Страница 2 из 8
Было очевидным, что не только я испытала подобный натиск впечатлений. Поскольку первое, о чём заговорили ребята после «утреннего» моциона − это о событиях произошедших накануне. В этом каламбуре разнообразных впечатлений мы и принялись наводить порядок на территории лагеря, предварительно наспех перекусив сухим пайком. Работы было много. Но благодаря дружной организации под руководством Сэнсэя, дело быстро спорилось. Старшие ребята занялись основательным укреплением палаток, приведением в надлежащий вид машин. Остальные − уборкой мусора на территории лагеря, стиркой и основательной просушкой своих вещей, пострадавших от вчерашнего шторма. После того, как мы, проявив бурную хозяйственную деятельность, натянули между палатками верёвки и развесили свои вещи, наш лагерь стал похожим на цыганский табор.
Народ «жужжал», словно потревоженный улей. То тут, то там слышались разговоры и обсуждения увиденного и услышанного вчера от Сэнсэя. А поскольку, убирая наш лагерь, мне приходилось находиться то возле одной группы ребят, то возле другой, я имела возможность услышать их впечатления.
− Нет, ну надо же какой всё-таки силой обладает мысль! − рассуждал Костик, очищая вместе с нами захламлённую штормом часть пляжной территории.
− Да, Сэнсэй вчера показал высший класс! − отозвался Андрей.
− Ага! − кивнул Руслан. − Как он… Сидели, сидели, бабах, и такой шторм! Я думал конец света настал! Вымок весь до нитки.
Андрей усмехнулся.
− Ну ты эгоист, можно подумать один ты промок, а все остальные сухие остались.
− Не, то я так, обобщающее сказал, − поспешил оправдаться Руслан.
− Да что наши промокшие вещи, по сравнению с таким, с таким… − вдохновлено попытался выразить свои чувства Юра, но так и не смог подобрать соответствующие слова.
Костик, убирая свой участок, поднял сухую веточку, и попробовал её на вкус. Но тут же, скривившись, выплюнул.
− Тьфу, какая гадость! − он выбросил её на кучу мусора и, поморщившись, проговорил. − И как Сэнсэю удалось сделать горькую полынь сладкой?
Андрей, глянув на его мимику, рассмеялся и весело сказал:
− Надо было пробовать, когда давали, а не выделываться.
Костик игнорировал насмешку друга и озадаченно пытался докопаться до сути.
− Не пойму. Может, мне показалось, что она была сладкая?
− Ну да! − с иронией возмутился Андрей. − И мне показалась, и ребятам показалась. Извини, но я ещё сахар от перца в состоянии отличить.
− Да, но как он это сделал?! − никак не мог успокоиться Костик, очевидно колеблясь между своим неверием и тем, что вчера лично видел и даже пробовал.
− Как, как? − передразнил его интонацию Андрей. − Чего ты ко мне пристал, как банный лист. Вон Сэнсэй, у него и спрашивай.
Андрей отнёс очередную кучу мусора подальше в камыши. Когда же он вернулся, Костик вновь высказал ему свою «гениальную догадку».
− Может, это был массовый гипноз?
− Нет, ну я ещё понимаю нас можно ввести в состояние гипноза. А море? Ему же плевать, оно ведь море! − с налёту разбил его очередную версию Андрей.
− Да, море плевать умеет, − видимо услышав последние слова, поддакнул Руслан, подтаскивая мусор в общую кучу.
Ребята заулыбались, а Андрей бодро проговорил:
− А вообще нам всем здорово повезло, что мы встретили Сэнсэя. Всего за один вечер и столько всего смогли узнать и увидеть, сколько бы за всю свою жизнь бы не увидели!
− Ну, допустим, не столько узнали, сколько увидели, − отпарировал Костик. − Я, например, так и не понял, как он это делал.
− Ну, блин, тоже мне «Философ»! Твоей головой можно только дробить философский камень, − подтрунил его Андрей. − Ничего, не горюй, подрастёшь, поймёшь.
− Можно подумать, ты что-то понял, − съязвил в ответ Костик.
− Теоретически − да. Осталось только лишь освоить практически, − рассмеялся Андрей.
− Не, Андрюхе, практику пока доверять нельзя, − весело заявил Руслан. − А то он у нас такой парень: запустить получиться, а остановить потом никто не сможет.
Ребята засмеялись. Закончив свою работу, я пошла помогать Татьяне. Она возилась с уборкой возле палаток, которые укрепляли старшие ребята − Женя и Стас. Как оказалось, беседа парней была в том же духе. Однако они разговаривали тихо, стараясь не привлекать к себе внимания.
