Любовь под луной

– А что тогда? – У Оливии от страха все внутри похолодело. Неясное чувство подсказывало ей, что случилась беда. Она пыталась отогнать тревогу, но все было напрасно. Все последние дни Эмили казалась такой беззаботной, Такой счастливой... а сейчас... Глядя на сестру, Оливия невольно вспомнила, какой она была в первые дни после того, как ослепла. И ей стало по-настоящему страшно. Тогда Эмили впала в оцепенение. Приходилось и просить, и кричать на сестру... Чего только она тогда не делала, чтобы заставить ее хотя бы встать с постели. И сейчас Эмили снова стала такой, как тогда. Произошло что-то ужасное... Оливия снова взяла ее безжизненную руку в свои и заставила сестру повернуться.

– Эмили, умоляю тебя, скажи, что случилось?

Эмили медленно подняла опущенную голову и посмотрела на сестру.

И вдруг Оливия заметила какую-то непонятную перемену: взгляд Эмили уже не был пустым и безжизненным... Она смотрела на нее, как будто...

Как будто она видела!

Сердце Оливии заколотилось так, что ей казалось: еще мгновение, и оно разорвется.

– Эмили... – Она с трудом узнала свой собственный голос. – Эмили, ты... ты видишь меня?

С дрожащими губами Эмили кивнула. Стиснув сестру в объятиях, Оливия смеялась и плакала одновременно.

– Ты снова видишь, – сквозь слезы повторяла она. – Господи, ты снова видишь!

Только немного успокоившись, она обратила внимание, что на лице самой Эмили не видно радости. Сестра тоже обняла ее, но как-то вяло, будто механически.

Слегка отодвинувшись, Оливия внимательно оглядела сестру, потом снова взяла ее за руку. Ладонь Эмили была холодна как лед, хотя день был довольно жарким. Что-то было не так. Лицо Эмили, всегда такое оживленное, словно съежилось и посерело.

– Эмили, я не понимаю... По-моему, ты должна прыгать от радости! Разве не об этом ты мечтала весь этот год, мечтала как о чуде?

Вдруг, к ее ужасу, глаза Эмили наполнились слезами.

– Я думала, это будет самый счастливый день в моей жизни, – горько всхлипнула она. – А вместо этого...

– Но... что все это значит? О чем ты, Эмили?

– Я совершила нечто ужасное, Оливия, – захлебываясь, проговорила Эмили. – Я... я влюбилась!

– Но что же в этом ужасного? Я тебя не понимаю... Это чудесно!

– Нет, – жалким, несчастным голосом сказала Эмили. – Это не так...

– Но почему? Разве он не любит тебя?

– Говорит, что любит.

– Откуда же эти слезы? Если вы с ним любите друг друга...

Глаза Эмили вдруг стали похожи на бездонные голубые озера, в глубине которых плескалась боль.

– Оливия, – прошептала она, – он... он цыган.

Оливия почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

– Боже милостивый, – бессильно прошептала она. Мысли ее мгновенно вернулись к Доминику. Господи, это невозможно, твердила она. Откуда он взялся? Как это могло случиться? Когда? Да и вообще, где Эмили могла встретиться с этим проклятым цыганом?! Она стиснула руки Эмили и заставила сестру взглянуть ей в глаза. – Расскажи мне, как это случилось, – тихо, но твердо сказала она. – Где ты встретилась с этим цыганом?

– В деревне, – как послушный ребенок, ответила Эмили. – Эстер... Знаю, ты скажешь, что я должна была сразу рассказать тебе об этом... Понимаешь, Оливия, когда мы ходили гулять, она часто заглядывала в пивную пропустить стаканчик-другой. На минутку, так она всегда говорила. Но как-то раз я прождала ее очень долго. Уже стемнело, а Эстер все не было. Я ждала ее, сидя на скамейке, и уже стала волноваться. Потом испугалась по-настоящему, все гадала, как же вернусь домой. И тогда он подошел ко мне...

– Цыган?

– Его звали Андре, – кивнула Эмили.

Андре! Оливия едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Она вспомнила красивого молодого цыгана, которого встретила в таборе. Неужели это был он? У нее возникла странная уверенность, что так оно и есть.

– Оливия, он был так добр ко мне! Знаю, ты много раз твердила мне, чтобы я не разговаривала с незнакомыми, но я... я позволила ему проводить меня домой. Я была уверена, что он не джентльмен, скорее какой-нибудь рабочий. Или фермер. Так я решила вначале. А потом он сказал, что торгует лошадьми.

