Спасенный любовью

Кейн раздраженно поджал губы, и Эбби почувствовала, что она для него сейчас подобно мухе, попавшей к нему в суп. Это еще больше возмутило ее.

— На север, — наконец еле слышно процедил Кейн.

— Это мне хорошо известно, — ответила она с притворной любезностью. — Но я хотела бы уточнить — как далеко на север?

— Около пары сотен миль, — резко ответил Кейн.

Эбби открыла рот от изумления.

— Это значит, что нужно пересечь всю территорию! Но такая дорога займет… добрую неделю!

— Если нам повезет, — отрывисто бросил Кейн. — И это все, что я могу тебе сказать. Поверь мне, сестричка, чем меньше ты будешь знать об убежище Сэма, тем лучше для тебя. Я думаю, мне не нужно объяснять тебе, что Руди Рой был убит только за то, что ему это было известно.

От этих слов Эбби почувствовала себя крайне неуютно. Неудивительно, что у нее пропало всякое желание продолжать разговор.

Пока они двигались на запад, вдоль склона Ларамийских гор, суровые остроконечные вершины которых, покрытые альпийской елью и сосной, устремлялись ввысь на востоке, Эбби и Кейн изо всех сил старались не замечать друг друга и смотреть куда угодно, но только не на своего спутника.

Хотя Эбби и привыкла проводить по многу часов в седле, все случившееся за прошлый день и бессонную ночь сказалось на ее состоянии. Постепенно ей стало казаться, что сегодняшний день никогда не кончится.

Вскоре у Эбби стали слипаться глаза. Должно быть, она задремала. Она поняла это, внезапно испуганно очнувшись. Несколько виновато Эбби взглянула на Кейна и увидела устремленный на нее понимающий взгляд. На губах Кейна играла насмешливая улыбка, если так можно было назвать его скривившиеся губы.

Кейн осадил свою лошадь и огляделся вокруг.

Местность отлого переходила в пустынную долину, раскинувшуюся в сотне ярдов от них. Предзакатный свет уходящего дня отражался в водах маленького озера, окруженного высокими трехгранными тополями. За озером простирались опаленные солнцем бескрайние прерии. Кейн кивнул:

— Мы остановимся там на ночь.

— Но еще совсем светло, — возразила Эбби. — Мы можем провести в пути лишний час.

— Ты не выдержишь этого часа, да и я тоже, и, черт побери, мы оба это хорошо понимаем.

Эбби показалось, что ей дали пощечину. Раньше она думала, — что Диллон — мастер на всякого рода грубости, но теперь у нее было такое чувство, что Кейн мог бы преподать ему в этом отношении пару уроков.

У Эбби чесался язык напомнить Кейну, что в отличие от него, беспробудно заснувшего от неумеренного потребления алкоголя, она прошлой ночью совсем не спала. Но что-то удержало ее.

— Я просто немного устала, — спокойно ответила она.

— Я тоже, дорогая. Поэтому, как я и сказал, мы устроим там привал на ночь. — Кейн тронул поводья и пустил лошадь рысью. Он ни разу не обернулся, чтобы посмотреть, успевает ли следовать за ним Эбби.

Она не знала, возмущаться ли ей из-за этого или радоваться.

Кейн подъехал к небольшой поляне возле озера.

Около воды росли густая зеленая трава и кустарник.

Вдоль берега высились величественные деревья. Эбби осадила лошадь, когда Кейн спрыгнул на землю. Он размашистым шагом направился к Эбби, но она быстро спешилась, отказавшись тем самым от его помощи до того, как он успел ее предложить. Кейн резко остановился и взглянул на седельные вьюки Эбби.

— У тебя там есть какая-нибудь еда?

Эбби кивнула. Вчера вечером, перед тем как покинуть ранчо, она велела Дороти упаковать ей немного съестных припасов.

— У меня есть галеты, бобы и вяленое мясо. Этого хватит примерно дня на три, — ответила она. — Ну, а потом придется или охотиться, или где-нибудь останавливаться, чтобы купить еду!

Кейн взял на себя заботу расседлать лошадей и устроить их на ночь. Эбби занялась сбором веток для костра, но ее взгляд то и дело возвращался к Кейну.

Она наблюдала, как он снимает седло со спины Сынка.

