Его грешные пути

— Она так ослабла, что едва приподнимает голову с подушки, — печально закончил он. — Не можешь ли ты помочь ей?

Гленду не пришлось долго уговаривать. Заметив, что Камерон расстроен, она сразу прониклась к нему сочувствием. «Наверное, он тревожится о своем ребенке, — подумала она, — и о матери тоже».

Гленда ободряюще пожала ему руку.

— Я иду к ней.

Наверху, в своей комнате Мередит сидела на кровати, обессиленная очередным приступом рвоты. Скрипнула дверь. Кто-то подошел к кровати.

— Со мной все будет в порядке, — пробормотала она с закрытыми глазами, думая, что это пришел Камерон. — Еще минуточку — и все будет хорошо.

Она слышала плеск воды, наливаемой в тазик. Матрас прогнулся под чьим-то телом. Вдруг она почувствовала, как по ее щеке провели салфеткой, смоченной в холодной воде. Она с благодарностью подставила влажное от пота, разгоряченное лицо.

Прохладная влажная ткань коснулась ее лба. Она с трудом открыла глаза. К ней склонилось миловидное личико Гленды. Будь у Мередит силы, она удивленно отпрянула бы в сторону. Но она лишь пробормотала:

— Тебе не следовало приходить сюда. — Глаза ее снова закрылись, и она задремала. Когда она снова открыла , глаза, ей показалось, что в комнате стало гораздо светлее.

Гленда все еще была рядом.

Увидев, что Мередит проснулась, она подошла к постели.

— Не вставай, — ласково сказала она, — я должна сначала немного покормить тебя.

— Но я не могу есть, — сказала побледневшая Мередит.

— Ты должна поесть, — уговаривала Гленда, — ради ребенка. Прошу тебя. Это всего лишь корочка хлеба. Ты должна хотя бы попробовать.

Карие, как у лани, глаза Гленды встретились с настороженным взглядом небесно-голубых глаз.

Мередит сдалась. Гленда отламывала по крошечному кусочку от хрустящей корочки и уговаривала Мередит по возможности не двигаться, пока она ест. На эту процедуру ушло почти четверть часа, и Мередит с удивлением отметила, что приступа рвоты не последовало.

— Ну, как ты себя чувствуешь? — спросила Гленда.

— Лучше, — призналась Мередит.

— Ты и выглядишь лучше, — сказала Гленда. — Вон даже щеки порозовели.

Мередит повернула голову, чтобы, не напрягаясь, смотреть на Гленду.

— Откуда ты узнала, что это поможет? — помедлив, спросила она.

Гленда чуть заметно улыбнулась.

— Моя мать была повитухой на приграничных землях, пока ее руки не скрючило от старости. Она много мне рассказывала о том, как рождаются дети, а я слушала и мотала на ус. — Она помолчала. — Тебе, наверное, стоило бы держать рядом с постелью корочки хлеба, чтобы поесть, прежде чем вставать. Об этом способе лечения я узнала от своей матери, а та от своей, а та от своей и так далее.

Мередит кивнула. Возникло неловкое молчание. Ни та ни другая не знали, о чем говорить.

— Гленда, тебе не обязательно оставаться здесь. Я знаю, что ты пришла, потому что тебя попросил Камерон, — сказала Мередит и сразу пожалела о своих словах. Она не хотела говорить колкости, однако, увидев расстроенное лицо Гленды, поняла, что обидела ее. Но не успела она сказать и слова в свое оправдание, как Гленда подняла голову. В ее золотисто-карих глазах стояли слезы.

— Да, я пришла поэтому, — медленно произнесла она, — но осталась я не по этой причине. — Она помолчала. — Скажу честно, я ненавижу твоих соплеменников за то, что они сделали с Нейлом и его семьей… но я не могу ненавидеть тебя. Я хотела бы ненавидеть, я даже очень старалась! Однако чем больше я наблюдала за тобой, чем лучше узнавала тебя..ч — Из глаз ее потекли слезы, она начала всхлипывать. — Ох, Мередит, я не могу тебя ненавидеть. То, что ты сказала нам на днях… Ты была права! Мы такие же, как ты. Между нами, женщинами, есть связь, которой, возможно, нет у мужчин. Разве ты не понимаешь? Я не могу ненавидеть тебя!

