Академия

Сатт пожал плечами.

— Для вас компромисс будет выгоден. Когда-то, правда, по другому поводу, назвать свои условия просил вас я. Предполагаю, что сейчас мы несколько поменялись ролями.

— Вы правильно предполагаете.

— В таком случае вот мои условия Вы должны прекратить гибельную политику экономического подкупа посредством торговли и вернуться к испытанному методу наших отцов.

— Вы имеете в виду завоевание с помощью миссионеров?

— Совершенно верно.

— Других компромиссов быть не может?

— Нет.

— Гм-м-м. — Мэллоу тщательно раскурил сигару и затянулся. Кончик ее разгорелся ярким пламенем. — Во времена Хардина, когда завоевание посредством миссионеров было выгодным и радикальным, такие люди, как я, возражали против подобного способа. Сейчас он испытан, окружен нимбом и вполне пригоден для таких, как Джоран Сатт. Но, скажите, как вы собираетесь выпутываться из наших нынешних трудностей?

— Ваших нынешних трудностей. Я не имею к ним ни малейшего отношения.

— Пусть будет по-вашему, но ответьте на мой вопрос.

— Требуются решительные меры. То ничегонеделание, которым вы занимаетесь, фатально. Оно является свидетельством вашей слабости для всех миров периферии. А в ней едва ли найдется хоть один стервятник, который откажется от своей доли мертвечины. Вы должны это понять. Ведь вы со Смирно, не так ли?

Мэллоу не обратил внимания на многозначительность последней фразы.

— А если вы победите Корел, — последовал вопрос, — то что делать с Империей? Ведь именно она — враг номер один.

Узкие губы Сатта раздвинулись в улыбке.

— О нет, ваш отчет о путешествии на Сивенну был полон. Наместник Норманского сектора заинтересован в завоевании Основания только из корыстных соображений. Но и это не главное. Он не собирается ставить на карту все, чтобы организовать экспедицию на окраину Галактики, когда у него есть пятьдесят враждебно настроенных соседей и император, против которого можно восстать. Я передаю ваши собственные слова.

— Ещё как соберется, Сатт. В особенности, если решит, что мы представляем для него опасность. А он может так решить, если мы разрушим Корел лобовым ударом. Нам следует быть гибкими.

— То есть…

Мэллоу откинулся на спинку кресла.

— Сатт, я дам вам один шанс. Вы мне не нужны, но я могу вас использовать. Так что расскажу, в чем здесь дело, а дальше можете выбирать — либо присоединиться ко мне и получить место в правительстве, либо остаться верным своим идиотским принципам и сгнить в тюрьме.

— Последнее вы уже пытались однажды проделать.

— Не совсем так, Сатт, не совсем. Время для этого пришло только сейчас. А теперь послушайте… — глаза Мэллоу сузились. — Когда я впервые приземлился на Кореле, я подкупил командора разными безделушками и приборами, которые обычно находятся в трюме любого торгового корабля. Вначале я сделал это только для того, чтобы попасть в сталеплавильню. Мои планы не шли дальше, и они осуществились. Я добился всего, чего хотел. Но только после посещения Империи я понял по-настоящему, в какое оружие можно превратить торговлю.

Мы сейчас стоим перед кризисом Сэлдона, Сатт, а сэлдоновские кризисы переживают не отдельные личности, а исторические Силы. Хари Сэлдон, предопределяя ход будущей истории, рассчитывал не на героические поступки, а на широкое распространение экономики и социологии. Поэтому преодоление отдельных кризисов должно осуществляться силами, доступными в любое время. В данном случае — торговлей!

Сатт скептически поднял брови и воспользовался возникшей паузой.

— Я тешу себя мыслью, что я не безнадежный кретин, но пока что ваша лекция ничего не прояснила.

— Сейчас прояснит, — ответил Мэллоу. — Считайте, что до сих пор вы недооценивали власть торговли. Все думали, что она может дать нам могущество только под контролем священников. Это не так, и это мой вклад в галактическую историю. Торговля без священников, чистая торговля, — это достаточно сильное оружие.

