Идеальный герой

— Редкий подлец. Да, в этом все дело. — Филипп помолчал, затем испытующе посмотрел на Дейна. — Что до вас, друг мой, то Магпай приобретает все большую известность. Вы бы слышали, что о вас говорят! Скоро поднимется такой шум! Все будут кричать, почему вы еще на свободе.

— Ничего не поделаешь. Мы не можем провести открытое расследование. Это насторожило бы подлеца, не говоря уже о том, что творилось бы в министерстве внутренних дел. — Дейн пожал плечами и чуть улыбнулся. — Магпай должен разбойничать, пока негодяй не будет пойман.

Филипп посуровел.

— Это не игра, Дейн. Что вы будете делать, если кто-нибудь начнет стрелять?

— Я постараюсь не замешкаться и улизнуть. — Он подмигнул.

Филипп вздохнул.

— Будьте серьезнее! А если это не удастся? Что произойдет, если вас поймают? Вполне может случиться, что вас повесят даже прежде, чем успеет вмешаться министерство внутренних дел.

— Как, вы так мало верите в меня? — Дейн похлопал Филиппа по плечу. — Я осознавал степень риска с самого начала. Есть причина, по которой вы делаете то, что вы делаете, а я делаю то, что делаю я.

Филипп вздохнул.

— Но вы получаете от этого удовольствие, не так ли? Приключения, опасность…

Это было раньше, но сейчас… Сейчас Дейн не был в этом уверен. Он был человеком действия и не мог оставаться в стороне и терпеливо ждать своего часа. Он не обладал терпением Филиппа, но острота ощущений больше не привлекала его так, как бывало раньше. Он еще и сам толком не знал почему.

В ответ Дейн лишь загадочно улыбнулся.

Ветер растрепал русые волосы Филиппа.

— Знаете ли, — медленно проговорил он, — мне бы хотелось побыть на вашем месте одну ночь.

— Вы? Разбойником? Авантюристом?

— Признаюсь, я завидую вам, но сейчас я не могу позволить себе этого.

Дейн скривился и потрогал припухлость под глазом.

— Тут нечему завидовать, мой друг.

— Однако я думаю, мне бы понравилось. Волнение в крови, состояние, когда нельзя предугадать, что случится в следующий момент. Нужно быть готовым ко всему, готовым без страха встретить любую опасность.

Дейн поднял брови. «Без страха? Ох, если бы он знал…»

Ума и проницательности Дейну было не занимать, однако он и не подозревал, что стратег Филипп может страстно желать чего-то другого.

— Разве у тебя не интересная жизнь? — пробормотал он. — Она ведь каждый день бросает тебе новый вызов.

— Моя жизнь бесконечно менее интересна, чем твоя, Дейн.

Дейн посмотрел на него с любопытством.

— Ладно, — сказал Филипп. — Может быть, однажды… А сейчас у меня есть дело.

— Дело есть дело, — согласился Дейн. Он свистнул, подзывая Персиваля.

— Мне тоже пора. — Филипп стряхнул с одежды какое-то насекомое. — Когда мы снова увидимся?

— Давайте некоторое время посмотрим, как пойдут дела, хорошо? Я встречусь с вами в Лондоне.

Филипп смотрел, как Дейн садится на Персиваля.

— Удачи, — сказал Филипп, слегка улыбнувшись. Дейн кивнул.

— Удачи, — откликнулся он. Прощально махнув рукой, он ускакал в ночь.

В далеком Лондоне улицы Вестминстера были почти пустынны. В маленьком доме с кирпичным фасадом Найджел Роксбури прошел в крошечный кабинет и достал из ящика конторки кипу бумаг. В углу громко тикали высокие часы с маятником.

На хозяине был поношенный черный жилет. Внешность его не. имела ни одной сколько-нибудь замечательной черточки, кроме разве что повязки, закрывающей один глаз. Его коллеги приписывали ему такие качества, как острый ум, расчетливость и жесткость, сам он, однако, считал себя человеком относительно заурядным. Он не стремился к богатству, иначе выбрал бы другую профессию. Не увлекался он женщинами, не был игроком и не пил больше допустимого. Найджел Роксбури был ценителем древностей. Его пленяла благородная простота линий старинных произведений искусства.

Он взглянул на часы. Почти полночь. «Где, скажите на милость, она…»

В дверь постучали.

Он подошел к двери и широко распахнул ее. Шурша юбками, вошла женщина. Она откинула вуаль, скрывающую ее лицо.

