Страница 3 из 13
Конечно, не сказала. Он провел в ее замке четыре дня, и это время было словно изъято из реальности и повседневных дел. Четыре коротких волшебных дня она почти не думала об обязанностях, лежащих на ней как на вожде своего народа. Она занималась только Хэдденом и чувствами, которые он в ней вызывал.
То была не любовь; Андра знала, что такое любовь. Любовь она испытывала к своему дяде до того, как тот был объявлен вне закона, к отцу и брату до того, как они бежали в Америку, к матери, до того, как та умерла с горя.
Это было совсем другое чувство – беспечное, полное смеха и неожиданно вспыхнувшей страсти. Андру не тревожило, что он непременно уйдет; важно было одно – не упустить, пока не поздно, прекрасный миг, чтобы не умереть старой девой, измученной житейскими тяготами.
– Так что же насчет свадебного пледа? – поторопил он ее.
Она вздернула подбородок и посмотрела на гостя. Он стоял совсем близко. Она видела каждую прядь его волос, подстриженных, расчесанных и влажных, чувствовала запах вереска, кожи и мыла, ощущала ярость, которая питалась вызываемым ею желанием. Но Андра не отступила, и она не отвела взгляд. Она и забыла, что он так высок.
– Я не помню о нем, – солгала она. Он сразу же понял это.
– Вы не помните, – повторил он. – Вы не помните о гордости Макнахтанов.
– Не помню. – Снова ложь, но лучше солгать, чем признаться в упрямом решении никогда не помышлять и не говорить о замужестве и, самое главное, не представлять, каково это было бы – прожить всю жизнь с мужем. – Почему я должна помнить об этом старье? Оно спрятано где-то в сундуке, я никогда о нем не вспоминаю.
– Леди Валери сказала, что Макнахтаны вынимают его и показывают всем своим гостям.
– Я этого не делаю. – Ей очень хотелось выдержать его взгляд. Но синее пламя глаз прожигало насквозь, и нервы у нее не выдержали. Она отвела глаза.
– Трусиха, – еле слышно проговорил он.
Но она услышала. Она слышала все, что он говорил, жаль, не могла слышать всего, что он думает.
Молчание затянулось. Он протянул к ней руку. А потом погладил по щеке. Пальцы у него дрожали, потому что хотелось прикоснуться к ней, и Хэдден старался побороть это желание. А ей хотелось его прикосновений, и она тоже старалась побороть это желание.
Шаги за дверью заставили их отойти друг от друга, в столовую суетливо вошла Сайма в сопровождении двух сияющих служанок. Одна несла дымящуюся супницу, другая – корзину с обещанными картофельными лепешками. Служанки поставили еду на середину маленького круглого стола, а Сайма одним взглядом окинула всю сцену. Андре показалось, что она расслышала легкое удовлетворенное пыхтение, после чего домоправительница разразилась речью:
– Садитесь-ка оба и поешьте этот славный куриный суп с луком. До утра еще долго, а подъем на башню крутенек.
Удивившись, Андра спросила:
– На башню? А зачем нам на башню?
– А как же, ведь свадебный плед хранится там.
– Опять подслушивали у двери? – спросила Андра.
– Еще чего, – с высокомерным презрением возразила Сайма. – Мистер Хэдден разговаривал со мной и рассказал, зачем приезжал сюда. Я очень-очень возмутилась, почему это вы не показали ему плед.
Возмутилась. Уже много лет ничто не могло возмутить Сайму. Но за время первого посещения Хэддена она ясно дала понять, что привязалась к нему всей душой. Он будто нарочно решил очаровать Сайму и вообще всех женщин в поместье.
– Я люблю женщин, – говорил он. – Особенно сильных, одаренных. Моя сестра такая. И леди Валери. И вы, леди Андра… вы тоже такая.
– Я крепкая, вот я какая, – отозвалась она с бодростью. Она уже давно приучила себя к бодрости.
– Крепкая? Вовсе нет. – Он окинул ее внимательным взглядом знатока. – Вы кажетесь хрупкой.
Тут в разговор вмешалась Сайма со всей наглостью, на которую была способна:
– Она слишком много работает. Ей нужен мужчина.
Андра не сумела скрыть ужас, охвативший ее от этих слов.
– Сайма!
