Книга 1

В ГЕРБАРИИ

Чужие карбонарии,Закушав водку килечкой,Спешат в свои подполияНа лад или борьбу,А я лежу в гербарии,К доске пришпилен шпилечкой,И пальцами до боли яПо дереву скребу.Корячусь я на гвоздике,Но не меняю позы,Кругом жуки-навозникиИ мелкие стрекозы,По детству мне знакомые,Ловил я их, копал,Давил. Но в насекомыеЯ сам теперь попал.Под всеми экспонатамиЭмалевые планочки.Все строго по-научному,Указан класс и вид.Я с этими ребятамиЛежал в стеклянной баночке,Дрались мы, это к лучшему,Узнал, кто ядовит.Я представляю мысленноСебя в большой постели,Но подо мной написано:„Невиданный доселе“.Я гомо был читающий,Я сапиенсом был,Мой класс млекопитающий,А вид уже забыл.В лицо ль мне дуло, в спину ли,В бушлате или робе я,Стремился кровью крашеннойОбратно к шалашу,И на тебе, задвинулиВ Наглядные пособия,Я злой и ошарашенныйНа стеночке вишу.Оформлен как на выданье,Стыжусь, как ученица,Жужжат шмели солидные,Что надо подчиниться.А бабочки хихикаютНа странный экспонат,Сороконожки хмыкаютИ куколки язвят.Ко мне с опаской движутсяМои собратья прежние,Двуногие, разумные,Два пишут — три в уме,Они пропишут ижицу,Глаза у них не нежные,Один брезгливо ткнул в меняИ вывел резюме:С ним не были налаженыКонтакты и не ждем их,Вот потому он, граждане,Лежит у насекомых.Мышленье в нем неразвито,И вечно с ним чп,А здесь он может разве чтоВертеться на пупе.Берут они не круто ли?Меня нашли не в поле,Ошибка это глупая,Увидится изъян.Накажут тех, кто слушали,Прикажут, чтоб откнопили,И попаду в подгруппу яХотя бы обезьян.Но не ошибка — акцияСвершилась надо мною,Чтоб начал пресмыкаться яВниз пузом, вверх спиною,Вот и лежу расхристанный,Разыгранный вничью,Намеренно причисленныйК ползучему жучью.А может, все проветритсяИ солнцем приправится?В конце концов, ведь досточкаНе плаха, говорят.Все слюбится да стерпится,Мне даже стала нравитьсяМолоденькая осочкаИ кокон-шелкопряд.А мне приятно с осами,От них не пахнет псиной.Средь них бывают особиИ с талией осиной,Да, кстати, вон из коконаРодится что-нибудьТакое, что и с локономИ что имеет грудьЧервяк со мной не кланялся,А оводы со слепнямиПитают отвращениеК навозной ковырьбе.Чванливые созданьицаДовольствуются сплетнями,А мне нужны общенияС подобными себе.Пригрел сверчка-дистрофика —Блоха сболтнула, гнида,И, глядь, два тертых клопикаИз третьего подвида,Сверчок полузадушенныйВ пол-силы свиристел,Но за покой нарушенныйНа два гвоздочка сел.Паук на мозг мой зарится,Клопы кишат, нет роздыха,Невестой хороводится красивая оса,Пусть что-нибудь заварится,А там хоть на три гвоздика,А с трех гвоздей, как водится,Дорога в небеса.В мозгу моем нахмуренномСтрах льется по морщинам,Мне станет шершень шурином,А что мне станет сыном?А не желаю, право же,Чтоб трутень был мне тесть,Пора уже, пора ужеНапрячься и воскресть.Когда в живых нас тыкалиБулавочками тонкими,Махали пчелы крыльями,Пищали муравьи,Мы вместе горе мыкали,Все проткнуты иголками,Забудем же, кем были мы,Товарищи мои.Заносчивый немного я,Но в горле горечь комом.Поймите, я, да многиеПопали к насекомым,Но кто спасет нас, выручит,Кто снимет нас с доски?За мною, прочь со шпилечекСограждане-жуки.И как всегда в истории,Мы разом спины выгнули,Хоть осы и гундосили,Но кто силен — тот прав,Мы с нашей территорииКлопов сначала выгнали,И паучишек сбросилиЗа старый книжный шкаф.У них в мозгу не вяжется,Зато у нас все дома,И пожелают, кажетсяУже не насекомо.А я — я нежусь в ванночке,Без всяких там обид,Жаль над моею баночкойДругой уже прибит.

