Изящная месть

— Сколько ты рассчитываешь получить за время, проведенное со мной? — резко спросил он Лину.

Она прищурилась, внимательно посмотрела на него, но ничего не сказала.

— Ты же знаешь, что я назначу тебе щедрое содержание, когда придет время расстаться, — нетерпеливо продолжал он. — Но я хочу, чтобы ты пожила в этом доме еще пару недель, до тех пор, пока Том не уберется восвояси. Сколько я должен заплатить тебе за это?

Лина ничего не ответила. Рис недоумевал. Его всегда поражала способность других мужчин понимать женщин, потому что Лина и Хелен всегда казались ему непостижимыми созданиями.

— Я знаю, ты устала от меня, — снова заговорил он. Лина кивнула, соглашаясь с ним. — И ты же не хочешь жить под одной крышей с моей женой, правда? — рассеянно спросил Рис. Отвернувшись от нее, он взглянул на партитуру новой оперы, лежавшую на пианино.

Рис знал цену своему творчеству. Последняя опера была настоящим провалом. Предчувствуя неудачу, он злился и становился еще более упрямым и строптивым. Если он бросит сочинять комические оперы, в кого он превратится? В самодовольного великосветского зануду. Такая перспектива Риса явно пугала. В последнее время Рис переживал творческий кризис. Музыка, которую он написал, скорее могла бы усыпить людей, чем привести их в хорошее настроение.

— Чего ты хочешь от меня, Лина? — с досадой спросил он.

— Ничего из того, что ты способен дать мне.

— Но я могу…

— Речь идет не о деньгах, Рис.

Рис снова провел ладонью по волосам. Он всегда так делал, когда нервничал или был сильно раздражен. Рис прекрасно знал, что Лина оставила сцену, влюбившись в него. Но это было давно, почти три года назад! За это время она наверняка успела разочароваться в нем. Хелен хватило на это десяти дней.

— Прости, — промолвил он, облокотившись на пианино. Он почувствовал облегчение, ведь Лина не выглядела убитой горем.

— Почему ты вдруг решил вернуть жену?

— Она хочет ребенка, а мне нужен наследник.

— Ты думаешь о наследниках? — недоверчиво переспросила Лина.

Рис бросил на нее сердитый взгляд.

— Это естественно, ведь я старею, — холодно заметил он.

— Ты намекаешь на то, что у тебя начались старческие недомогания? Именно поэтому ты перестал спать со мной?

— Нет! — раздраженно ответил Рис, но тут же взял себя в руки и заговорил более спокойным тоном: — Наши отношения закончены, Лина, и ты об этом знаешь.

Она пожала плечами:

— В таком случае… почему я все еще здесь? — В ее голосе слышалась горечь, и Рис почувствовал угрызения совести. — Почему ты до сих пор не купил мне небольшой домик и не назначил приличное содержание, чтобы успокоить свою совесть и дождаться, пока я не найду другого покровителя? Или я не гожусь на роль высокооплачиваемой куртизанки?

— Ты не куртизанка, — возразил Рис. Лина бросила на него презрительный взгляд.

— Почему же тогда ты предлагаешь мне деньги? И еще, Рис, мне очень интересно знать, зачем ты хочешь, чтобы куртизанка жила в спальне твоей жены, а жену селишь в комнату рядом с детской?

Рис пожал плечами. В этот момент он только хотел, чтобы Лина ушла и оставила его в покое.

— Это просто мой каприз, — заявил он.

— Ты боишься своей жены?

«Да, Лина неплохо изучила меня за это время!»

— Вовсе нет! — решительно стал оправдываться он.

— Значит ты боишься брата, — сделала вывод Лина.

— Я ненавижу атмосферу семейной идиллии, — признался Рис. — А ты всегда сможешь устроить небольшой скандальчик или разыграть сцену. Такую, как в заведении мадам Рок, например. Ты вносишь разнообразие в нашу скучную жизнь. Я знаю, что всегда могу рассчитывать на тебя в этом, Лина.

— Я не собираюсь скандалить в присутствии твоей жены, — твердо заявила Лина. — И не надейся! Твоя жена может запросто убить меня, хотя будет совершенно права. Возможно, я потеряла свою честь, Рис, но я все еще уважаю правила приличия, существующие в обществе. Я ни за что не останусь жить в спальне твоей жены. И вообще не переступлю порог этого дома, если она вернется сюда.

