Страница 27 из 58
Ваш весь Н. Г.
Передайте душевный поклон Аполлине Михаловне и расцелуйте ручки графини.
На обороте: Софье Михаловне.
А. П. ТОЛСТОМУ
Мне было очень приятно узнать от графини, что вы обо мне воспоминаете. Я вспомин о вас часто. Хотелось бы сильно провести спасов пост с вами. Есть в душе желанье исполнить лучше то, что доселе исполнялось небрежно или, лучше, не исполнялось вовсе, но есть также и уверенность, что без братской помощи сам не в силах. Вы меня подвижней, воздержней, терпеливей. Вы теперь, кажется, больше можете подействовать на мою леность. Передайте душевный мой поклон Софье Петровне и Наталии Владимиров. Скажите, что много ценю благосклонное, дружеское их расположенье ко мне. Я уверен, что кто к кому расположен, тот о том и помолится. А что может быть выше молитвы? Если я держусь на свете, если я еще не до конца погряз в беззакониях, если я еще не весь с ног до головы гниющий труп, то это благодаря молитвам молившихся обо мне. Если вы кого-нибудь встретите неленостного в молитвах, попросите его, как брат просит брата, обо мне молиться, чтобы дал бог мне силы, немощному, бессильному, повести лучшую жизнь. Помолитесь также вы обо мне, бесценный друг. Бог да хранит вас!
Ваш весь Н. Г.
О себе в прочих отношениях ничего не умею сказать, кроме того, что скучны все житейские заботы. Аще не господь созиждет дом, всуе все попеченья. Пробыл две недели у Смирновой, которая была очень больна. Приехал сюда, чтобы забрать извест о вас, но, видя, что вы раньше двух недель, вероятно, не выедете, поеду [загляну] еще на недельку в окрестности Москвы. Обнимите от всей души Скурыдина, Бурачка и всех, кто только помнит меня.
На обороте: Графу Александру Петровичу.
М. И. ГОГОЛЬ
Москва. Сентября 4
Письмо от августа 1-го получил. Рад, что у вас хлеба гораздо лучше прошлого, и удивляюсь только тому, что такая засуха. [у вас такая засуха] Здесь [Здесь же] повсюду дожди; продолжались они до 1 сентября и не давали убирать до сих пор хлеба. С сентябрем началась только ясная погода. Советую вам держать хлеб и не продавать его. Цены становятся очень низки. Продадите за бесценок, а потом сами будете покупать. Душевно меня огорчает разрушающееся здоровье Андрея Андреевича. Любезной сестре моей Елисавете Васильевне замечу здесь, что она крайне неаккуратна. Эмилия уже давно бы, может быть, была помещена, если бы она потрудилась выслать все те бумаги, о которых я писал, а именно: 1-е, свидетельство о том, что она сирота, [именно сирота] не имеет ни отца, ни матери и никакого имущества; 2-е, послужной список ее отца и, наконец, 3-е, метрическое свидетельство. Вместо всего этого я получил одно только метрическое свидетельство и ничего больше, даже изъяснения, почему нельзя было выслать прочего. Этак нельзя делать. Здоровье мое покамест не в дурном состоянии, хотя и нет свежести крепких юношеских лет. Передайте поклон всем тем, которые прислали мне его от себя в ваших письмах. Бог да сохранит вас всех здоровыми и невредимыми от всех зол. Прощайте.
Ваш Н. Г.
А. О. СМИРНОВОЙ
Москва. Сентябр 15
Что с вами, бесценный друг Алексан Осиповна? Зачем вы ни строчкой не отвечали на письмо мое? Я слышал, что вам много хлопот и даже неприятностей, но все-таки хоть два слова. Хоть одно слово. С меня довольно и коротенького здравствуй.
Бог да хранит вас. Весь ваш
Н. Г.
Н. В. ПУТЯТЕ
Сделайте милость, уведомьте, Николай Васильч, у вас или не у вас Клементий Осипович. Я был в Троице и, к изумленью, его там не увидел. Княжна Цицианова сказывала, что и она не видала его и что он оттоле куда-то уехал вдруг. Из сего я вижу, что человек, которому поручен был ответ, изустно донес его не в том виде. Встретивши его в поле, подъезжавши к деревне и поленившись возвратиться с ним для написанья записки (а карандаша в кармане тоже не было), я ему объяснил, что мы, дескать, с стариком Аксаковым собирались всё утро к Николаю Васильевичу, но мешал дождь. Теперь же, видя, что Клементий Осипович переменил намерение [желание ехать] и хочет ехать с вами (или идти пешком к Троице, как сказано в записке), то в таком случае будь по его. Мы все поедем тоже в Троицу. Там встретимся и устроим насчет возврата в город. Но всё, как видно, спуталось и перепуталось. Известите меня как о Клементин Осиповиче, [как о себе, так] так равно и о себе, будете ли вы дома сегодня и завтра. Потому что если не сегодня, то завтра я и старик Аксаков, сгорающий нетерпеньем с вами познакомиться, едем к вам. Поехали бы и сию минуту, но ждем еще известья из Троицы, где у меня есть небольшое дело.
Ваш весь Н. Гоголь.
Передайте душевный поклон супруге и сестрице.
На обороте: Николаю Васильевичу Путяте от Гоголя.
А. О. СМИРНОВОЙ
Октябр 20 . Москва
Я о вас часто думаю, Александра Осиповна. Вероятно, и вы тоже иногда обо мне вспоминаете, но всё же этого мало. Нужно иногда перекинуться письмецом. Я, слава богу, не чувствую, что я хвор, время летит в занятиях, так что некогда подумать о болезни. Больше читаю, чем пишу. Вижу, что много нужно еще приготовиться, нужно [что нужно о] внимател, и даже очень внимательно, прочесть всё то, что знакомит нас с краем нашим, нами позабытым. Вижу мало кого, потому что просто не имею времени видеть. Графиню Соллогуб, которая здесь, еще не видал ни разу. Здоровье ее, говорят, хорошо. Видел вскользь Андрея Карамзина с супругою, возвратившегося из путешествия по заводам и обширным демидовским землям, вскользь видел Соллогуба, неизменного и того же. Александр Петро Толст возвратился из Петербурга здоров и вам кланяется. Напишите же, что делаете вы и как живется. Ведь описывать немного: верно, строк пять-шесть всего. Поклонитесь тем, кто помнит меня в Калуге, и пришлите мне пакет, посланный на ваше имя мне в Калугу [на мое имя в Ка] графиней Толстой. Он [он мне] заключает в себе два письма, [два письма мне] одно из которых мне очень нужно. Да и все-таки, мне кажется, этому пакету приличнее быть у меня, чем оставаться где-нибудь в конторе Жулева. В ожидании ваших добрых дружеских строк (всегда отрадных моей душе), остаюсь ваш весь
Н. Гог.