Страница 31 из 50
— Все встреченные прежде цивилизации уступали нам по уровню развития, сказал Грант. — А вот эти… возможно, ушли далеко вперед. И здесь уж ничего нельзя представить заранее.
— Может быть, так, — заговорил Мартелл, — но почему же они не обратили на тебя никакого внимания? Словно тебя и не было рядом с ними? А ведь земляне, даже встретив цивилизацию значительно отставшую, все-таки замечают ее представителей.
— Вот этого я не знаю! — ответил Дуглас и почувствовал, что вся логика их рассуждений сворачивает в тупик, из которого нет выхода. Да, собственно, так и должно было быть, потому что все оставалось необъясненным.
— Грант, так ты уверен, что у каждого камня было свое наваждение? спросил Дуглас.
— Уверен! На это я сразу же обратил внимание. И однако это самые обыкновенные камни. Я их все потом обошел.
— Тогда, — сказал Дуглас, — вполне возможно, что эти камни тут совсем ни при чем.
— И так же вполне возможно, — подхватил Мартелл, — что до прилета «Торнадо» мы так ничего и не узнаем.
— На «Торнадо» летят такие же люди, как мы, — сказал Грант. — Может быть, мы ничего не узнаем, даже когда они прилетят. Вдобавок, насколько я знаю, «Торнадо» может задержаться здесь только на несколько часов. Иначе, по навигационным причинам, громадный проигрыш во времени на обратном пути.
Они замолчали и одновременно взглянули в ту сторону, где ночью творилось неведомое. Пустой и безжизненной, как всегда, была долина, и камни, разбросанные по ней повсюду, большие и маленькие, не скрывали в себе на вид ничего примечательного. Снова наступила долгая тишина, которую потом нарушил Дуглас.
— Хорошо, что все это было, — сказал он. — Теперь у нас есть загадка, мы можем думать над ней, у нас появилась какая-то определенная цель. А это гораздо лучше, чем просто ждать, таять от голода и ничего не делать.
— Таинственный остров, — непривычно медленно проговорил Мартелл. Таинственный остров… Пока все очень похоже на роман: робинзоны, только космические, и тайна острова, только тоже космического — планеты…
По ночам, в прохладные часы, на каменистой почве Хуан-Фернандеса действительно появлялась обильная роса. Когда вода в бочонке стала подходить к концу, Грант собрал десятки мелких камешков в одну внушительную груду у палатки. Рано утром, пока Солнце Матроса Селкирка еще не высушило влагу, ее можно было слизывать с камушков и хоть немного обманывать жажду. Иногда в атмосфере собирались тучи, и даже погромыхивал гром, но тучи еще ни разу не пролились дождем.
Запас еды тоже заканчивался, ее расходовали микроскопическими порциями, но теперь Грант, Мартелл и Дуглас уже не так страдали от голода, как в самые первые дни. Период раздражительности, головных болей, как это бывает в начале голодания, давно миновал, и они испытывали только вялость, безразличие к тому, что происходит вокруг. Грант видел, что его друзья исхудали еще больше, и знал, что выглядит точно ток же. Они лежали в палатке, почти не разговаривая, и только раз в день Грант забирался в радиоотсек «Арго», чтобы связаться с Карелом Стинглом.
То необъяснимое и загадочное, что волновало их еще совсем недавно, постепенно стало казаться всем троим незначительным и не стоящим внимания, тем более что ничего нового не происходило. Да и происходило ли что-то прежде; быть может, и в самом деле лишь призрачные видения пронеслись в голове у одного из них, а остальные приняли его сбивчивые лихорадочные рассказы за действительность?
Но прошла ночь, когда высоко в небе вновь разорвалась яркая вспышка, и из долины опять донесся грохот. И эта вспышка вновь словно бы высвободила у всех троих скрытые именно для такого момента силы.
Грант поднялся; рядом встали Дуглас и Мартелл. Новой вспышки в этот раз почему-то не было долго, они могли даже подумать, что первая только почудилась им, но затем последовали две одновременно.
