Страница 22 из 47
— О каких фактах вы говорите? — спросил министр несколько озадаченно.
— Во-первых, выбор туманности для работы, — сказал Эо. — Помните, почему они выбрали именно Конскую Гриву? Гравитационная разведка обнаружила там локальные скопления огромных масс. Я немного разбираюсь в соответствующих методах. Множественное число ничего не означает. «Локальные скопления» означает хотя бы одно скопление. Они решили, что это зародыш планетной системы: протопланеты и прочее. Но это была обыкновенная «черная дыра».
— Так, — сказал министр, — звучит логично. Продолжайте.
— Потом они прибыли на место, — продолжал Эо. — Никаких протопланет они не нашли. Естественно, ибо их никогда там и не было. Потом Гран заметил нечто, что он принял за астероид. Дузл повел ФПЗ к обнаруженному объекту.
— С его стороны это тоже было вполне логично, — вставил министр.
— По дороге к объекту, — продолжал Эо, — обнаружились странности, заставившие предположить, что это чужой космический корабль. Главным была сферическая форма. Шар диаметром двести метров, как они считали, может быть только искусственным. При этом они думали, что его плотность нормальна. Но теперь-то мы знаем, что плотность была чудовищной. Так что и в форме не было ничего удивительного.
— Постойте, — сказал министр внешней безопасности, — мне кажется, вы не учитываете одно существенное обстоятельство. В школе нас учили, что «черная дыра» называется так, поскольку даже свет бессилен ее покинуть. Поэтому «черная дыра» невидима. Неужели теперь взгляды переменились?
Некоторое время Эо молчал.
— Взгляды не менялись, но все зависит от обстановки. Планеты тоже не излучают, но разве они невидимы? Пространство в окрестностях «черной дыры» искривлено. Время там течет очень медленно, почти останавливается. Это приводит к тому, что ни один предмет, падающий в «черную дыру», не может туда упасть. Для постороннего наблюдателя он будет бесконечно долго приближаться к некой предельной сфере, окружающей центр коллапса, но никогда ее не достигнет. За миллионы лет, проведенные в туманности, «черная дыра» стянула к себе громадные количества пыли. Шар, замеченный с «Гамма-Марки», и был этой предельной сферой, облепленной пылинками, которые падали, но не могли упасть на нее. Астронавты видели оболочку из пыли, спрессованной временем.
— Хорошо сказано, — задумчиво произнес министр. — Пыль, спрессованная временем. Пыль эпох. Мы часто встречаем такие образы в книгах по археологии, но никогда еще это выражение нельзя было понять так буквально и вместе с тем так красиво.
— Возможно, — сказал Эо. — Из моей простой гипотезы вытекали все следствия, в том числе и парадоксальные. Ведь что, кроме формы, поразило наших астронавтов? Необычные отражающие свойства. Но что вы хотите от объекта, время в пространстве возле которого течет замедленно, да и само пространство искривлено? Частота излучения в такой области меняется, падающий свет выходит оттуда с запаздыванием, и в результате это уже совсем не тот свет, что туда попал.
— Все понятно, — сказал министр. — Знаете, Эо, вы умеете объяснять не хуже, чем этот Гран.
— Благодарю за комплимент, — сказал Эо. — Но не будем отвлекаться. Две странности мы объяснили. Была и третья. Их удивило, что шар покоился относительно туманности. Ничего удивительного нет и здесь. «Черная дыра» покоилась относительно туманности, потому что они, видимо, имеют общее происхождение: они возникли одновременно после взрыва Сверхновой. Так иногда образуются «черные дыры».
— Да, — сказал министр внешней безопасности, — это тоже чертовски логично. Теперь я даже вижу подоплеку некоторых ваших угадываний. Например, что зонды должно было увлечь тяготением к этой «черной дыре». Но я не понимаю, откуда вы узнали ускорение, с которым двигались зонды.
Эо улыбнулся.
— Как раз это элементарно. Масса «черной дыры» и ее предельный для внешнего наблюдателя размер, меньше которого она сжаться не может, связаны совершенно однозначно. Радиус «черной дыры» я знал — его нам сообщил наблюдатель.
