Весенний снег

Баю-баюшки-баю,

Колотушек надаю.

Колотушек двадцать пять,

Чтоб Сереже крепче спать.

Баю-бай, баю-бай,

Приходил старик-бабай.

Коням сена надавай.

А-а-а, а-а-а...

Младенец и так спал, без ее колыбельной, но бабушке очень хотелось попеть над ним. Она тоже была счастлива..

Был воскресный день. Никита дожидался его как праздника. Он еще ни разу не участвовал в купанье своего Сережки: то приходил поздно, то бабушка и Вера нарочно отсылали его во двор, находя подходящий предлог, словно боялись, что он своими ручищами раздавит младенца. В прошлый выходной он с мотоциклом провозился. Они обещали позвать, да так и не позвали. Нынче он решил не выходить из дому. Вера, зная его желание, нарочно разыгрывала мужа и смеялась звонко:

- Ой, Никита! Ребятишки твой мотоцикл на улицу выкатили. Ой-ой!

Он выскочил из дому, а через минуту вернулся, ни слова не говоря, подхватил жену на руки, как ребенка, и поднял к потолку.

- Ну пусти же, пусти, - смеялась она. - Пеленки вон перепарятся.

А сама была довольна, что он у нее такой сильный, что у них все хорошо и прекрасно.

Наконец наступил вечер - пора купания. Купали на кухне. Там теплее. Ванночку поставили на лавку и долго разбавляли воду. Делал это Никита, а Вера проверяла температуру. Бабушка наблюдала издали, от порога всю эту процедуру.

- Да горячо же,-говорила Вера и смеялась, потому что Никита подливал холодную воду из ковшика чуть ли не по капельке. -Да лей ты больше. В случае чего добавим горячей. Ну вот, теперь холодная.

Никита старательно вытягивал губы, как первоклассник, сидящий над тетрадкой, и лез с ковшом в чугун с горячей водой.

- Ладно. Вот так,-остановила Вера, давясь нашедшим на нее смехом. Держи вот простынку.

Ребенка раздели и осторожно опустили в ванночку.

Он зафыркал, словно котенок, хлебнувший молока больше, чем надо.

- Зато чистеньким будешь,-приговаривала Вера. - Буль-буль водичка. Буль-буль.

Никита стоял, не зная, что делать,

- Полсй-ка, Никита. Не слышишь, что ли? Да вон тепленькая, в кастрюле'.

Он лил, а она обмывала пофыркивающего младенца, приговаривала:

- Вот какой чистенький Сереженька. Вот какой гладенький.

Марья Денисовна ушла в горницу готовить кроватку.

- Подержи, - Вера передала младенца в огромные ручищи мужа.

Никита с великой осторожностью принял ребенка.

С рождением ребенка Вера не отдалилась ни от своих деревенских, ни от родной школы. В первый месяц, конечно, ей было ни до чего, ни до кого. А потом все образовалось. Она вошла в ритм. У нее выкраивалось время для разговоров с людьми. Веру навещали и учителя и ученики, а о соседях и говорить нечего. К ней приходили, с нею делились, ей по-прежнему поверяли свои тайны и у нее просили помощи и поддержки.

- Да буде вам. Чо вы в самом-то деле,-иногда ополчалась на пришедших Марья Денисовна.

Но все понимали, что это не всерьез, что сама Марья Денисовна никогда не откажет в помощи и совете. Аза невестку так вдвойне довольна, сама говаривала: "Вера-девонька авторитетна".

На этот раз пришла Волобуева Зинка. Лицо заревано. Под глазом фонарь.

Марья Денисовна насупилась было, но глянула помягчала.

- Обожди, покормит покуда.

Минут через пятнадцать вышла Вера Михайловна, Зинка в слезы, ни слова вымолвить не может. Вера Михайловна подсела на лавку, положила руку на Зинкино плечо, сама заговорила:

- Уходить не надо. Маленький у вас. Счастье у вас.

Как от счастья уходить? Выпил-плох,о. Стукнул-безобразие. А все равно это ерунда по сравнению с тем, что вы все вместе-семья. Разве уголек сравнишь с солнышком? А и он жгет.

Зинка растерла слезы по щекам, прерывисто вздохгула.

- То и верно. И если бы он... Трезвый-душа, а наберется - ревнует.

- Так любит.

- Значит, бить можно?