− … Не говори, как вспомню этот шторм, до сих пор в дрожь кидает, − говорил Женя Стасу, натягивая очередную верёвку палатки. − Сколько там Сэнсэй поддержал в руке кружку с морской водой? Всего минуту?! А какой шторм потом разыгрался! Я, честно говоря, думал, что всех нас тут смоет. Даже с родными мысленно успел попрощаться.
− Не ты один успел попрощаться, − заметил Стас.
− Это уже не шутки. Это сила серьезная… Ты знаешь, я только сейчас осознал насколько серьёзно всё то, о чём нам рассказывает Сэнсэй и чему пытается нас научить. Представляешь, какая ответственность, владеть этими знаниями?
− Не говори, попади они в плохие руки…
− Да руки ладно, лишь бы не в головы, − проговорил Женя. − Голова всем бедам причина. Так что надо серьёзнее поработать над своей головой, чтобы вычистить в ней весь мусор. А то нет, нет, да и влезет пакостная мысль.
− Точно, как не бережешься, всё равно бывает проскочит непутёвая.
− Значит, к этому нужно подходить основательнее. Духовная работа − это гораздо важнее, чем вся наша мелочная жизнь.
Женя замолчал, забивая в песок колышек с верёвкой. А затем, глянув в сторону моря, задумчиво проговорил:
− Я сегодня и не спал. Всё эта волна перед глазами стояла. Да, если бы Сэнсэй не остановил тогда море, представляешь, ничего бы здесь уже и не было.
− Это точно, − печально кивнул Стас. − Просто жутко от осознания этого.
− Эх, − тяжко вздохнул Женя и направился со Стасом к другой палатке.
Мы с Татьяной, увлечённые уборкой, незаметно для себя приблизились к машинам, возле которых находился Сэнсэй, Николай Андреевич, Володя и Виктор. Все четверо пытались привести в надлежащее состояние «Волгу» Николая Андреевича, копаясь в моторе.
− Андреич, я никак не пойму, и как ты умудрился завести её ночью? − со смехом сказал Володя.
На что Николай Андреевич с улыбкой ответил:
− Жить захочешь и не то заведёшь.
Мужчины засмеялись. И когда смех утих, Володя проговорил:
− Да уж, памятный вчера был у нас вечерок.
− Главное столько впечатлений! − согласился с ним Николай Андреевич.
Сэнсэй закурил сигарету. Виктор же, воспользовавшись моментом общей передышки, поспешил поделиться с Сэнсэем своими мыслями.
− Я до утра так и не смог уснуть. Всё думал. Как вообще такое может быть, что люди, находясь возле Святого, причём возле самого Агапита так махом променяли его Учение на этот быт, − Виктор с презреньем оглянулся по сторонам и с чувством произнёс, − на этот бардак?! Это же всё временно! Это мгновения! Это всё равно, что променять сиюминутное насыщение на вечный голод. Нет, я этого не понимаю… И как люди смогли докатиться до такой низости, так променять мир Бога на эту иллюзию бытия?
− Ну что ты хочешь, − как-то грустно улыбнувшись, сказал Сэнсэй. − Люди есть люди. Они подвергают сомнению даже само существование Бога, а ты говоришь о Вечности. Поэтому и выбирают то, что видят, а не то, что чувствуют в своей душе. Это люди… Порой они в течение дня трижды меняют своё мнение. А ты говоришь о каком-то глобальном их выборе. Жизнь масс подобна потоку: в какую сторону он течёт, туда их и сносит течением…
Тут раздались громкие крики на берегу. Там под хохот ребят носился за Женькой Стас, держа в руке ту самую Женькину кружку, с которой тот вчера ходил за морской водой. Парень, гоняясь за своим другом, со смехом кричал:
− Это же твоя любимая кружка!
На что Женя, ловко увёртываясь от него, орал:
− Убери её от меня! У меня аллергия на эту кружку. Убери, я сказал! А то сейчас затолкаю её тебе в одно место и ручку отломаю!
Сэнсэй улыбнулся, глядя на эту картину, и затушив недокуренную сигарету, вновь полез под капот разбираться с мотором. К нему поспешно присоединились остальные мужчины. Я стала прислушиваться к их бормотанию, намереваясь услышать продолжение этого разговора. Но оттуда доносились лишь технические термины, относящиеся к возможным неисправностям автомобиля. Поняв, что продолжения не будет, моя особа вновь растворилась в хозяйственной деятельности.