— Я терпеть не могу, когда ты изображаешь трагическую актрису! — прорычал Рис. — Если хочешь уйти, уходи! Я тебя не держу.

Однако Лина не тронулась с места.

— Ты сказал своему брату, что тебя во мне привлекает только голос. Я пою сочиненные тобой арии и тем самым помогаю работать над операми. Именно поэтому ты хочешь, чтобы я осталась в твоем доме. Мне кажется, для нас обоих было бы лучше, если бы ты еще несколько лет назад определил сущность наших отношений. Надо было просто объяснить, зачем в действительности я тебе нужна.

— Я признаю, что вел себя с тобой как ублюдок, — с досадой сказал Рис.

Ему и раньше доводилось вести подобные неприятные разговоры с женщинами, но общение с Линой все больше раздражало его.

— Итак, мы выяснили, что ты держишь здесь меня с одной целью: я должна петь для тебя, а за это ты меня кормишь, — упорно гнула свою линию Лина. — Скажи, а в каком качестве нужна тебе твоя жена?

— Она поможет мне… — начал было Рис, но тут же осекся, поняв, что это ловушка. Однако было слишком поздно, Лина поймала его на слове.

— Поможет сочинять музыку? — елейным голосом проворковала она. — Ну да, конечно, ведь всем известно, что графиня Годуин блестяще разбирается в музыке, не правда ли? Я так и знала, что за твоим внезапно возникшим желанием произвести на свет наследника кроется что-то совсем другое. Но теперь я поняла, в чем дело. Работа над последней оперой у тебя не клеится, и тебе в голову пришла гениальная идея. Графиня будет править партитуру, я буду петь отрывки из оперы, а ты возьмешь на себя исполнение супружеских обязанностей. Я права? — Лина рассмеялась. — Да, твоя жена действительно находится в отчаянном положении, раз согласилась на такое.

Рис бросился к ней, сжав кулаки. Его внезапный приступ ярости испугал их обоих.

— Не смей говорить о Хелен пренебрежительным тоном! — процедил он сквозь зубы.

— Я иду собирать вещи, — заявила Лина. На скулах Риса заходили желваки.

— Если ты останешься, я уговорю Шаффла, чтобы он дал тебе исполнить главную партию в моей новой опере, — выпалил он. Лина застыла, взявшись за ручку двери. — Ты не куртизанка, Лина, — продолжал Рис, — и мы оба это знаем. Если ты уйдешь отсюда, тебе не удастся найти второго такого покровителя, как я. Что ты тогда будешь делать? Лина расхохоталась.

— Да уж! — зло сказала она. — Ты отбил у меня всякую охоту искать покровителей.

— Ты ведь, наверное, собираешься вернуться на сцену? В таком случае тебя как исполнительницу главной роли в моей новой опере встретят в театре с распростертыми объятиями. Думаю, за полтора месяца ты разучишь партию. Черт подери, я готов даже вставить в партитуру «Юной квакерши» парочку колоратур, которые у тебя так здорово получаются. А что касается Шаффла и других руководителей оперного театра… не сомневайся, я обязательно уломаю их.

Лина глубоко задумалась.

— Я предпочла бы спеть партию принцессы Матильды, — наконец произнесла она, — а не юной квакерши. Какая из меня квакерша, скажи на милость?

— Из тебя бы вышла прекрасная квакерша, — возразил Рис. — Ты красива, да и в глубине души ты являешься настоящей пуританкой.

Лина распахнула дверь.

— Если и есть во мне дух пуританства, — заявила она со всей серьезностью, — то таится так глубоко, что годами не дает о себе знать. Я хочу петь партию принцессы!

Рис коснулся ее руки.

— Тебе было не так уж плохо со мной, признайся, Лина? — негромко промолвил он.

Она посмотрела на него, и в ее памяти вдруг ожили воспоминания о том времени, когда она была без ума влюблена в этого грузного человека, рослого, с всклокоченными волосами и ямочками на щеках. Несмотря на всю свою резкость и вспыльчивость, граф в глубине души был добр и отзывчив. Уж если в ком и жил пуританский дух, так это именно в нем.

— Все было очень мило, Рис, — тряхнув головой, сказала она. — Сплошное веселье.