— Помню, — сказал министр. — Что-то около ста метров.
— Точнее, сто пять с половиной метров, — сказал Эо. — Отсюда я вычислил массу «черной дыры». После этого я взял книгу по движению в центральном поле тяготения. Подставив в формулы известные мне параметры — массу центрального тела и начальное расстояние до него — я без труда построил вот эти графики, которые вы уже видели и на которых нанесены положение, скорость и ускорение зонда в зависимости от времени.
— Я помню, — сказал министр, — это выглядело очень эффектно. Я уже было решил, что взял на работу ясновидца.
— Никакого ясновидения, одна математика, — сказал Эо. — Вернее, арифметика. Теперь, надеюсь, вам все понятно.
— Да, — сказал министр, вдруг погрустнев, — теперь я понял многое. Многое, кроме одного. Я не понял, какие причины заставляют вас шутить насчет спасательного оборудования.
— Шутить?
— К сожалению, да, и это прискорбно, — сказал министр. — Вы во всем разобрались — ну и что? Враг или природа — какая разница? И в том и в другом случае речь идет о гибели человека.
Эо усмехнулся.
— Здесь кроется ваша самая существенная ошибка. Помните, что я говорил вам о пылинках?. О пылинках, которые падают, но не могут упасть на «черную дыру»? Все эти слова применимы не только к пылинкам, но и к зонду.
— К зонду? — переспросил министр.
— Да, — сказал Эо. — Поймите, что колоссальное торможение, которое должно было раздавить Эльдара, существовало только для наблюдателей — оно было следствием разного хода времени в двух системах отсчета. Деформация и сплющивание ракеты тоже были своеобразной иллюзией, связанной с искривлением, пространства. Словом, Эльдар сейчас цел и невредим. Вызволить его ничего не стоит, хотя технически это довольно сложно. К счастью, торопиться некуда. Спасатели могут прийти к нему через миллион лет и все равно не опоздают: ведь в его времени этот миллион лет займет долю секунды. Если хотите, я могу взять на себя все необходимые расчеты.
Некоторое время министр внешней безопасности сосредоточенно молчал.
— Ладно, — сказал он потом. — Ваши аргументы, Эо, очень основательны. Вы меня почти убедили. Но все равно: чтобы я окончательно поверил, мне требуется успешное возвращение спасательной экспедиции.
— Ну что же, — сказал Эо. — Вероятно, вы тоже правы. Истина проверяется только экспериментом.
Через два года Эо и министр сидели на открытой веранде загородной виллы последнего и смотрели в сторону заката. Там на фоне багровых облаков быстро уменьшался маленький крылатый аппарат. Когда он исчез, Эо повернулся к министру.
— Хороший парень этот Эльдар, — сказал он. — Можно считать, что нам повезло еще с одним коллегой. Как ваше мнение?
— Безусловно, — рассеянно отозвался министр. — Вы знаете, теперь, когда все кончилось столь благополучно, мне не дает покоя одна мысль.
— Да?
— За то время, что истекло с начала нашей совместной деятельности, — сказал министр, — вы неоднократно излагали мне сущность этой истории и причины, подтолкнувшие вас к решению загадки. Что-то в ваших объяснениях меня не устраивает.
— Что именно?
— Должны быть какие-то мотивы, какой-то толчок к правильному решению. Ничто не может возникнуть из ничего. Возможно, в физике я разбираюсь слабо, но в психологии я разбираюсь.
Некоторое время оба сидели молча. Потом Эо сказал:
— Вероятно, вы правы. Мотивы такого рода у меня действительно были. Об одном из них я даже упоминал. Помните, я говорил вам, что обиделся за природу?
— Помню, помню, — сказал министр. — В природе существует все — так, по-моему, вы это сформулировали. Правильно, о таких вещах я и говорю.
— Была другая причина из этого же ряда, — сказал Эо. — Знаете, когда у меня развеялись последние сомнения? Когда Марио сообщил, что в обнаруженном объекте ему привиделось что-то разумное. После этого я уже не сомневался.
— Непонятно, — сказал министр. — Какое отношение эти слова имеют к вашей догадке?