Эбби подумала, что пребывание рядом с Кейном в этом пустынном месте, несомненно, опасно. «А чего ты, собственно, ожидала? — пронеслось у нее в голове. — Он же бандит, вероотступник». Тем не менее, как ни странно, Эбби не испытывала особенного страха, но все же чувствовала себя не в своей тарелке.

Эбби стала вынимать продукты из седельных вьюков, чувствуя, что Кейн стоит сзади. Она ощутила, когда именно он перестал заниматься лошадьми и приблизился к ней. Это было похоже на укол иголки.

Затем она тоже скорее почувствовала, чем увидела, как Кейн бесшумно прошел мимо нее. Сделав над собой усилие, Эбби подняла и повернула голову. Кейн устроился недалеко от разведенного им костра, прислонившись спиной к величественной сосне. Его глаза были закрыты, голова откинута назад.

Эбби медленно перевела взгляд на его лицо, будто искала… что? Возможно, какой-то изъян? Какой-нибудь намек на уродство или несовершенство? Но, несмотря на густую щетину, покрывавшую его щеки и подбородок, резкие черты его лица отнюдь нельзя было назвать неприятными. Будь Кейн чисто выбрит, он выглядел бы даже красивым… Прямой, тонкий нос, несколько надменный квадратный волевой подбородок. Линия рта уже не казалась слишком безжалостной… У Кейна был очень усталый вид, и это почему-то помогло улечься ее тревоге.

Вскоре в единственной кастрюле, которую она захватила с собой, закипели бобы. Эбби бросила туда горсть вяленого мяса и помешала варево, не обращая больше внимания на присутствие вблизи нее мужчины.

Аромат крепкого кофе заставил Кейна пробудиться. Эбби положила на тарелку бобы и мясо и посмотрела через плечо на Кейна. Его глаза были уже открыты и устремлены на нее. Она молча подала ему тарелку, затем повернулась, чтобы наполнить другую для себя. Эбби уселась неподалеку от Кейна, использовав вместо сиденья небольшой валун.»

Пока они ели, цвет неба постоянно менялся, принимая множество оттенков — от багряного до золотистого. Позади них, вдали, громоздились остроконечные, похожие на полотно пилы гребни гор. Невдалеке сверкало озеро, отражая гаснущие лучи заходящего солнца. На землю опускалась вечерняя тишина.

Эбби первой покончила с едой. Кейн положил себе на тарелку еще бобов. Эбби поднялась, чтобы налить в две жестяные кружки кофе из кофейника. Она протянула одну кружку Кейну. Он поморщился.

— Нет ли у тебя чего-нибудь покрепче?

Эбби выпрямилась, возмущенно взглянув на Кейна. Его рука потянулась к ее бедру, но Эбби не пришлось произнести ни единого слова — ее молчаливое неодобрение было достаточно красноречивым.

— Знаешь ли ты, что это такое, когда весь день в голове такое ощущение, будто кузнец бьет молотом по наковальне, — проворчал Кейн. — А от того, что я скакал как сам дьявол, мне легче не стало.

Эбби подняла красиво изогнутую бровь.

— И чья же это вина? — мягко возразила она. — Насколько мне помнится, это не я вливала в тебя виски. — Эбби повернулась и, шурша юбкой для верховой езды, снова села на валун и теперь уже зло посмотрела на Кейна.

« Господи! — с отвращением подумал тот. — Она, несомненно, мнит себя благодетельницей рода человеческого, готовой произносить слащавые речи о том, какой это страшный грех — много выпивать «. Внезапно Кейном овладело сильное желание сбить с Эбби спесь.

— Ну, — сказал он, пожав плечами. — Может, ты и права. Может, мне и не нужен теперь хороший глоток виски, скорее сейчас, мне кажется, только здоровая опытная женщина могла бы отвлечь меня от всех моих недугов. — Кейн уперся локтями в колени и кивнул на пустую кастрюлю, где варились бобы. — Должен признать, дорогая, что эта еда была очень вкусной. У тебя нет еще каких-нибудь скрытых талантов?

Непристойная улыбка появилась на его губах.

Эбби с трудом перевела дух. Не может быть, чтобы он вновь предлагал, чтобы она… чтобы они… Эбби залилась краской до самых корней волос, покраснела даже шея. Кейн насмешливо улыбался.

Эбби не знала, какое чувство сейчас в ней преобладает — гнев или смущение. Ей не помогла и мысль, что Кейн нарочно пытается ее поддразнить и смутить.