- Нельзя. Но он просто не умеет выразить свое состояние. Ты пришли-ка его.

- Не пойдет.

- Пойдет. Ты так и скажи: просила, мол, Вера Михайловна. А мне не оторваться.

- Попытаю,-выдохнула Зинка.

- А уходить не советую. Когда в войну оставались детишки на руках матери - это одно дело. А сейчас...

Зачем сейчас, как в войну?-Вера Михайловна говорила будто для себя, тихо и просто,-Вот подрастет^твои Володенька, его за обе ручки водить надо, с одной мамина, с другой папина.

Зинка кивала и улыбалась, глядя на Веру Михаиловну. Почти все люди улыбались теперь при разговоре с ней.

Ученики долго не решались зайти к Вере Михаиловне. Не один раз подходили к ее дому, стояли, приглядывались, но ничего интересного не замечали. Самое интересное для них был ребенок, все, что связано с ним.

А они даже пеленок не видели: стояла глубокая осень, белье сушили на кухне, у печки. Однажды они не выдержали, крикнули хором:

- Ве-ра Ми-хай-ло-вна-а!

На крыльцо вышла Марья Денисовна, пожурила молодежь:

- Чо орете-то? Младенца разбудите. А привет передам, передам. Идите.

Давно уже кончила школу любопытная Маша Брыкина. Подросло новое поколение, появилась и новая восторженная натура Леночка Демидова. Она и соблазнила класс:

- Давайте все-таки! В воскресенье нагрянем и все.

В воскресенье выпал первый снег. Всю дорогу от Медвежьего до Выселок они играли в снежки. Быть может, потому обычная робость исчезла, и Леночка от имени класса направилась к дому. Она не появлялась минут тридцать. За это время ребята успели нарисовать на снегу подобие ее фигуры и подписали: "Леночка-девочка..." А напротив этих слов каждый вывел свой эпитет:

"Веселая. Хорошая, Легкая. Умная. С фантазией. Восторг". Пожалуй, последнее слово особенно подходило к ней, когда она вернулась от своей учительницы.

- Ой, девчонки!-выдохнула Леночка, сияя голубыми глазами.

- А пас не касается?-спросил Сеня Рытов.

Леночка понизила голос:

- Она знаете что? Она кормила. Видели бы вы ее лицо... Ой,девочки!

Однажды Веру Михайловну навестил директор школы, Иван Кузьмич.

- Как тут будущий ученик?

- Ест плохо,-пожаловалась Вера Михайловна.

- Экономный, значит.

Директор погладил ладонью лысину, сказал на прощанье:

- Вы, Вера Михайловна, живой агитпункт. Вас молодым показывать надо. Да, да, да. Наши старшеклассники от вас в восторге.

Вера Михайловна и раньше относилась к директору с большой теплотой, а теперь ей показалось, что он не посаженый, а настоящий ее отец. И она попросила его:

- Вы приезжайте почаще.

- Чего тебе, Ивашка?-спросила Вера Михайловна.

- Пример не сходится.

- Тогда проходи. Не студи избу.

- Пимы-то отряхни,-крикнула из горницы Марья

Денисовна.-В сенцах голичок. Им и отряхни.

Ивашка стряхнул снег с валенок, скинул шапчонку и шубейку у порога,присел к столу.

- Давай твой пример,-сказала Вера Михаиловна и ободряюще улыбнулась парнишке.

Всю эту зиму она занималась с выселковскими реоятами Как-то само собой, можно сказать случайно, так получилось. Однажды вышла она погулять^с ребенком^ Навстречу попался дерибасовский Матвейка, плачет мальчишка.

- Ты чего это? - остановила его Вера Михаиловна

и наклонилась участливо.

- Мамка по шеям надавала. Двойку по письму от

- Ты вот чего... Через часок заходи. Я уложу Сереженьку, и посмотрим, что там у тебя не получается.

Как будто шлагбаум открыла. Пошли к ней выселковские ребятишки кто с чем. У кого письмо. У кого арифметика. У кого с историей нелады. А Минька ^уев ради любопытства заходил.

Вскоре это вошло в привычку. Чуть что-ре к Вере Михайловне. А если они не шли, она их сама приглашала. Скучала без работы.

- Говорят, у вас частная школа открылась.^-пошутил директор в очередной свой приезд.

- Да что вы!-смутилась Вера Михаиловна.- Так, иной раз помогаю ребятам.