Страница 64 из 65
И как раз на следующий день после того, как мне полегчало, мы с Диланом поехали к моему дражайшему семейству. Хотя лично я бы предпочла первым делом к тете, но, наверное, лучше и вправду сначала разделаться со всем плохим, чтобы осталось только хорошее.
Что ждало меня дома? А дома ждали вопли Ристеллы:
- Не позволяйте ей выходить замуж! Ни за что! Никогда! Это несправедливо! Так не должно быть! Не смейте давать ей разрешение!
Она визжала так, что, право слово, стекла в окнах дрожали и слуги попрятались кто куда.
И ладно бы только она, так ведь и матушка ее поддержала. Конечно, куда более сдержанно и без истеричных воплей:
- Я тоже считаю, что это слишком скоропалительное решение. Тем более мы одна дружная любящая семья, и ни один из нас не вправе думать только о собственном счастье, при этом наплевав на счастье родных.
Ну да, конечно. Как я смею быть счастливой в то время, когда от Ристеллы собственный принц сбежал и сама она вот-вот захлебнется ядом?
Но вопрос в итоге решился очень просто. Мой отец, весьма далекий от всех этих семейных сантиментов, запросто дал свое благословение. Мне, конечно, страшно представить размах той баснословной суммы, что Дилан ему под шумок предложил, но тут уж ничего не поделаешь.
Так что родной дом я покинула с отцовским благословением и ярой надеждой больше никогда этих людей не видеть. Причем, Дилан обмолвился, что мой отец клятвенно заверил, что никто из них на свадебной церемонии не появится. Впрочем, за это он тоже попросил надбавку…
Лорд Фармин уже караулил у ворот монастыря. Причем, боюсь, он тут чуть ли не ночевал, хотя ведь мы предупредили вчера, что приедем только утром, все же я себе еще не очень чувствовала. Но нет, он уже с нетерпением ждал и, весьма вероятно, уже сгрыз от волнения себе все ногти.
- А если я Ламоне не понравлюсь? – заламывал руки он. – А если она увидит меня и сочтет, что я слишком старый, скучный и…и…совсем обычный? Конечно, ведь для такой удивительной женщины должно быть самое лучшее, а я… Достоин ли я столь чудесного создания?
- Вот мы сейчас дождемся это «чудесное создание», - преспокойно перебил его Дилан, - и у нее самой и спросим.
Оставив их у ворот, я поспешила по уже до боли знакомой дорожке монастырского сада. И ведь с подарком в руках. Конечно, найти в точности такое зеркало взамен тому, которое разбил Вернер, было невозможно, но все же это было очень похожим. Зеркало как символ. Символ единения семьи. Символ преодоления этого тяжелого времени. Пусть такой простой, но ведь во многом символический подарок. В красивом свертке, с атласной лентой. И я не сомневалась, что тетя обязательно поймет.
Мне казалось, я найду ее радостной, да даже счастливой. О чем-то вдохновенно беседующей с другими постоялицами монастыря, которые будут смотреть на нее и дивиться произошедшим переменам. Но нет, я нашла тетю у столь любимых ею розовых кустов. По-прежнему в обширном балахоне с плотными перчатками на руках и все той же вуали на лице, она очень осторожно удаляла пожелтевшие листья.
- Тетя Ламона, здравствуйте, - я остановилась в паре шагов от нее.
Она тут же обернулась ко мне и замерла. Словно бы в сомнениях.
- Сильвира?.. – у нее даже голос осип от изумления.
И вот тут меня накрыла волна ужаса… Волна леденящего ужаса! Что если моя-то внешность вернулась, то вдруг ее – нет?! Вдруг именно поэтому она пока даже не подозревает об исчезновении проклятья, ведь для нее ничего и не изменилось?!
- Да, это я, - но я постаралась не выдать и тени обуревающих меня чувств. – Простите, что не пришла раньше. И я…мне о стольком нужно вам рассказать!
Поднявшись с колен, она медленно обошла вокруг меня. Вдруг резко всхлипнула:
- Девочка моя… Ты все-таки справилась! Ты все-таки вправду с этим справилась! – обняла меня порывисто, крепко-крепко. Я даже чуть зеркало не выронила, кажущееся мне сейчас не символическим подарком, а настоящей издевкой.
