Страница 39 из 94
– Джинсы, – поправил лейтенант, быстро записывая.
– Может, и так, – согласился со степенной важностью свидетель, вдруг разом осознав собственную бесценность. – На ногах белые такие кеды.
– Кеды? – удивленно переспросил участковый. – Может, кроссовки?
– Верно говоришь, батюшка. Разве ж тут все упомнишь, када такое вот, – снова полуоборот к трупу, – повидать доведется-то. Кому хошь память отшибет.
– Телосложение не заметили?
– Сложение-то? Нормальное. Вон как у вас, – снова взгляд на Волина. – Не хроменький. Чего не было, того не было.
– Волосы какие? Светлые? Темные? Короткие? Длинные?
– Волосы-то?
– Волосы, волосы, – вздохнул лейтенант.
– Так… Их и вовсе не было. Вон ведь какое дело.
– Волос не было?
– Волос, батюшка.
– Он что, лысый? – не понял участковый.
– Может, и так.
– Что значит «может, и так»?!! Раз волос нет, значит, лысый!
– Может, и так, – легко согласился старик. – А только под кепкой мы не приметили.
– На нем кепка, что ли, была надета?
– Так, батюшка. Кепка.
– Твою мать, – процедил сквозь зубы лейтенант. – Точно кепка, а не шапка, скажем?
– Не шапка. Кепку-то мы верно приметили, – обиделся старик.
– Какая кепка? «Аэродром»? Как у грузин? Или типа «пирожка»? Вроде пилотки?
– Нет, такая… с большим козырьком.
– Бейсболка, что ли? Как в кино иностранном?
– Это мы не знаем, батюшка. В кино-то поди уж лет десять не были, а то и поболе. Участковый посмотрел на Волина, развел руками, словно говоря: «Видите, с каким контингентом приходится работать». Волин кивнул. Он уже услышал все, что хотел услышать. Несомненно, это был его подопечный, психопат-убийца. И ведь главное, словно в насмешку, совершил убийство в людном месте и средь бела дня. Народу в парке – как в летнюю жару на пляже. Полным-полно потенциальных свидетелей. Но его это не остановило. Волин прошел мимо парней из оцепления, приблизился к трупу, посмотрел на мертвую девушку. Как и в предыдущем случае, никакого сходства с первыми двумя жертвами. Шатенка, волосы короткие, стрижка «каре», полненькая, хотя и не толстая. Фигуру никак не назовешь идеальной. Рядом, в густой темной луже, лежат очки. Тонкая золотая оправа. Судебно-медицинский эксперт, сидящий на корточках рядом с трупом, повернул голову, посмотрел снизу вверх.
– Ну как? – спросил у него Волин. – Можете сказать что-нибудь определенное?
– Определенное? – Медик поднялся, стянул тонкие резиновые перчатки. – Практически ничего. Разве что… Похоже, он пользуется импортным кухонным ножом для разделки мяса. Такие… знаете, с зазубренным лезвием.
– Почему вы так думаете?
– Характерные повреждения кожного покрова и форма ран. Мне совсем недавно пришлось иметь дело с ножевым ранением. Точно такой же порез. Очень необычный. Пришлось полюбопытствовать. Сомневаюсь, что вам доставит большое удовольствие, но все же посмотрите. – Волин послушно наклонился и вгляделся в черную рану. – Видите? – Честно говоря, ничего Волин не видел. Зато почувствовал тяжелый запах смерти. Свернувшейся крови и разложения. – Ну, видите? – допытывался эксперт.
– Как вам сказать…
– Видите, у задней стенки шеи белое пятнышко? Вот оно. – Медик, не касаясь тела, указал на нужный участок. – Теперь видите?
– Теперь вижу, – честно сказал Волин и с непередаваемым облегчением выпрямился. – И что это?
– Расчленяя труп, убийца полоснул не между позвонками, а по хрящу. Но срез удивительно ровный. Без заусенцев и зазубрин. О чем это говорит?
– И о чем же это говорит? Сейчас Волину было совсем не до загадок. Он усиленно решал другой вопрос: как удержать в желудке три пирожка, съеденных вместо обеда и запитых стаканом кофе.
– О том, что он рассек хрящ одним ударом. Очень острое лезвие, весьма приличная физическая сила и, безусловно, определенный навык.
– Много времени у него ушло на то, чтобы отрезать жертве голову?