— Это что-то новое, — пробормотал Грант,
Секунду он колебался. Надо было идти в долину, и пойти ему следовало одному, незачем подвергать риску Дугласа и Мартелла. Но… но был ли риск, рисковал ли он чем-нибудь, когда ходил в долину один в прошлый раз — ничего ведь не случилось! К тому же в глубине души он желал, чтобы и Дуглас с Мартеллом увидели то, что видел он, и испытали то, что он испытал. Это нужно было для того хотя бы, чтобы все втроем они могли потом говорить о загадке, опираясь каждый на личные впечатления, а не на впечатления только одного человека.
Но кто знает, может быть, в этот раз не исключены какие-нибудь неожиданности? И тогда лучше, чтобы он один…
Однако Дуглас и Мартелл сами положили конец колебаниям Гранта. Словно бы заранее сговорившись, оба шагнули вперед, в темноту; это был первый случай, когда они не ждали решения Гранта, и он их не остановил, а захватил фонарь и пошел за ними.
В долине уже начинали свой хоровод бегающие огоньки. Точно так же было и в первый раз, когда Грант не дошел до чужого корабля, и во второй, когда он дошел. Дальше, если следовать прежнему ходу развития событий, в темноте должен был проявиться контур корабля, потом огоньки сольются в одно большое световое облако…
Любопытно, подумал Грант как-то отстраненно, что сейчас должны испытывать Дуглас и Мартелл? Для обоих это событие ошеломляющее, они знают, что их ждет встреча с чем-то таким, с чем еще никому, кроме него, Гранта, не случалось сталкиваться. Так как же они идут к этому событию? Если Мартелл, бойкий журналист, наверняка привычен к разного рода неожиданностям, то Дуглас сугубо кабинетный ученый, увереннее чувствующий себя в призрачном, но привычном ему мире античных героев, чем среди реальных людей… О чем это я, о чем я сейчас думаю, остановил себя Грант. Надо собраться с силами, напрячь все внимание, чтобы понять наконец, почему они ведут себя так, как будто они одни, как будто нет рядом существа, заслуживающего, по крайней мере, любопытства?
Грант прибавил шагу. Однако дальше события развивались не совсем так, как он ожидал. Прежде всего из мрака высветился контур не одного корабля, а сразу двух, причем разница в них была настолько очевидна, что не вызывало сомнений; хозяева их живут явно не на одной какой-то планете. Первый корабль представлял собой веретенообразное тело, постепенно сужающееся к обоим концам и увенчанное длинными тонкими иглами. Другой был похож на усеченную пирамиду, покоящуюся на нескольких далеко разведенных в стороны опорах. Дуглас и Мартелл, увидев эти сооружения, в нерешительности остановились, и в этот момент из обоих кораблей вышли на планету их хозяева
Экспансивный Мартелл даже вскрикнул. Огоньки стали собираться в световое облако.
С первого взгляда Грант понял: это были совсем не те существа, каких он видел несколько дней назад. Скафандры хозяев корабля-веретена были похожи на массивные треугольники, снабженные двумя парами коротких рук и поставленные на массивные же ноги-опоры; сверху на треугольниках были цилиндрические головы. Обитатели другого корабля вышли на поверхность Хуан-Фернандеса вовсе без скафандров, очевидно, атмосфера планеты для них, как и для землян, была безвредна. Насколько можно было судить на расстоянии, эти существа имели сходство с людьми Земли, но сходство, скорее, количественного порядка: одна голова, две руки, две ноги и туловище. Пропорции же были иными — очень короткие и плотные ноги и невероятно длинные и тонкие руки; очертания лиц трудно было рассмотреть издали. Пришельцы, те и другие, вытянувшись в цепочки, направлялись к россыпи камней, озаряемой светящимся облаком. Друг на друга они, похоже, не обращали никакого внимания.
Выкрикнув что-то непонятное, Мартелл кинулся к ним. Немного поколебавшись, вперед двинулся и Дуглас.
В голове Гранта теперь был полный сумбур. Загадка еще больше усложнялась. Происходило что-то совершенно невероятное. Трудно было предположить, что на одной планете в одно и то же время случайно перекрестились пути двух разных цивилизаций, а совсем недавно побывал вдобавок и корабль третьей. Неслучайность! Планета Хуан-Фернандес, похоже, была весьма посещаемой, но почему? И почему экипажи двух кораблей не обращают друг на друга никакого внимания? Не могли же, в конце концов, и те, и другие, а также и самые первые быть слепы?