Давайте поговорим о деле. Корел сейчас воюет с нами. Соответственно, мы прекратили с ним всякие торговые отношения. Но, заметьте, я говорю об этом просто как о побочной проблеме. Последние три года в экономике Корела все больше и больше использовали атомную энергию, которую дали мы. Так что же произойдет, когда крохотные атомные генераторы начнут отказывать и один за другим атомные приборы выйдут из строя? Первым делом испортятся домашние приспособления. Через полгода этого ничегонеделания, против которого вы так восстаете, в рабочем состоянии не останется даже атомных кухонных ножей. Плиты начнут барахлить, посудомойки перестанут мыть посуду, кондиционеры откажут в самый жаркий, день.

Мэллоу замолчал, ожидая ответа, и Сатт спокойно сказал:

— Ничего. Люди многое выдерживают во время войн.

— Совершенно верно. Терпят. Они посылают своих сыновей умирать в страшных муках на разбомбленных звездолетах. Они прячутся при обстрелах, даже если это означает для них жизнь в пещерах под землей на одном черном хлебе и воде. Но очень трудно вынести мелкие неприятности, когда исчезает патриотический подъем перед лицом грозящей опасности. Не будет ни столкновений, ни бомбардировок, ни битв — будет просто нож, который не хочет работать. Будет дом, замерзающий зимой. Это вызовет раздражение, и народ станет роптать.

Сатт удивленно произнес:

— И на этом вы строите свои надежды? Чего вы ожидаете? Восстания домохозяек?

— Нет, сэр, — терпеливо ответил Мэллоу. — Нет. Однако я ожидаю, что в народе начнется недовольство существующим положением вещей, которое выльется в формы куда более серьезные.

— И что это за формы?

— Фабриканты, заводчики, индустриальный мир Корела. Пройдет два года, и станки на всех фабриках и заводах начнут останавливаться. Те промышленные отрасли, которые мы обеспечили атомными приспособлениями, полностью обанкротятся. Тяжелая индустрия оставит своим владельцам лишь несколько устаревших моделей станков, которые не будут выдавать почти никакой продукции.

— Заводы Корела прекрасно работали там до вашего появления, Мэллоу.

— Да, Сатт, так оно и было, примерно с одной двадцатой процента прибыли, даже если вы упустите из виду такой факт, как переоборудование промышленности и его стоимость. Когда против командора обернутся заводчики, финансисты да еще простой люд, как вы думаете, долго он продержится?

— Настолько долго, насколько захочет, если ему придет в голову мысль привезти новые атомные генераторы из Империи.

— Вы заблуждаетесь, Сатт, заблуждаетесь так же глубоко, как и командор. Вы ошибаетесь во всем и многого не понимаете. Подумайте, мой дорогой, сама Империя ничего не может дать Корелу. Империя рассчитывала все в масштабах планет, звездных систем и целых секторов Галактики. Ее генераторы обладают гигантскими размерами, так как выполняют гигантские функции.

Но мы с Основания, и наша единственная планета — Терминус — не обладает никакими полезными ископаемыми. И мы должны были на всем жестоко экономить. Наши генераторы не могли превышать размеров мизинца, потому что на большее нам просто не хватило бы металла. Мы должны были разработать новую технологию. Империя же деградировала до такой степени, что уже не могла воспользоваться этим жизненно важным результатом научного развития. Со всеми их атомными силовыми полями, способными защитить звездолет, город, а то и целую планету, они так и не додумались до того, чтобы защитить полем отдельного человека. Чтобы дать свет и тепло городу, они выстраивают генераторы высотой в шесть этажей — я сам их видел, — когда наши генераторы той же мощности запросто уместились бы в комнате. И когда я сказал одному из атомщиков, что свинцовый контейнер величиной с орех содержит в себе атомный генератор, он чуть не задохнулся от ярости прямо на месте.