– Совсем немного. Не больше тридцати секунд. Волин оглянулся в сторону пешеходных дорожек. С той точки, где лежал труп, их практически не было видно, заслоняли деревья. Психопат выбрал наилучшее место из всех возможных. Лучшее, в смысле малолюдное. Безопасное. Малолюдное место внутри многолюдного места. Где здесь логика? Почему он пришел сюда? Рискуя быть замеченным и пойманным. Психиатр был прав. Для этого сумасшедшего крайне важно место. Настолько важно, что он пошел на безумный риск. Настолько важно, что он плюнул на собственную безопасность. Это не то место, которое указал в своей ориентировке Волин. Оно близко, но не то. Убийца выбирает место преступления, исходя из иной логики. Никакого «хода конем» нет. И совпадение чисто случайно. Тут что-то совсем другое. Что-то, что связывает все три точки: пустынный двор, детский сад и парк. Обстоятельства всех трех убийств складывались в некий непонятный пока «узор». И, чтобы его понять, требовался более глубокий и тщательный анализ. Волин кивнул:
– Когда вы сможете подготовить заключение?
– Постараюсь к завтрашнему утру. Хотя не могу обещать вам этого на сто процентов.
– Речь идет о серийном убийце, – напомнил Волин.
– Я помню, – медик нахмурился. – Но у меня есть определенные обязательства и по отношению к другим потерпевшим. Их дела тоже расследуются, а убийцы ходят на свободе.
– Тем не менее постарайтесь сделать все возможное.
– Разумеется, – отрезал эксперт и отвернулся. Волин не стал ничего объяснять ему. Конечно, медик не был жестокосердным чинушей или идиотом. Идиотов в их службе не держат, что же касается жестокосердия… Жесткий тон еще не подразумевает безразличия к чужой смерти. Хотя количество трупов и накладывает своеобразный отпечаток на поведение человека. Но в данном случае холодность и жесткость – способ психологической защиты. Волин это понимал. Он направился к стоящим в стороне патрульным. Остановился в двух шагах и, глядя себе под ноги, спросил:
– Каков ваш маршрут патрулирования?
– Мы должны были контролировать парк на отрезке улица Дурова – улица Советской Армии, – четко доложил один из патрульных. Капитан уничтожающе «стрельнул» в него взглядом. – Но мы патрулировали, как и оговаривалось на инструктаже, наиболее людные места.
– Вы обратили внимание на эту девушку и ее кавалера?
– Так точно, – кивнул второй. – Но они выглядели вполне мирно. Не ругались, ничего не нарушали. Просто прогуливались. Девушка не проявляла беспокойства.
– Ну да. Мы хотели проверить у них документы, но как раз в этот момент с площади Суворова подошла группа туристов. У гостиницы возникла толчея и… – патрульный посмотрел на напарника, словно ища поддержки, – поскольку в ориентировке указывалось место от Самотечной до Дурова, то мы и пошли к гостинице.
– Тут ведь довольно многолюдно, – добавил второй. – Особенно в обед. Кто же знал, что он решится на такое.
– Вам удалось рассмотреть лицо мужчины? – спросил Волин.
– Никак нет. Они прошли метрах в ста пятидесяти от нас.
– Но убийца довольно молод, – прибавил первый патрульный.
– У него походка такая… – он прищелкнул пальцами, -
…легкая.
– Понятно. – Волин подумал, спросил уже у капитана: – Личность убитой удалось установить?
– Пока нет, – ответил тот. – В кармане девушки обнаружен документ, но его почти целиком залило кровью. Похоже на пропуск. Мы, собственно, ждали, пока вы приедете, выпишете постановление на фотоанализ.
– Разумеется. – Волин поднял кейс и откинул крышку, заполняя постановление, сказал негромко: – Насчет патрулей. – Капитан поднял взгляд. – Можете снимать своих людей. В указанных точках он не появится.
К вечеру погода испортилась окончательно. Поволокло по улицам белесую марлевую поземку. Ветер горстями подхватывал колючую снежную пыль и швырял в лица прохожим. Маринка вышла из подъезда и посмотрела на красную «четверку», за лобовым стеклом которой маячил темный силуэт. Телохранитель кивнул ей ободряюще, а она, вопреки всем инструкциям, невольно оглянулась. Это было проявлением страха. Того самого дикого страха, который Маринке полагалось скрывать. «Четверка», урча отлаженным двигателем, выползла со двора и остановилась на углу. Маринка решительно вышла на тротуар, подняла руку, останавливая такси. Мгновенно возникла очередь из частников и государственных «извозчиков». По голодному времени каждый норовил отнять хлеб насущный у своего четырехколесного собрата. Первый же водитель – темный старенький «фордик» дремучей модели – согласился подвезти за весьма умеренную плату. Впрочем, и ехать тут было недалеко.