Цыганская торговля, с горечью подумала Оливия. Бедная слепая Эмили! Откуда ей было знать, что рядом с ней цыган?

Впрочем, она понимала и Андре. Искренне увлекшись очаровательной, к тому же слепой девушкой, с чего бы он стал рассказывать ей, кто он такой? Эмили с виноватым видом опустила голову.

– Мы часто виделись с ним, пока ты была в Рэвенвуде, – жалобно пробормотала она. – Знаю, я виновата, мне следовало все рассказать тебе. Но я боялась, что ты рассердишься. И никогда не позволишь нам больше встречаться.

Оливия молча слушала невеселый рассказ сестры. А Эмили все говорила и говорила. О том, как Андре продавал на рынке изготовленное ее руками кружево. Как очень скоро она поняла, что чувство дружбы, которое она испытывает к нему, переросло в нечто большее. Как он принес ей магический кристалл. Боже мой, разве можно было так надолго оставлять сестру одну! Острое чувство вины захлестнуло Оливию. Но в глубине души она обрадовалась, сообразив, что Эмили вовсе не была одинока. К несчастью, вряд ли она сможет утешить сестру. Ведь если Эмили виновата только в том, что позволила себе полюбить цыгана... то и она, Оливия, поступила точно так же. Оливия сжала руку сестры.

– Скажи... он знает, как умер папа?

– Да. Только представь себе, еще несколько недель назад я рассказала ему, что папу убил какой-то цыган, а он... он даже тогда не признался! Он предал меня, Оливия! Предал! И я... я ненавижу его! Я сказала ему, что никогда... никогда не захочу увидеть его снова!

– Стало быть, он не вернется, – задумчиво протянула старшая сестра. – Или я ошибаюсь?

Глаза Эмили на мгновение вспыхнули, но тут же потухли. Она опустила голову и вздохнула. Две тяжелые слезы повисли у нее на ресницах.

– Нет, – прошептала она.

Оливия, обняв младшую сестру за плечи, ласково притянула ее к себе и терпеливо ждала, пока та выплачется, утешая ее, как могла. «Что же удивляться, если Эмили так потрясена?» – мрачно думала она про себя. Сначала увидеть собственными глазами, как от руки цыгана погибает отец, потом ослепнуть, а затем по злой насмешке судьбы влюбиться именно в цыгана...

Эмили сказала, что ненавидит Андре. Но, по правде говоря, Оливия отнюдь не была в этом уверена.

Вволю наплакавшись, Эмили незаметно для себя задремала на кушетке. Оливия, ласково погладив спящую сестру по щеке, встала и задумчиво посмотрела на нее. Ей до сих пор не верилось, что Эмили прозрела... Впрочем, так же когда-то ей не хотелось верить, что сестра навсегда осталась слепой. И вдруг у нее мелькнула мысль, что скорее всего в случившемся чуде есть заслуга Андре.

В дверь постучали, и Оливия бросилась открывать. К ее удивлению, на пороге стоял Доминик. Прежде чем она успела сказать хоть слово, он шагнул к ней и захлопнул за собой дверь.

Не сказав ни слова, он крепко прижал Оливию к груди, и его губы приникли к ее губам. Волна наслаждения, бороться с которым она была бессильна, разлилась по ее телу. Нет, ни за что, твердила про себя Оливия. Так нельзя. Это нехорошо, стыдно, к тому же Эмили совсем рядом. Как можно наслаждаться его поцелуями, когда в соседней комнате лежит сестра, сердце которой разбито? Наконец, собравшись с духом, она прервала поцелуй и попятилась.

– Доминик! Я... я и не знала, что вы уже вернулись! – По словам Шарлотты, граф уехал повидать кое-кого из арендаторов.

– Только что приехал.

В комнате повисло молчание. Доминик не сводил с нее глаз, и Оливии стало неуютно. Казалось, ничто не могло ускользнуть от взгляда этих проницательных синих глаз. У нее возникло странное ощущение, что Доминику не составляет никакого труда читать в ее душе.

– Что случилось, Оливия? Что-нибудь не так?

Оливия замялась. «Все!» – хотелось крикнуть ей. Нервы у нее были натянуты до предела. Эта ночь... Наверное, это была сама чудесная ночь в ее жизни. Но наутро, едва спустив ноги с постели и увидев спящего Доминика, Оливия ужаснулась. Действительность вновь встала перед ней в неприкрытой наготе. Сомнения разъедали ей душу, словно ржавчина. «Боже мой, – в отчаянии думала она, – я отдалась этому человеку, причем дважды! Как такое могло случиться?»