Тот первый поцелуй

— Хотите кофе или чаю?

— Нет. Я зашел, чтобы принести вам свои извинения, — начал он с несвойственным ему смущенным видом.

— Вы имеете в виду то, что случилось позавчера?

— Да.

Элизабет сложила руки на коленях.

— Вы не должны извиняться передо мной, Натаниель. — Последовала полная значения пауза. — Но, мне кажется, вы должны извиниться перед Морганом.

— Перед Морганом? — изумился Натаниель и красноречиво хмыкнул. — Зачем мне извиняться перед ним?

Он смотрел на нее с враждебным вызовом, но Элизабет не отступила, упрямо подняв подбородок.

— Ваше поведение было грубым и нечутким, не говоря уж о том, что оно было неоправданным, — заметила она, не повышая голоса. — Вы хотели вызвать скандал, вы хотели унизить Моргана перед его женой.

— Ну и что из этого? Он отнял вас у меня, он вас украл!

— Нет, Натаниель, я сама сделала выбор. Какой считала правильным для себя. Я по доброй воле вышла замуж за Моргана, и вы должны это понять.

— Но вы не любите его, Элизабет!

У нее сжалось сердце, и она быстро отвела взгляд.

« Тогда не любила, — подумала она с болью, — но теперь, к несчастью, люблю «.

Но разве скажешь об этом Натаниелю? Разве признаешься ему, что она никогда не любила его так, как теперь любит Моргана? Тогда ее увлекли блеск лондонской жизни, мишура и суета праздников и балов, обаяние и веселый смех Натаниеля.

Нет, ни за что. Она не посмеет нанести ему такую рану, не в ее характере намеренно обижать людей.

Элизабет и не подумала, что Натаниель может превратно истолковать ее печальный взгляд.

— Вот видите, я был прав. Вы будете с ним несчастны. Вы уже несчастны, хотя пытаетесь это скрыть! Элизабет, он поступит с вами так же, как с Амелией. Он разрушит вашу жизнь…

— Довольно! — Слово прозвучало резко, как удар хлыста; в ее глазах вспыхнул гнев. — Еще одно слово против Моргана, и я попрошу вас уйти, Натаниель.

Он насупился, но замолчал. Потом встал и, засунув руки в карманы, начал взад-вперед ходить по гостиной. Когда он совершал путешествие по комнате в третий раз, Элизабет своим тонким обонянием уловила запах спиртного и вскочила на ноги.

— Натаниель! — воскликнула она в отчаянии. — Вы опять пьете!

Он остановился как вкопанный, и тут Элизабет впервые заметила, что у него покрасневшие, воспаленные глаза. Он саркастически улыбнулся.

— К вашему сведению, Элизабет, теперь редко выпадает день, чтобы я не пил.

— На мой взгляд, Натаниель, этим вряд ли стоит гордиться!

— Почему бы и нет? — Он помрачнел. — Чем мне еще заниматься? Виски помогает убивать время.

Элизабет пришла в ужас:

— Так вот почему вы пьете? Чтобы убить время?

Натаниель пожал плечами.

— Но есть множество вещей, которыми вы могли бы заняться!

— Какими, к примеру? — угрюмо поинтересовался он.

— Чем-то полезным, созидательным, — объявила она.

— Вы сказали, созидательным? Разве Морган не говорил вам, что я никчемный человек? Он любит это повторять.

Чувство безысходности овладело Элизабет. Отчего двое братьев беспрестанно ведут борьбу? Отчего? С каждым днем росла ее уверенность, что есть что-то, о чем она не знает, что-то очень важное.

— Тогда, Натаниель, докажите, что он ошибается! Не ему назло, а для себя самого, ради своей собственной гордости! Наверное, вы на что-то способны. Займите чем-нибудь ваши ум и время!

— Не перестаю удивляться, что Морган вам ничего не сказал. К примеру, что прекрасное образование, которое он мне дал, оказалось пустой тратой денег. Что меня прогоняли с каждого места, на которое я поступал.

Элизабет упрямо потрясла головой.

— И все же вам необходимо трудиться, Натаниель. Постойте! — воскликнула она. — У меня есть отличная мысль. Что, если я поговорю с Морганом насчет места в конторе?

— Элизабет…

Она отмахнулась от его протеста.

— Должны же вы уметь что-то делать, — размышляла она вслух. — Как у вас обстоят дела с арифметикой?