Мередит была ошеломлена. Но как только до нее дошел смысл сказанного, она вскочила с кровати и обняла женщину из племени Маккеев.

— Гленда, прошу тебя, не плачь, не то и я зареву! Ничто не может доставить мне большую радость, чем возможность назвать тебя своей подругой.

— Правда? — спросила Гленда, заглядывая ей в глаза.

— Да, Гленда! Да!

Они обнялись, плача и смеясь одновременно. Потом Мередит спросила:

— Ты сказала, что твоя мать была с приграничных земель? Как же она оказалась на Северо-Шотландском нагорье?

— Она здесь не жила, — пояснила Гленда. — Мои родители родом из южной части Шотландии. А я переехала сюда, на Северо-Шотландское нагорье, в Данторп, когда вышла замуж за Нейла.

Мередит с удивлением узнала, что Гленда, приехав сюда, тоже поначалу чувствовала себя чужой. Горцы обычно женились на горянках и косо смотрели на жителей долины. Гленда призналась, что было совсем не просто привыкнуть жить среди них.

И за Нейла она вышла не по любви. Любовь пришла позднее. По правде говоря, Гленда до дня свадьбы даже ни разу не видела его! Их отцы воспитывались вместе и так сдружились, что поклялись поженить своих первенцев — сына и дочь, если того пожелает Господь.

Время пролетело незаметно. Мередит показалось, что она знает Гленду всю жизнь. С Глендой она не чувствовала смущения, хотя была полным профаном в том, что касалось беременности. Гленда ей все терпеливо объясняла. По ее подсчетам, у Мередит было около трех месяцев.

Они расстались ближе к вечеру. Мередит проводила ее до двери, и Гленда торопливо обняла ее.

— Я навещу тебя утром, — пообещала она. — Если будешь хорошо себя чувствовать, может быть, позавтракаешь с нами внизу?

Мередит судорожно глотнула воздух.

— Значит, все об этом знают?

— Да, — тихо сказала Гленда, хотя ей не хотелось смущать Мередит.

Мередит покраснела.

— Но как я смогу? — жалобно произнесла она. — Как я смогу снова высоко держать голову? Все, наверное, считают меня потаскухой. Должно быть, так оно и есть!

— Ничего подобного! — твердо сказала Гленда. — Никто не будет осуждать тебя за то, что он сделал. Он сам уложил тебя в свою постель — разве у тебя был выбор? Бывают моменты, когда мужчина поступает по-своему и женщине остается лишь подчиниться.

— Ты не понимаешь, — сказала Мередит, отводя взгляд. — Я распутная женщина.

Гленда озадаченно взглянула на нее.

— Мередит, это должно было случиться, и не суди себя слишком строго. Не знаю почему, но мне кажется, что этот ребенок поможет залечить душевные раны не только Камерона, но и всех остальных. И не одна я так думаю!

— Он не потому хочет этого ребенка… хочет сына. Он хочет, чтобы я расплатилась, чтобы я отчасти компенсировала ему то, что отняли у него мои соплеменники. Он / сказал, что если я рожу ему сына, то он освободит меня… А я согласилась… Я согласилась!

— Неужели он сказал, что отпустит тебя, если ты родишь ему сына?

— Да.

— Но, Мередит, как ты сможешь, выносив этого ребенка, потом оставить его?

Мередит похолодела от страха.

— Я не знаю, — прошептала она — Господи, помоги мне, я не знаю!

Она задрожала всем телом. «Что я наделала? — растерянно повторяла она. — Силы небесные, что я наделала!»

Глава 19

В последующие несколько недель этот вопрос без конца мучил ее. Она была в полном замешательстве. Вернувшись с острова, она по глупости не думала о том, что его семя даст жизнь их ребенку. Как же она была глупа!

Однако теперь пришло время посмотреть правде в глаза. Ребенок — ее собственная плоть и кровь — рос в ней. И задолго до того как он впервые шевельнулся в ее чреве, она поняла, что никогда не сможет отдать его. Никогда не сможет бросить свое дитя.

Но как быть с отцом? Как он живет теперь, считая, что его единственной дочери нет в живых? И ему придется мучиться до конца своих дней, потому что жажда мести в сердце Камерона никогда не угаснет. Да, если все будет, как хочет Камерон, то отец так никогда и не узнает о рождении внука, который мог бы скрасить его одинокую старость.