Страница 17 из 69
Когда Пиркс по ходу рассказа начал описывать свою реакцию, Хойстер впервые перебил его:
— Значит, вы хотели, чтобы Клайн выключил автоматику и попытался сам совершить посадку, да?
— Да.
— А можно узнать, почему?
Пиркс не замедлил с ответом:
— Я считал это единственным шансом.
— Так. А вам не казалось, что переход на ручное управление может привести к потере равновесия?
— Оно уже было потеряно. Впрочем, это можно проверить — есть ведь ленты.
— Конечно. Мы хотели прежде всего представить себе общую картину. А… каково ваше личное мнение?..
— О причине?..
— Да. Мы сейчас не столько совещаемся, сколько обмениваемся информацией, поэтому что бы вы ни сказали, это вас ни к чему особенно не будет обязывать, а любое предположение может оказаться ценным… даже самое рискованное.
— Понимаю. Что-то случилось с компьютером. Не знаю, что, и не знаю, как это могло произойти. Если б я сам не был в диспетчерской, я бы в это не поверил, но я был и все слышал. Это компьютер изменил процедуру и объявил метеоритную тревогу, внезапно и невнятно. Звучало это примерно так: „Метеориты — внимание — полная мощность на оси — вперед?“ А поскольку никаких метеоритов не было… — Пиркс пожал плечами.
— Этот компьютер на „Ариэле“ — усовершенствованный вариант модели АИБМ-09, - заметил Боулдер, электронщик; Пиркс его знал, они встречались на Большом Сырте.
Пиркс кивнул.
— Я знаю. Потому я и говорю, что не поверил бы, если б не видел собственными глазами. Но это случилось.
— Как вы считаете, командор, почему Клайн ничего не сделал? — спросил Хойстер.
Пиркс внутренне похолодел и, прежде чем ответить, оглядел присутствующих. Этот вопрос не могли не задать. Но Пирксу не хотелось оказаться первым, кто вынужден будет на него отвечать.
— Этого я не знаю.
— Естественно. Однако многолетний опыт поможет вам представить себя на месте Клайна…
— Я представил. Я сделал бы то, к чему пытался его склонить.
— А он?
— Не было никакого ответа. Шум и вроде бы крики. Нужно будет очень тщательно прослушать ленты. Но боюсь, что это не много даст.
— Командор… — Хойстер говорил тихо и со странной медлительностью, будто осторожно подбирал слова. — Вы ведь ориентируетесь в ситуации, правда? Два следующих корабля того же типа, с той же системой управления сейчас находятся на линии Земля — Марс; „Арес“ будет здесь через шесть недель, но „Анабис“ — всего через девять дней. Не говоря уж о том, к чему нас обязывает память о погибших, мы имеем еще большие обязательства перед живыми. За эти пять часов вы, несомненно, уже обдумали все, что произошло. Я не могу заставить вас говорить, но очень прошу сообщить нам, к каким выводам вы пришли.
Пиркс почувствовал, что бледнеет. С первых же слов он понял, что хочет сказать Хойстер, и вдруг его охватило странное ощущение ночного кошмара: ожесточенное, отчаянное безмолвие, в котором он сражался с безликим противником и, убивая его, словно погибал с ним вместе. Это длилось мгновение. Он овладел собой и взглянул прямо в глаза Хойстеру.
— Понимаю, — сказал он. — Клайн и я — это два разных поколения. Когда я начинал летать, автоматика подводила гораздо чаще… Это накладывает отпечаток на все поведение человека. Думаю, что Клайн… доверял автоматам до конца.
— Клайн думал, что компьютер лучше разбирается в еле? Считал, что он сможет овладеть ситуацией?
— Может, он на это и не рассчитывал… а только думал, что если компьютер не справится, то человек тем более.
Пиркс перевел дыхание. Он все же сказал, что думал, не опорочив при этом младшего собрата, уже погибшего.
— Как по-вашему, была возможность спасти корабль?
— Не знаю. Времени было очень мало. „Ариэль“ почти потерял скорость.
— Вы когда-нибудь садились в подобных условиях?
— Да. Но в маленькой ракете — и на Луне. Чем длиннее и тяжелее корабль, тем труднее восстановить равновесие при потере скорости, особенно если начинается крен.
— Клайн вас слышал?