Тут же чуть отстранившись, она смотрела на меня сияющими от слез глазами:
- Дай же тебя рассмотреть хорошенько! Какая же ты чудесная! Настоящая красавица! Силь, милая, ты как никто другой заслужила это чудо! Ну же, поскорее все-все мне расскажи! Неужто сбылось? Неужто и вправду весь секрет был в том, что истинная любовь расколдовала? И твой герцог стал настоящим спасителем?
Я не стала ничего скрывать. Хотя рассказ вышел путанный, я от волнения через раз сбивалась. Но тетя слушала меня внимательно, порой охала от изумления, и так мы и шли вдоль розовых кустов прямо к монастырскому пруду, где в итоге и присели на скамью.
И только сейчас, закончив свой рассказ, я собралась решимостью:
- Тетя Ламона, а вы… Вы не чувствуете в себе никаких изменений?
Она будто бы в первый миг даже не поняла, о чем я.
- Я искренне всей душой счастлива за тебя, девочка моя, - пусть я не видела ее лица, но уже по одной интонации слышалось, что она улыбается. – И это согревает изнутри получше любого чуда.
- Но как же вы сама? – не удержалась я. – Как ваши язвы?
- А что с ними? Я настолько свыклась, что давно уже не обращаю на них внимания. К тому же… - она запнулась на полуслове, наконец-то сообразив, к чему я. – Силь, милая, обо мне не беспокойся. Поверь, мне достаточно уже одного того, что ты с этой бедой справилась. Само осознание, что есть таки в мире справедливость, это уже величайшее достижение! Я давно уже перестала ждать чуда для самой себя, так что не переживай на этот счет…
Она не договорила. Я просто не выдержала и резко стянула с ее правой руки перчатку. Пусть бесцеремонная выходка, пусть даже жестокая, если и вправду ничего не изменилось, но я должна знать наверняка!
Повисли мгновения оглушительной тишины. Тетя во все глаза смотрела на свою руку. На пусть до болезненности бледную кожу, давно не знавшую лучей солнца, но без единого изъяна! Она даже пошевелила дрожащими пальцами, словно хотела удостовериться, правда ли видит свою руку, а не чью либо еще. Закусив губы от волнения, я просто на нее смотрела, не в силах ничего сказать.
А она вдруг встала со скамьи. Пошатываясь, подошла к краю пруда, и дрожащими руками сорвала вуаль со своего лица, сорвала капюшон с головы, высвобождая пусть затянутые в строгий пучок, но яркие рыжие волосы!
Это был жуткий момент. Воистину жуткий. Упав на колени подле своего отражения в глади воды, тетя Ламона плакала горько. Горько, надрывно, подобно раненному зверю.
Она видела себя. Пусть и не ту прежнюю, какой запомнила до проклятья. Она все равно видела те годы, что отпечатались на ее лице. Те годы жизни, что были у нее отобраны. Ту цветущую юность, что ушла от нее безвозвратно…
Думала ли она о том, что все равно сейчас прекрасна? Демоны побери все проклятья вместе взятые, но она ведь и вправду прекрасна! И она еще достаточно молода! Но вряд ли она думала об этом… Впервые за долгие годы видя свое отражение, она горько оплакивала ту себя, которую когда-то потеряла… Ту свою жизнь, которую уже никак нельзя было вернуть…
Я понимала, что никакие слова тут не могли помочь. Я просто сидела на коленях рядом, крепко ее обнимала и сама никак не могла перестать плакать. Да, чудо свершилось. Да, справедливость восторжествовала. Но это все не отменяет тех мучений, что пришлось пережить. И ладно я, я-то легко отделалась. Но моя тетя? Боль одиночества, предательство родных, отвержение собственной семьи, и бесконечная безысходность без малейшей надежды на лучшее…
Даже не знаю, сколько мы так просидели. Тетя все еще всхлипывала, то и дело касалась своего лица, словно по-прежнему не веря в происходящее. И только сейчас я решилась сказать: