Идеальный герой

— Вы не посмеете! — сказала Джулианна со всем высокомерием, на которое только была способна.

Улыбка исчезла с его лица так быстро, как будто ее никогда не было.

— Не посмею? Вы никуда не денетесь, котенок. Я постараюсь использовать все средства, которые убедят вас в этом. Чем скорее вы с этим смиритесь, тем лучше для вас. Потому что, видите ли, есть предел человеческому терпению. Моему терпению. И если у вас хватит ума, не дразните меня. Лучше не раздражать меня, иначе вы можете очень пожалеть об этом.

Он произнес эту речь без нажима, легко и беззаботно, но в его тоне явно прозвучала угроза. Повернувшись к ней спиной, он открыл дверь и исчез из виду, плотно закрыв ее за собой. Она услышала звук поворачивающегося в замке ключа.

Джулианна с открытым ртом сползла по стенке. Спина не держала ее. Если бы она стояла, то просто бы свалилась с ног. Ее колени все еще дрожали. Она чувствовала незнакомый раньше привкус страха во рту, резкий и горький!

Может быть, у него самые гнусные намерения? Насилие? Убийство? Боже милостивый, ее жизни угрожает опасность?

Если бы только знать! Несмотря на ее сопротивление, несмотря на его как будто бы веселое поддразнивание, она испугалась.

Он хорошо объяснил положение дел, очень хорошо.

Она не забудет. Она в руках у вероломного негодяя. Разбойника. Магпая. Насколько ей известно…

Самого безжалостного убийцы.

Глава 3

Дейн не лгал. Мисс Джулианна Клер так долго оставалась без сознания, что он начал опасаться за ее жизнь. Он был искренне рад, что ушиб обошелся без последствий. При всей кажущейся хрупкости она, судя по всему, была очень живучей. Не говоря уже о том, что была чертовски привлекательной!

Он осторожно потрогал глаз. Кожа под ним была повреждена и вспухла. Боже, эта девчонка пустила ему кровь! Он был изумлен, взбешен… и одновременно восхищен.

Дейн свистнул, призывая Персиваля. Кого он хочет обмануть? Кажется, только себя. Крошка была не просто привлекательна, а гораздо больше.

Она была красавицей. Один взгляд на нее пробудил в Дейне такое волнение, которого он давно не знал. Он долго смотрел на нее спящую. На утреннем солнце, лучи которого проникали через окошко, ее разбросанные по подушке волосы отливали золотом. Ему понадобилась вся его воля, чтобы встать с кровати.

Садясь на Персиваля, он продолжал размышлять. Прелестная Джулианна родилась явно в хорошей семье. Была воспитана, хорошо образована, привыкла к хорошей пище. Ее одежда явно происходила из самых лучших магазинов на Бонд-стрит. Дейн не мог ошибиться. Без сомнения, молодая женщина была настоящая леди. И уже не юна. На его взгляд, ей было больше двадцати пяти. Но она явно не замужем.

Она оставалась не тронутой мужчиной. Дейн мог бы поспорить на свою жизнь. И эта уверенность приводила его в волнение.

Оседлав Персиваля, он бросил взгляд на стоящий среди деревьев охотничий домик. Этот домик принадлежал его семейству, но недавно начал использоваться в совершенно других целях…

Да, но он желал всем сердцем, чтобы мисс Джулианна Клер была безобразна, чтобы ее красота увяла и испарилась. Он вспоминал, как она соскочила прямо в его руки с постели, когда обнаружила под одеялом Максимилиана. Да она почти забралась на его ногу! «Это было волнующее ощущение, не похожее ни на что», — подумал он почти с раздражением.

Он заерзал на спине Персиваля. Одна только мысль о ней имела свои физиологические последствия. Кровь между его бедрами густела и тяжело набухала. Все это было очень странно, потому что Дейн гордился умением контролировать свои эмоции. Учитывая характер его занятий, без этого ему никак нельзя обойтись.

Однако он снова и снова мысленно возвращался к Джулианне.

Он восхищался ее глазами. Они оказались просто необыкновенными: не голубыми, а ярко-синими, сияющими. Хотя, конечно же, он помнил, что эти глаза не горели страстью, а мягкий рот не искал его губ. Глаза были бесстрастными и холодными, а язык — ледяным, напоминающим порывы ветра в самые безотрадные зимние дни. Учитывая ее положение, она вела себя на редкость дерзко. Он неохотно признался себе, что в ней замечательно сочетались сила и хрупкость.

Если говорить честно, то ему понравились ее сила духа, самообладание, то, что ее мозги не были набиты муслином. В других обстоятельствах… Он почти немедленно отсек эту мысль. Обстоятельства таковы, каковы они есть. Их нельзя изменить. Будучи реалистом, Дейн давно понял, что только глупцы размышляют о несбыточном. Самыми сильными чертами его натуры были настойчивость и терпение, потому что менее терпеливый человек не смог бы делать то, что он делал… У него был сильный характер. Дейн редко впадал в гнев, но, если это случалось, он становился опасным. Он был также человеком действия, и сейчас ему просто надо было понять, что делать. Не в первый же раз! Он напомнил себе, что, когда было надо, он с легкостью очаровывал, льстил и лгал, угрожал и запугивал, захватывал и побеждал.

Дейн вздохнул. Конечно, он видел, как она сжалась в комочек в изголовье кровати. Если она видела в нем зверя, что ж, это даже хорошо. Если она считала его опасным, еще лучше. Потому что, как бы ни хотелось ему целовать мягкие розовые губы прекрасной Джулианны, пока она не смягчится и не прекратит сопротивление, он не будет этого делать.

Леди также не полагалось знать, что его зловещая репутация в качестве Магпая не соответствует его деяниям. Репутацию следовало поддерживать. Не насильника, но грабителя.

Страх порой бывает полезен. Он обостряет чувства и не дает забыть об опасности. Конечно же, страх хорош до тех пор, пока не становится чрезмерным и не мешает жить…

Смерть и умирание — неизбежные спутники жизни. Он пришел к такому заключению на поле битвы под Ватерлоо, усеянном мертвыми телами. Тот день все еще не забылся. Он никогда не изгладится из памяти. Умереть — единственное, чего он боялся.

Конечно, никто не знал об этом. На словах Дейн презирал страх смерти, издевался над ним и… отрицал его. Он не был героем — ему просто везло. Да, смерть и процесс умирания ужасали его, но это был его крест, который надо было нести, его личный демон. Его собственный, личный ад.

Когда щелкнул замок, сердце Джулианны все еще билось, как птица в клетке. Вернулась пульсирующая боль в голове. Нестерпимо хотелось обхватить бедную голову руками и поплакать. Когда Томас предал ее у самого алтаря, она рыдала, пока хватило слез, пока не почувствовала себя полностью опустошенной. Но тогда слезы не помогли. Не помогут и сейчас.

С тех пор она изменилась. Она не проявит слабость. Ей надо быть сильной. Она не будет жалеть себя, не станет плакаться на судьбу. Лучше с толком использовать время, пока она одна. Надо искать выход.

Но сначала надо было справить самую большую нужду. Она отыскала в углу ночной горшок и быстро воспользовалась им. Закрыв крышку, она повернулась и внимательно осмотрела комнату. С удивлением отметила, что кровать, на которой она лежала, была очень комфортабельной. Теперь, когда у нее было время осмотреться, сам домик оказался достаточно просторным, в превосходном состоянии и, что удивило ее больше всего, очень опрятным. Перед очагом с широкой каменной плитой стояли два кресла с подголовниками, а рядом — небольшой стол и два стула. Заметив блюдо на середине стола, она внезапно почувствовала голод, подошла к столу и села. Каковы бы ни были намерения Магпая, в них не входило уморить ее голодом.

Развернув салфетку, в которой оказались кусок сыра и хлеб, она принялась за еду. Это была самая простая пища, но Джулианне показалось, что ничего вкуснее она никогда не ела, пусть и не на тарелке из лучшего китайского фарфора. Здесь была даже маленькая бутылочка вина, и вина превосходного.

Пока она утоляла голод, ее ум не переставал работать, перебирая различные возможности. Магпай не был похож на грабителей. Их она не такими себе представляла. Конечно, она не знала близко людей такого сорта, но что-то здесь было не так. Он прав, решила она, доедая сыр. Неразумно недооценивать врагов. И если бы он был умен, он бы не стал недооценивать ее.