, один.