Страница 7 из 41
Глава 6
Со следующего дня началась моя «дикарская» жизнь. Оборудовал нормальный шалаш. Так как ножа у меня нормального нет (складной швейцарский не считается) — ветки обламывал руками, которые при этом сильно ободрал. Руки сполоснул в роднике и еще раз увидел непонятный эффект быстрого заживления ранок. К вечеру от них ничего не осталось. На затылке рана полностью зажила и волосы на уже бывшей ране начали отрастать. Кстати, на третий день я заметил, что волосы отросли на несколько сантиметров, забегая вперед скажу, что растительность на мне росла сумашедшими темпами. Уже через неделю я обзавелся роскошной шевелюрой, которую стал собирать в хвост и потом только следил, чтобы он не опускался ниже лопаток. Цвет волос стал абсолютно черным, хотя всю жизнь ходил с волосами непонятного серого цвета. Хуже всего оказалось, что и щетина стала расти быстро. С большим трудом заточив одно из лезвий ножа до бритвенной остроты, я стал бриться каждое утро. А ведь раньше мне хватало одного раза в неделю. Я уже начал бояться всех этих изменений. Если все так быстро растет, вдруг и стареть я начну быстрее? Для того, чтобы обеспечить себя едой, пришлось шерстить субноут на тему охоты. С сожалением констатировал, что могу расчитывать только на силки для зверей и копье. Лук нормальный не сделаешь, научиться стрелять из него быстро тоже не получится. Первого своего «кролика» я сумел поймать только на второй день. Силки я переделывал несколько раз, пока не понял, какой материал из местных растений для них подходит лучше всего. Также долго искал место установки силков. Я ведь не следопыт, а компьютер в этом деле не поможет. Первый мясной обед не принес никаких неприятных последствий. Желудок с удовольствием принялся за переваривание жаренного (надо сказать плохо) мяса. Потом долго мастерил копье, которое никак не хотело лететь туда, куда нужно мне. В качестве наконечника я приспособил отвертку, предварительно выдолбив отверстие с торца копья, в которое рукоятка отвертки полностью заходила, а дерево вокруг отвертки заточил, чтобы оно плавно сужалось и переходило в остриё. И уже через неделю усиленных тренировок смог с расстояния метров в двадцать завалить свою первую местную «косулю». Не забывал я и обычных тренировок. Вернее даже усилил их, занимаясь по три, а иногда пять часов в день. Немного утром, и немного вечером. Мне ведь все-равно придется когда-нибудь встретиться с людьми, неохота, если это будут разбойники или какие-нибудь редиски, которые захотят меня обидеть. Правда с тренировками сначала вышла осечка. Я ведь большую часть времени занимался спортивным видом самбо и дзюдо, а там все-таки нужен партнер, котрого я как-то забыл захватить с собой. Поэтому я с помощью компа разработал для себя собственную методику тренировок с упором на ударную технику, развитие гибкости и скорости. Конечно против профессионала вряд ли я выстою, но кое-что смогу показать вероятным недоброжелателям. Надо сказать, что еще одним из чудес, которое сильно мне в этом помогло, оказалось то, что после купания (да — я там выкопал ямку, в которую набиралась вода из родника и можно было купаться) вся усталость быстро проходила. Через неделю, когда я полностью освоился на близлежащей территории, пришла пора исследовать окресности вокруг холма. В поход я отправился, прихватив с собой запас вяленого мяса и воды в сделанной из высушенного овоща, типа тыквы, фляжке. В долину я решил спуститься недалеко от обрыва, в котором было отверстие в станцию, там, где спуск был наиболее пологим. Через час вступил в совершенно другой лес. Эти огромные деревья ни на что не были похожи. Ветки начинались на расстоянии примерно десяти метров от земли, стволы ровные как мачты, карабкаться по таким стволам проблематично, мало того, что ухватиться не за что, так в толщину они начиная от метра и на глазок до пяти-шести метров. На исследование территории по окружности и на расстоянии примерно километра от холма ушло у меня около недели. Торопиться мне было незачем. Днем охотился, собирал ягоды и некоторые признанные мной съдебными фрукты, вечерами сидел у костра (зажигалки должно еще хватить циклов на тысячу), жарил добычу, слушал музыку, иногда тосковал