Хотя вошедшая была лет на десять старше Найджела, он должен был признать, что она очень хорошо сохранилась. Ее кожа оставалась гладкой, с приятным оттенком слоновой кости, черты лица отличались утонченностью, однако в волосах тут и там виднелись серебряные нити. На ней было платье модного парижского фасона, а стройности ее фигуры могла бы позавидовать даже любая молодая девушка.

— Рад видеть вас, мадам! — Он провел ее в кабинет. — А, у вас для меня что-то есть!

Она передала ему небольшую шкатулку. Он нетерпеливо поднял крышку и порылся в заполнявшей шкатулку грубой желтой соломе. С загоревшимися глазами он вынул из нее золотую статуэтку.

— Восхитительна! Совершенно восхитительна! Усевшись напротив него, посетительница расправила юбки на коленях.

— Эта вещь стоит целое состояние!

— Я и плачу целое состояние! За нее и за другие вещицы, которые вы мне принесете.

— Да, — хитро заметила она. — И я могу только догадываться, как вы можете приобретать такие вещи.

— Перестаньте! — укоризненно сказал он. — Можно ли осуждать меня? Почему только богачам позволено удовлетворять свои желания? Двадцать лет я жаждал обладать этими сокровищами. Ваш покойный муж Арман разделял мое увлечение сокровищами Египта. О, он был настолько великодушен, что позволял другим любоваться ими в часы досуга! Он решил подарить свою коллекцию музею, однако я не обладаю столь широкой натурой.

— Ничего не имею против вашей страсти, — холодно сказала женщина. — Як тому, какими способами вы удовлетворяете ее.

— А, вы имеете в виду свою причастность. Помилуйте, несколько вещиц, украденных из древних пирамид, которые иначе попали бы на рынок произведений искусства! Я не могу тягаться с владельцами частных коллекций и музеями. Однако мне повезло, что вы сохранили связи с Франсуа, помощником хранителя музея.

— Да, — сказала она, — и я должна платить ему. Что-то мелькнуло в его глазах.

— Боюсь, появилась небольшая проблема. Ее глаза засверкали.

— У нас есть соглашение!

— И оно будет соблюдено, — раздраженно сказал он. — Просто произошла небольшая задержка в передаче денег.

— В передаче денег, — повторила она. Лицо Роксбури стало суровым.

— Этот проклятый разбойник Магпай собирается ограбить меня, — резко сказал он. — А Франсуа настаивает на золоте.

— Понимаю. Возможно, тогда будет некоторая задержка в доставке товара.

— С вашей стороны, мадам, неразумно угрожать мне. Вы знаете, с кем имеете дело. Ни один из нас не хотел бы потерять все, чем располагает, ведь так? — Он любовно погладил головной убор статуэтки и еще раз с восхищением осмотрел ее. — У каждого из нас есть своя цель. Как вы уже заметили, это взаимовыгодное соглашение, разве нет?

Ее остренький подбородок задрался кверху.

— Я не хочу ничего иметь от этого.

— Но вы же имеете, — возразил он. — И вы знаете, что произойдет, если вы попытаетесь одурачить меня. Одно мое слово, и вы не сможете появиться ни в одном уголке Европы. Ваш секрет выйдет наружу. Имущество, унаследованное вами, будет утрачено. Стоит мне сообщить, что у вас уже был муж, ваш брак с Арманом будет признан недействительным! Вы потеряете все, что унаследовали после смерти Армана. Ваша жизнь будет окончена.

— Я любила Армана!

— И вы любили все, что он вам дал. Но я человек любознательный. Как насчет моего брата? Что вы скажете о Джеймсе? Его вы тоже любили? Он мертв, мадам, он утонул, а вы живете. Мне были известны ваши планы, вы знаете. Я всегда недоумевал, что вы нашли в Роксбури. Он никогда не был ни богат, ни знатен. Джеймс всегда воображал себя светским человеком. Признаюсь, именно он научил меня ценить прекрасное. — Его пальцы продолжали ласкать статуэтку. — Но Джеймс всегда был жизнелюбом, гоняющимся за удовольствиями. Как вы знаете, он взял с меня обещание молчать, когда я догадался о ваших отношениях. Мужчина на многое способен, — продолжал издеваться он, — из любви к женщине! Но и без него вы прекрасно устроились, ведь так? Смею заметить, в качестве жены Армана Лемье вам жилось гораздо лучше!