— Когда-то я знал ее неплохо, — признался он.

— Вот и прекрасно! Возможно, вы могли бы вести бухгалтерские книги. Я знаю, что Морган с удовольствием передал бы вам часть работы.

Элизабет твердо стояла на своем. Вот он, выход из положения!

Не один раз в течение дня она радостно смеялась про себя. Как только Морган убедится, что брат что-то делает, Натаниель обязательно поднимется в его глазах. Возможно, это будет первым шагом к их примирению.

Морган вернулся домой очень поздно, но Элизабет бодрствовала, поджидая его. Она услыхала шаги внизу; затем открылась дверь кабинета. Все складывалось удачно: Морган пропустил ужин, и она попросила повара приготовить для него что-нибудь холодное. Элизабет взяла поднос, где стояли тарелки с холодной свининой, бобами и хлебом, и спустилась вниз.

В мягких туфлях она бесшумно вошла в кабинет. Желтый свет лампы освещал угол комнаты. Морган стоял у окна и смотрел на луну и звездное небо. Секунду она позволила себе полюбоваться его четким профилем. Он был задумчив, и морщины у рта казались особенно глубокими. Вся его фигура выражала огромную усталость и подавленность, и сердце Элизабет исполнилось жалостью к нему.

Он услышал шелест ее одежды и обернулся. Сдерживая дыхание, она протянула ему поднос.

— Ты не ужинал, — сказала она волнуясь. — Наверное, ты проголодался.

Секунду Морган был неподвижен, и ей почудилось, что он удивлен. Затем он подошел к ней и взял из ее рук поднос. Их пальцы лишь слегка соприкоснулись, но по ее телу пробежал жар.

— Действительно, я умираю от голода, — признался он.

Элизабет улыбнулась в ответ. Ее охватило чувство величайшего облегчения, она страшилась, что после ее вчерашнего взрыва он будет далеким и непримиримым. Морган сел за стол, а она устроилась на стуле напротив. Пока он ел, она болтала обо всем и ни о чем: о теплой погоде, ревматизме Симмонса и приглашении на обед к Портерам на следующей неделе.

Морган кончил есть, отодвинул тарелку и встал. Он подошел к ней и, прежде чем Элизабет сообразила, взял ее за плечи и заставил подняться со стула. Ее маленькие ступни оказались прямо между его большими. Он держал ее за руки.

— Спасибо, — пробормотал он. — Мне дорог этот знак внимания.

Она улыбалась, глядя вверх ему в лицо, охваченная внезапным непонятным чувством счастья.

— Я хотела сделать тебе приятное, надеюсь, ты доволен.

Очень.

Его взгляд скользил по прекрасным чертам ее лица-Зеленые глаза Элизабет блестели, румяные щеки еще больше порозовели от волнения, что усиливало ее прелесть; волосы золотым водопадом рассыпались по спине. Край ночной рубашки чуть выглядывал из-под пеньюара, тонкие кружева покрывали округлости ее груди и вздымались при каждом вздохе, что было куда соблазнительней, чем полная нагота.

Проснувшееся желание отяготило чресла. Он хотел только одного: сорвать с нее и с себя одежду, положить ее на спину и как можно глубже проникнуть внутрь ее нежного тела.

Морган еще крепче сжал ее руки и хотел было заговорить, но она его опередила.

— Как я рада, что ты на меня не сердишься за прошлую ночь.

Прошлая ночь, что там случилось? Он не мог ясно мыслить, тем более помнить о какой-то прошлой ночи. Кровь стучала у него в висках, кипела в жилах.

— Надеюсь, ты не рассердишься, но у меня есть к тебе просьба.

Господи, какая она милая. Она могла попросить луну, солнце и звезды, и он бы отдал все на свете, чтобы она их получила.

— Морган, это о Натаниеле… Его надо чем-то занять. Я уверена, если он постарается, из него что-нибудь выйдет. Я подумала, что, если ты возьмешь его к себе в контору…

Морган не сразу понял, что она имеет в виду. Когда же до него дошел смысл ее слов, его словно окатили ледяной водой.

— Ты говоришь, Натаниель? Значит, он приходил?

В воздухе запахло грозой.

— Да, он был здесь. Я помню, что ты запретил ему являться без приглашения, — торопливо подчеркнула она. — Но он приходил, чтобы извиниться.