по прежней жизни, отгонял от себя все чаще посещающие меня мысли, о том что делать, если не получится расшифровать надписи в станции и засыпал, наконец нормально настроив страж-систему. Путешествуя, старался в меру своих сил и знаний не оставлять следов, так, на всякий случай. Для разведений костра снимал дерн, который утром обратно расстилал. Одежда у меня истрепалась и выглядел я, наверно, как оборванец, но эту проблему пока не решить. Во время путешествия меня смущала одна вещь — было такое ощущение, что лес этот ухоженный. Когда попадаешь в подобное место, сразу можешь определить — парк это или лес. Вот и тут, несмотря на то, что с холма однозначно глаза говорили, что это лес, тянущийся на несколько километров, когда оказался в низу, ощущение, что за ним следят сразу бросалось в глаза. Это и почти одинаковые по возрасту и высоте деревья, и кусты, растущие внизу в определенном порядке, везде красивый слой травы, прям газон и еще много мелочей, цепляющих глаза своей неестественностью. Получается, что мне могут встретиться люди, ну или разумные существа. Вывод мне не понравился. Наверно кто-то другой на моем месте с радостью бы воспринял эти знаки, но мне почему-то сразу припомнилась книга о Робинзоне Крузо, когда он увидел следы людей. И кто в конечном счете оказались эти люди? Вот то-то же. Поэтому усилил внимание и осторожность и продолжил исследование леса, стараясь не оставлять следы. Исследовать я решил окружность вокруг холма условным радиусом около километра-двух, а чтобы захватить как можно большее пространство, решил двигаться своеобразным зигзагом — сначала к внешней стороне условной окружности, оттуда под острым углом к холму и так далее. Все конечно не увижу, однако бОльшая часть будет мной исследована. А уже на третий день я встретил явные следы присутствия человека.
Я медленно шел вдоль ручья, внимательно осматриваясь и записывая все на комп, который одновременно с этим выстраивал условную карту передвижения. Вечером перед сном, я обычно корректировал то, что компьютер сгенерировал, выставлял раперные точки на маршруте, где местность чем-либо отличалась, например ручей, странной формы камень ростом с меня, выделяющееся среди других дерево (таких все-таки было много, первое впечатление об их одинаковости оказалось неверным). Наступать я старался на твердую почву или камни, где это было возможно. Неожиданно встретиться с местными жителями мне совсем не хотелось. Лучше быть к этому готовым, а еще лучше самому выбирать время и место встречи. Поэтому, когда впереди показался просвет, я снизил скорость движения до медленного шага, аккуратно раздвигая ветви кустарника копьем. Глянув сквозь ветви кустарника, который густо рос вокруг большой поляны, я упал на пузо и аккуратно подполз к самому краю кустарника.
То, что заставило меня упасть, было небольшой открытой беседкой, располагающейся в центре поляны. С противоположной от меня стороны находилось небольшое озеро, метров 20–30 в диаметре. Вокруг беседки в непонятном мне порядке был разбит каменный сад, очень похожий на те, что любят делать японцы. Между камнями росла трава и цветы, были проложены тропинки. От беседки до самой воды тянулся каменный спуск, дав увеличение, я понял, что этот спуск сделан из идеально подогнанных друг к другу светло-красных камней с золотистым вкраплем в них металла или блестящего минерала. Само озеро было идеально круглым. Приглядевшись понял, что оно искусственное, выложенное по кругу белым камнем, похожим на мрамор. Ручей, вдоль которого я шел, впадает в это озеро, с обратной стороны озера виден был сток, по которому излишки воды уходили из озера, снова превращаясь в ручеек. Идеальное место для медитаций. Я задумался. Версия того, что я попал в что-то вроде парка вроде бы подтверждается. Правда если это так, то почему я до сих пор никого не встретил? И как объяснить наличие станции в парке? Хотя, если она достаточно долго лежит под землей, о ней могут и не знать. Все равно, непонятно отсутствие людей, это начинает даже беспокоить. Правда может так оказаться, что вся земля принадлежит какому-нибудь местному миллионеру, тогда становится понятным, почему никого нет, в такие красивые места чужих не пускают.