— Не знаю. Должен был слышать.
— Он взял на себя управление?
Пиркс хотел было сказать, что все это можно узнать по лентам, но вместо этого ответил:
— Нет.
— Откуда вы знаете? — это спросил Романи.
— По контрольной табличке. Надпись „Автоматическая посадка“ светилась все время. Она погасла, лишь когда корабль разбился.
— А вы не думаете, что у Клайна уже не оставалось времени? — спросил Сейн. Его обращение выглядело подчеркнутым — ведь они были на „ты“. Словно бы между ними обозначилась некая дистанция… может, враждебность?
— Ситуацию можно математически промоделировать, тогда выяснится, были ли шансы, — Пиркс старался говорить конкретно и по-деловому. — Я этого знать не могу.
— Но когда крен превышает 45 градусов, равновесие уже невозможно восстановить, — настаивал Сейн. — Ведь верно?
— На моем „Кювье“ это не совсем так. Можно увеличить тягу сверх установленных пределов.
— Перегрузки больше двадцатикратной могут убить.
— Могут. Но падение с высоты пяти километров не может не убить.
На том и окончилась эта краткая дискуссия. Под лампами, включенными, несмотря на дневную пору, плоско стлался табачный дым. Все курили.
— По-вашему, Клайн мог взять управление на себя, но не сделал этого. Так? — Хойстер продолжил свою линию вопросов.
— Вероятно, мог.
— А вы не считаете возможным, что ваше вмешательство сбило его с толку? — отозвался заместитель Сейна; Пиркс его не знал.
Здешние — против него? Он и это мог понять.
— Я считаю это возможным. Тем более что там, в рулевой рубке, люди что-то кричали. По крайней мере похоже было на это.
— На панику? — спросил Хойстер.
— На этот вопрос я не буду отвечать.
— Почему?
— Надо прослушать ленты. Это ведь не точные данные. Шум, который можно истолковать по-разному.
— А наземный контроль, по вашему мнению, мог еще что-нибудь сделать? — с каменным лицом спрашивал Хойстер.
Похоже было на то, что внутри комиссии назревает раскол. Хойстер был с Большого Сырта.
— Нет. Ничего.
— Вашим словам противоречит ваше собственное поведение.
— Нет. Контроль не имеет права вмешиваться в решение командира в такой ситуации. В рулевой рубке ситуация может выглядеть иначе, чем внизу.
— Значит, вы признаете, что действовали вопреки установленным правилам? — снова вмешался заместитель Сейна.
— Да.
— Почему? — спросил Хойстер.
— Правила для меня не святыня. Я всегда делаю то, что сам считаю правильным. Мне уже приходилось за это отвечать.
— Перед кем?
— Перед Космическим Трибуналом.
— Но ведь с вас сняли все обвинения? — заметил Боулдер.
Большой Сырт — против Агатодемона. Это было почти очевидно.
Пиркс промолчал.
— Благодарю вас.
Он пересел на стул, стоящий в сторонке, потому что начал давать показания Сейн, потом — его заместитель. Тем временем из диспетчерской доставили регистрационные ленты. Поступали также сообщения о ходе работ с обломками „Ариэля“. Было уже ясно, что никто не остался в живых, но в рулевую пробраться еще не удалось: она врезалась на одиннадцать метров вглубь. Прослушивали ленты, записывали показания до восьми вечера. Затем устроили перерыв на час. Сыртийцы вместе с Сейном отправились на место катастрофы. Романи остановил Пиркса в коридоре.
— Командор…
— Слушаю.
— Вы ни на кого тут не…
— Не надо так говорить. Ставка слишком высокая, — перебил его Пиркс.
Романи кивнул.
— Вы пока что останетесь здесь на 72 часа. Мы уже договорились с Базой.
— С Землей? — изумился Пиркс. — Мне кажется, я уже ничем но смогу помочь…
— Хойстер, Рааман и Боулдер хотят кооптировать вас в комиссию. Вы не возражаете?
Сплошные сыртийцы…
— Если б я и захотел возразить, то не смог бы, — ответил Пиркс, и на этом они расстались.
В девять вечера собрались снова. Прослушивать ленты было тяжело, но еще тяжелее было смотреть фильм, запечатлевший все фазы катастрофы с того момента, как вспыхнула в зените зеленая звезда „Ариэля“…