Страница 65 из 79
Майлз наблюдал, как Корбо начал предполетную проверку, перемещаясь от одного пульта к другому под пристальным, настороженным взглядом ба. Корбо двигался с непропорциональной осторожностью; судя по шевелившимся напряженным губам, он объяснял ба каждый свой шаг, прежде чем коснуться пульта. И медленно он двигался, заметил Майлз. Несколько медленней, чем необходимо, пусть и не настолько медленно, чтоб это стало очевидным.
Наконец снова послышался голос Форпатрила — вернее, его тяжелое дыхание. Похоже, у адмирала кончились ругательства. Майлза это обеспокоило гораздо сильнее, чем предшествующие брань и вопли.
— Милорд. — Форпатрил замялся, а затем продолжил, понизив голос до ошеломленного рычания. — Я только что получил из штаб-квартиры пятого сектора приказ высшей степени срочности собрать мои эскортные корабли, бросить комаррский флот и на максимально возможной скорости отправиться к месту сбора флота близ Мэрилака.
“Нет, с моей женой никуда вы не полетите!” — было первой мыслью Майлза.
Затем он моргнул, застыв в кресле.
Военный эскорт, который Барраяр предоставлял комаррским торговым флотилиям, помимо всего прочего предназначался и для того, чтобы тихо и ненавязчиво распределять по всей галактике вооруженные силы. Силы, которые в случае самой крайней необходимости можно быстро собрать, дабы они представили убедительную военную угрозу в ключевых статегических точках. Ведь перебрасывать в решающую минуту вооруженные силы от родных планет туда, где от их присутствия Барраяру будет какой-то прок, через локальное пространство промежуточных государств — слишком долго, а иногда и вовсе невозможно в дипломатическом и военном отношении. А торговые флотилии уже находятся там.
Планета Мэрилак являлась союзником Барраяра по другую сторону Цетагандийской империи в сложной сети скачковых п-в-туннелей, связывающих галактику воедино. Второй фронт, если рассматривать непосредственную угрозу соседствующей с Комарром Ро Кита как первый фронт. Разумеется, цетагандийцы располагали более короткими путями сообщения и снабжения между двумя точками соприкосновения. Но захват в клещи все же превосходит звучание хлопка одной рукой, в особенности с потенциальным добавлением мэрилакских сил. Барраярцам достаточно лишь собрать войска у Мэрилака, чтобы представить угрозу Цетаганде.
Только вот когда Майлз с Катериной покидали Барраяр, отправляясь в запоздалое свадебное путешествие, отношения между двумя империями были такими же… ну, “добросердечными” — не совсем подходящее слово… почти такими же ненапряженными, какими оставались все последние годы. Из-за чего же все так быстро и так сильно изменилось?
“Что-то расшевелило цетагандийцев в районе Ро Кита, ” — сказал Грегор.
В нескольких нуль-переходах от Ро Кита Гуппи и его друзья-контрабандисты выгрузили странный живой груз с цетагандийского правительственного корабля с уймой вычурных опознавательных знаков. Эмблемы с кричащей птицей, быть может? Вместе с грузом с корабля сошел один-единственный человек — единственный выживший? После чего корабль развернулся и полетел прочь, взяв опасный курс вглубь системы, к солнцам. Что если его курс лежал не в обход солнц? Что если он направлялся прямо в пекло?
— Зар-раза, — выдохнул Майлз.
— Милорд? — произнес Форпатрил. — Если…
— Тихо! — рявкнул Майлз.
Ошарашенный адмирал замолк.
Раз в год самый драгоценный груз расы хаутов покидал Звездные Ясли, располагавшиеся на планете-столице Эта Кита. Восемь кораблей — каждый направляется на одну из планет империи, которой так странно правят хауты. Каждый везет когорту генетически видоизмененных хаут-эмбрионов этого года — проверенные результаты всех контрактов на зачатие, заключенных в прошлом году после столь тщательных переговоров между членами великих созвездий, кланов, заботливо культивируемых генетических линий расы хаутов. Каждый груз, состоящий примерно из тысячи зарождающихся жизней, сопровождала одна из восьми самых высокопоставленных хаут-леди в империи, планетарных консортов, которые составляли правящий комитет Звездных Ясель. Самый закрытый, самый секретный, самый никогда не обсуждаемый с посторонними предмет.
Отчего же этот агент-ба не может вернуться за новыми копиями, если в пути потеряет груз?
Когда это ба вовсе не агент. Когда оно изменник.
— Преступлением было не убийство, — прошептал Майлз, и глаза его расширились. — А похищение.