АВТОБИОГРАФИЯ

Час зачатья я помню неточно,Значит память моя однобока,Но зачат я был ночью порочноИ явился на свет не до срока.Я рождался не в муках, не в злобе,Девять месяцев — это не лет.Первый срок отбывал я в утробе:Ничего там хорошего нет.Спасибо вам святители, что плюнули, да дунули,Что вдруг мои родители зачать меня задумали,В те времена укромные, теперь почти былинные,Когда срока огромные брели в этапы длинные.Их брали в ночь зачатия, а многих даже ранее,А вот живет же братия — моя честна компания.Ходу, думушки резвые, ходу,Слово, строченьки, милые, слово!Получил я впервые свободуПо указу от тридцать восьмого.Знать бы мне, кто так долго мурыжилОтыгрался бы на подлеце,Но родился и жил я и выжил,Дом на первой мещанской в конце.Там за стеной, за стеночкою, за перегородочкойСоседушка с соседушкою баловались водочкой.Все жили вровень, скромно так: система коридорная,На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка,Здесь я доподлинно узнал, почем она, копеечка.Не боялась сирены соседкаИ привыкла к ней мать, понемногу.И плевал я, здоровый трехлеткаНа воздушную эту тревогу.Да не все то, что сверху от богаИ народ зажигалки тушил.И, как малая фронту подмогаМой песок и дырявый кувшин.И било солнце в три ручья сквозь дыры крыш просеяноНа Евдоким Кириллыча и Кисю Моисеевну.Она ему: Как сыновья? — да без вести пропавшие!Эх, киська, мы одна семья, вы тоже пострадавшие.Вы тоже пострадавшие, а значит обрусевшие.Мои-без вести павшие, твои — безвинно севшие.Я ушел от пеленок и сосок,Поживал не забыт, не заброшен.И дразнили меня: недоносок,Хоть и был я нормально доношен.Маскировку пытался срывать я,— Пленных гонят, — чего ж мы дрожим?Возвращались отцы наши, братьяПо домам, по своим, да чужим.У тети Зины кофточка с драконами, да змеямиТо у Попова Вовчика отец пришел с трофеями.Трофейная Япония, трофейная Германия:Пришла страна Лимония — сплошная Чемодания.Взял у отца на станции погоны, словно цацки, я,А из эвакуации толпой валили штатские.Осмотрелись они, оклемались,Похмелились, потом протрезвели.И отплакали те, кто дождались,Недождавшиеся отревели.Стал метро рыть отец витькин с генкой,Мы спросили: — зачем? — он в ответ,Мол, коридоры кончаются стенкой,А тоннели выводят на свет.Пророчество папашино не слушал витька с корешом:Из коридора нашего в тюремный коридор ушел.Да он всегда был спорщиком, припрешь к стене — откажетсяПрошел он коридорчиком и кончил стенкой, кажется.Но у отцов свои умы, а что до нас касательно,На жизнь засматривались мы вполне самостоятельно.Все — от нас, до почти годовалыхТолковищу вели до кровянки,А в подвалах и полуподвалахРебятишкам хотелось под танкиНе досталось им даже по пулеВ ремеслухе живи не тужиНи дерзнуть, ни рискнуть, но рискнулиИз напильников сделать ножи.Они воткнутся в легкие от никотина черные,По рукоятки легкие трехцветные наборные,Вели дела отменные сопливые острожники.На стройке немцы пленные на хлеб меняли ножики.Сперва играли в фантики в пристенок с крохоборамиИ вот ушли романтики из подворотен ворами.Спекулянтка была номер перший,Ни соседей, ни бога не труся,Жизнь закончила миллионершейПересветова, тетя Маруся.У Маруси за стенкой горели,И она там втихую пила.А упала она возле двери,Некрасиво так, зло умерла.Но было все обыденно — заглянешь — город строитсяОсобенно обидело богатство метростроевца.Он дом сломал, а нам сказал — „у вас носы не вытерты!А я за что-то воевал…“, и разные эпитеты.Как жила от наркотика не выдержала этогоБогатенькая тетенька — Маруся Пересветова.Было время и были подвалы,Было дело и цены снижали.И текли, куда надо каналыИ в конце, куда надо, впадали.Дети бывших старшин, да майоровДо бедовых широт поднялись,Потому, что из всех коридоровИм, казалось сподручнее вниз.