Идеальный выбор

– Я бы назвала это стратегией, мальчик мой.

– Ваша светлость?!

– Когда мы с вами разговаривали в прошлый раз, вы неодобрительно отнеслись к моему вмешательству. Проще сказать, потребовали, чтобы я не совала нос в ваши дела. И вы можете снова послать меня к дьяволу, но сначала позвольте задать вам единственный вопрос. Вы любите мою внучку?

Себастьян счел должным ответить честно.

– Мало того, – спокойно проговорил он, – с каждым днем все сильнее.

– Это как раз тот ответ, на который я надеялась.

– Я хочу одного – сделать ее моей женой, – заявил он со всей прямотой: меньше всего ему теперь нужны такие вещи, как недопонимание и недомолвки. – С Божьей помощью она станет моей невестой.

Герцогиня рассмеялась – негромким и теплым смехом.

– Я могу счесть это одобрением, ваша светлость? Ведь если помните, это вы предложили мне всерьез заняться поисками невесты. Смею сказать, что тогда ни один из нас двоих не предполагал, что я возымею намерение повести к алтарю вашу внучку.

Герцогиня усмехнулась:

– И совсем не такого сорта невесту, какую предполагали искать, не так ли?

– Что вы имеете в виду? – нахмурился Себастьян.

– Должна вам сказать, что сплетники восприняли известие о незаконной дочери моего сына как настоящий подарок, сладчайшее лакомство.

– Да, я это заметил. – Себастьян указал на газету, открытую на полосе, где печаталась колонка светских сплетен, и на помещенный в тексте рисунок, изображающий Девон в коляске рядом со своей бабушкой. – Поразительное сходство, не правда ли?

– Совершенно верно, – согласилась герцогиня. – Некоторые из моих друзей прямо-таки пришли в ужас, узнав, что я приняла Девон. – Уголки ее губ опустились. – Нет нужды говорить, что они мне больше не друзья. Но это, разумеется, не остановило поток приглашений, которые мы получаем каждое утро. – Она вгляделась в лицо Себастьяна. – А что будет с вами, дорогой мой? В свое время вы немало постарались, чтобы после смерти вашего отца общество приняло вас. Если вы сделаете Девон вашей нареченной, опять поднимется шум, и ваше имя, без сомнения, будет у всех на устах.

Себастьян крепко стиснул челюсти и, секунду помолчав, ответил:

– Мне совершенно безразлично, что скажет по этому поводу высшее общество. Право, это смешно и это последнее, о чем я стал бы думать. – На лице у него появилось выражение боли. – Не хочу, чтобы это было в какой-то мере принято за неуважение, однако я уверен, ваша светлость, что до того, как Девон узнала о своем родстве с вами, она приняла бы мое предложение. Но теперь она знает…

Я понимаю вас, – не дала ему договорить герцогиня, и эти ее слова прозвучали почти ласково, и она слегка улыбнулась. – Извините меня, мой мальчик. Я подслушала ваш разговор нечаянно, ненамеренно. Боюсь, что тут ничего не поделаешь. Если это может послужить утешением, то я искренне сожалею, что мое несвоевременное появление принесло такие ужасные результаты.

– Это вряд ли можно поставить вам в вину. Но позвольте спросить, – произнес он, понизив голос почти до шепота, – она говорит обо мне?

– Она скрывает свои чувства, – призналась герцогиня. – Я не завидую вам, Себастьян. Кажется, на нашу Девон напал упрямый стих. От моего внимания не ускользнуло, что она не желает видеть вас.

– А также отвечать на мои письма, – мрачно добавил он. – Но если понадобится, я буду ждать хоть всю жизнь.

Последовало недолгое молчание. Потом герцогиня пробормотала:

– Возможно, до этого не дойдет.

– Ваша светлость?

Но ее светлость ничего не ответила. Вместо этого она встала с кресла при помощи трости.

– Не мучьте себя, – проговорила она. – Иногда следует немного подождать, пока не подвернется счастливый случай.

Себастьян поддержал ее под локоть и проводил до двери. «Не мучьте себя», – говорит она. Сказать-то легко! У самой двери герцогиня обернулась.