Убийства начались позднее, посыпавшись одно за другим все ширившимся каскадом, когда ба панически пыталось замести следы — надо признать, у него были на то достаточно веские причины. Ну, разумеется, Гуппи и его друзья были обречены на смерть заранее, как свидетели того, что один человек все же не сгинул вместе с остальными на обреченном корабле. Перед гибелью корабль был захвачен, пусть ненадолго — ну конечно, все самые удачные захваты совершались изнутри! Цетагандийское правительство, должно быть, с ума сходит из-за этой мешанины.
— Милорд, что с вами?
Пылкий шепот Катерины:
— Нет, не мешайте ему. Он думает. Он просто издает такие странные звуки, когда думает.
С точки зрения Небесного Сада, корабль Звездных Ясель с детьми исчез на, казалось бы, безопасном маршруте к Ро Кита. Все спасательные силы и службы разведки Цетагандийской империи были брошены на расследование. Если бы не Гуппи, трагедия могла бы сойти за несчастный случай из-за какой-то загадочной неисправности, которая отправила неуправляемый и неспособный послать сигнал бедствия корабль прямо к его огненной гибели. Ни выживших, ни обломков — концы в воду. Но тут объявляется Гуппи. Который с каждым шлепающим шагом оставляет за собой грязный след наводящих на мысли улик.
Насколько близко сейчас идущая по его следу цетагандийская погоня? Явно не достаточно далеко для спокойствия ба; удивительно, как оно не умерло от сердечного приступа, без всякого вмешательства клепального пистолета, когда Гуппи объявился на балконе гостиницы. Однако след ба, который Гуппи пометил сигнальными огнями, вел прямо с места преступления в самое сердце порой враждебной империи, Барраяра. Какой вывод из этого всего сделают цетагандийцы?
Ну, теперь мы уже догадываемся, какой, не так ли?
— Верно, — выдохнул Майлз, затем еще тверже, — Верно. Надеюсь, вы все это записываете. Моим первым приказом Голосом Императора, адмирал, я отменяю распоряжения Пятого Сектора о сборе у Мэрилака. Вы ведь об этом хотели меня попросить, так?
— Да, милорд Аудитор, спасибо, — благодарно произнес Форпатрил. — В обычной ситуации я бы скорее умер, чем пренебрег таким вызовом, но… учитывая наше теперешнее положение, им придется немного подождать. — Форпатрил не драматизировал; он произнес это просто, всего лишь констатируя факт. — Но не слишком долго, я надеюсь.
— Им придется ждать очень долго. Вот мой следующий приказ Голосом Императора. Незашифрованную копию всех — всех! — данных, записанных за последние двадцать четыре часа, как сообщение наивысшей срочности послать по открытому каналу в императорскую резиденцию, высшему барраярскому командованию на Барраяре, в штаб-квартиру СБ и в Департамент СБ по делам галактики на Комарре. И, — он сделал вдох и повысил голос, чтобы перекрыть возмущенный возглас Форпатрила: “Незашифрованную копию! В такое время?” — еще одну копию, подписанную так: от лорда Аудитора Майлза Форкосигана с Барраяра гем-генералу Дагу Бенину, шефу Имперской Безопасности, Небесный Сад, Эта Кита, лично, срочно, сверхсрочно, клянусь локоном Райан, это серьезно, Даг. В точности такие слова.
— Что?! — возопил Форпатрил, затем, поспешно убавив тон, страдальчески повторил: — Что? Сбор у Мэрилака может означать лишь надвигающуюся войну с цетагандийцами! Не можем же мы преподнести им на тарелочке данные о нашем местонахождении и передвижениях!
— Добудьте у местной службы безопасности полную, не редактированную запись допроса Руссо Гупты и отправьте ее следом, как только сможете. И даже еще скорее.
Новый ужас сотряс Майлза — видение, подобное лихорадочному бреду: величественный фасад резиденции Форкосиганов в Форбарр-Султане, барраярской столице, на который водопадом льется плазменный огонь, и древний камень плавится, точно масло; две металлические банки взрываются, выпуская клубы пара. Или клубящаяся в воздухе чума, от которой все защитники резиденции свалятся замертво на полу залов или успеют выбежать на улицу, чтобы умереть там; два оставшихся без ухода репликатора с почти созревшими младенцами продолжают работать, затем отключаются, медленно остывают, их крохотные обитатели умирают от недостатка кислорода, утонув в собственной амниотической жидкости. Все его прошлое и будущее — все уничтожено одним махом… А Никки? Что будет с Никки — может, его вместе с другими детьми заберут куда-нибудь в ходе лихорадочной спасательной операции, или забудут, бросят погибать совершенно одного? До сих пор Майлз льстил себе мыслью, что из него вышел очень даже неплохой отчим для мальчика — теперь это под большим вопросом, верно? Катерина, прости меня…