А Хэдден только усмехнулся:
– Мужчина, который заботился бы о ней и выполнял тяжелую работу. Совершенно согласен.
После этого разговора Сайму перестало волновать, что он иностранец. Она наравне со всеми остальными глупыми служанками красноречиво выражала восхищение приезжим.
Поэтому, когда Андра выгнала его, Сайма не менее красноречиво выразилась по поводу наличия здравого смысла у госпожи и ее бесчувственного сердца и осмелилась прибегнуть к клевете – дескать, Андра притворилась безразличной нарочно, чтобы скрыть свою слабость.
Конечно, это глупости. Андра сильная, самостоятельная. Ей никто не нужен. Никто.
– И еще я ему сказала, что ребенка на подходе у вас нет. Его это вроде бы чуточку взволновало. – Самодовольно усмехнувшись, Сайма увидела, как Андра сначала вспыхнула, а потом побледнела. – Хотя с какой стати ему волноваться, ведь вы не венчаны? Этого мне, старухе, не понять.
Ну конечно, ей не понять. Как же. Сайма насквозь видела человека; это казалось прямо-таки волшебством, и Андра не сомневалась, что старуха по ночам готовит колдовское варево, размешивая его своим скрюченным пальцем. Вот только ее замысел Андра не до конца понимала. Представив себе шаткую лестницу, которая снова и снова описывала круги внутри башни; дверь-люк в полу; большую пыльную комнату с такими грязными окнами, что они почти не пропускали свет, она с подозрением спросила:
– А почему он хранится в башне?
– Я забоялась, как бы сырость не испортила старые вещи. – Сайма отодвинула от стола стул с высокой спинкой.
Андра шагнула к этому стулу.
– Мистер Хэдден, садитесь, – велела Сайма.
Андра остановилась, застыв от негодования. Раньше он всегда настаивал, чтобы на хозяйское место садилась она. Он отодвигал для нее стул, с очаровательной любезностью предлагая ей сесть первой. Теперь он принял почтительный жест Саймы со всем высокомерием божества, давно утратившего свою божественность, и уселся, коротко поблагодарив хитроумную старую ведьму.
А Сайма, лучезарно улыбаясь, выдвинула другой стул, не такой парадный и без всяких подлокотников.
– Садитесь сюда, голубушка, дайте отдых вашим усталым ножкам. Она, мистер Хэдден, слишком усердно трудилась, после того как вы уехали. Можно было подумать, что она скучает по вас. – И продолжала без передышки: – Согласитесь, миссис, в башне сухо; оттуда видно на много миль вокруг, а если окна открыть, там будет славный сквозняк.
Разрываясь между досадой и благодарностью, Андра села.
– И вы думаете, что плед восхищается прекрасными видами?
Сайма погладила Андру по руке, стянув при этом шаль с ее плеч.
– Ах, какой у нас острый язычок, правда же, мистер Хэдден?
– Я высоко оценил ее… – его взгляд прошелся по ее груди, которую открывал глубокий вырез платья, – остроумие.
Андра наклонилась вперед, пылкое возражение готово было сорваться с ее губ.
Но тут Сайма крепко впилась пальцами в ее плечи, притянула к спинке стула и разразилась речью:
– В эти дни мы с девчонками занимались весенней уборкой. Понимаете, весна – очень подходящее время для уборки. Вот мы и проветрили белье, протерли от пыли всякие памятные вещи и заново уложили все в сундуки, и плед мы тоже отнесли наверх. – Она кивнула одной из служанок, и та налила в миски суп и поставила одну перед Хэдденом, другую – перед Андрой. – В такое приключение нужно пускаться на сытый желудок.
Андра поднесла руку ко лбу. Она не помнила, чтобы Сайма когда-нибудь так много болтала. Это, должно быть, влияние Хэддена; это очередная катастрофа, и винить в ней можно только его.
– Она похудела. – Хэдден обращался к Сайме, но не было сомнений, что речь идет об Андре; его взгляд, брошенный через разом уменьшившийся стол, просто уничтожил ее.
– Вот-вот, если она закроет один глаз, то будет точь-в-точь как иголка, – отозвалась Сайма, не скрывая своего предательского желания говорить об Андре так, как если бы ее здесь вообще не было. – Она очень плохо ела.