– Насколько я помню, Кларкстоны – ваши добрые друзья. Не сомневаюсь, что вы получили от них приглашение на званый обед в пятницу на следующей неделе.

Себастьян нахмурился. В голове у него промелькнуло, что старуха малость повредилась в уме. Какого дьявола она заговорила о том, что не имеет ни малейшего отношения к его тяжким заботам? Да к тому же улыбается во весь рот!

– Получил, – произнес он вслух. – И Джастин тоже. Но боюсь, я не в настроении разъезжать по светским приемам…

– Жаль! – весело проговорила герцогиня. – А я так с нетерпением жду этого дня. Подходящий случай для того, чтобы продемонстрировать новое платье. И для меня, и для Девон.

И она ему подмигнула. Герцогиня подмигнула! Себастьян все еще тупо стоял в дверях, когда карета герцогини уже укатила.

Настал день званого обеда у Кларкстонов. С этой четой Девон еще раньше познакомила герцогиня на каком-то из обедов. Уильям и Эмили очень понравились Девон, главным образом потому, что были необычайно приветливы и внимательны. Но если бы она могла себе позволить отказаться от приглашения, она бы это сделала. В течение всего последнего месяца бабушка обращалась с ней так, словно Девон была бесценным сокровищем. Девон сердечно полюбила эту пережившую много горя, добрую, искреннюю старую женщину. Иногда они гуляли вдвоем по Грин-парку, и герцогиня при этом опиралась на руку Девон; почти каждый день они катались в экипаже по Роттен-роу. На прошлой неделе герцогиня повезла ее в Королевский театр, где они слушали оперу – первую в жизни Девон. Там же она впервые увидела Принни, как все в обиходе называли принца-регента.

Совершенно очевидно, герцогиня не собиралась прятать Девон от общества. Более того, никто и не думал подвергать их обеих остракизму. Количество приглашений, получаемых ежедневно, было поистине потрясающим. Девон невольно вспоминала слова Джастина о том, что, если сам дьявол удостоится приема в доме герцогини, ему откроется доступ во все дома лондонской знати.

Герцогиня принимала лишь некоторые из многочисленных приглашений. Она, по мнению Девон, сосредоточила большую часть своего внимания на том, чтобы они, бабушка и внучка, как можно лучше узнали друг друга и чтобы Девон поскорее привыкла к новому для нее укладу жизни.

Девон не могла говорить с бабушкой о Себастьяне: слишком свежа была нанесенная ей рана. Она не желала видеться с ним, и более всего ее выводила из себя его самоуверенность. Неужели он и в самом деле считает, будто может войти в ее жизнь как ни в чем не бывало? Она не хочет иметь с ним ничего общего! Она была рада, когда его ежедневные посещения прекратились, а письма перестали приходить.

Тысячу раз, снова и снова переживала она сцену в гостиной бабушки, перебирала в уме глупые, ужасные обвинения, которыми осыпала его. Если бы она могла взять их обратно!

Но из этих ужасных воспоминаний, как ни странно, начинала вырастать некая, пусть и шаткая, уверенность, а также надежда, пока что слабая, как неоперившийся птенец или как тонкий усик хрупкого растения. Дело вовсе не в том, что Себастьян должен просить ее выйти за него замуж. И не в том, чтобы принудить ее согласиться. Он прекрасно знал, что, если они поженятся, скандал неминуем.

Но ему это безразлично. Да, безразлично.

Только теперь находила она в глубине своей души те ответы на вопросы, которые прежде от нее ускользали. Только теперь открыла она для себя глубочайшую истину жизни: мечты могут меняться, такое случается.

А быть может, все дело в том, что сама она изменилась.

Как бы она ни старалась, она не сможет не любить Себастьяна. Этого никогда не будет. Никогда.

И она этого не хочет… с тех пор, как узнала, что носит под сердцем его ребенка.

Она долго сидела в этот вечер перед зеркалом, одетая в серебристое платье. Как странно, однако, что ее жизнь так похожа на жизнь ее матери. Как странно, что настоящее порой повторяет прошлое. Она, как и ее мать, полюбила человека голубой крови. И Себастьян ни за что не решится пережить такой же громкий скандал, какой омрачил его детство.