Страница 2 из 8
Смотреть в дверной глазок не имело никакого смысла: на лестничной площадке темно. Перегорела лампочка.
— Кто там?
— Инна ханум, это я, — услышала она голос знакомой ей женщины, что разносит по квартирам жировки.
— Ну и ну! Опять эти чёртовы квитанции, — проворчала она и, взявшись за рукоять двери, дважды щёлкнула ключом…
А дальше произошло — как в кино. Невероятная силища выкинула её вместе с дверью наружу, в цепкие руки людей, чьи скользкие, как мокрицы, пальцы с бесцеремонным бесстыдством ощупали её с ног до головы, а затем с той же силой зашвырнули обратно в квартиру. Она слышала, как её лицо хрястнуло об стену, и слышала глухой стук своего тела, упавшего на пол. Именно слышала, а не чувствовала. Наверное, сгоряча. И сознания, кажется, не теряла. Может, на какой-то миг. Она тотчас же вскочила на ноги, но те же самые лапища понесли ее в комнату и швырнули в кресло.
Инна хорошо это запомнила. И ещё запомнила человека, усевшегося за их обеденный стол и вальяжно откинувшегося на спинку стула. Нет, не самого человека. Он был безлик. Инна запомнила его щетинистые глаза. Именно щетинистые. Их поблёскивания напоминали ей вздыбившиеся собачьи загривки. Больше ничего приметного в нём не было. Разве только то, что он единственный, кто не надел на себя маску и камуфляжный костюм. Он в них и не нуждался. Если бы не глаза, с пробирающим до озноба садизмом, он навряд ли кому мог бы запомниться.
— Ты знаешь, почему мы здесь… — не то спросил, не то утвердительно процедил он.
— Не имею представления, — сдавленно выдохнула она.
— Не ломай из себя дуру! — грубо бросил он и, с картинной медлительностью высвободив закинутую руку из-за спинки стула, посмотрел на часы.
Потом, не поворачивая головы и ни на кого не глядя, приказал включить телевизор.
Вспыхнувший экран высветил зал с людьми. Вверх по амфитеатру с микрофоном в руках взбегал Повзнер. Шла его авторская программа «Мы».
Инна с мужем всегда с интересом смотрели эту передачу. Но сейчас ей было не до неё. И вообще не до телевизора.
— Господин полковник, переключить на АзТВ? — спросил сидящего за столом человек в маске.
— Не обязательно, — отмахнулся тот, заинтересованно глядя на вбежавшего в комнату сотрудника.
— Нашёл! — радостно сообщил тот, ставя перед полковником распечатанную пачку стирального порошка «Барф».
— Откуда этот порошок? — с недоумением спросила Инна.
— А это уж ты нам скажешь, хозяюшка, — зловеще ухмыльнулся полковник и, скорчив гримасу, с отвращением, двумя пальцами снял с пачки свалявшийся ком сухой паутины.
— Я обнаружил её в ванной. Там толстенная пыль и паутина.
— Ну, и что ты мне суёшь? — заглядывая вовнутрь пачки, прорычал он.
— Так в ней не стиральный порошок. В ней аммонал.
— Ах, вот как… — свирепо заиграв желваками, полковник запустил руку в пачку.
И в это время стоявший у телевизора человек в маске сообщил:
— Эльхан мялим, началось.
Полковник резко обернулся к телевизору. На экране появилась заставка «АзТВ». И все, кто находился в комнате, уставились на неё, как на какую-то невидаль. Ничего не понимающая в происходящем Инна смотрела вместе с ними… Голос за кадром дважды через паузу объявил:
«Внимание! Передаём экстренное сообщение!»
А через пару секунд на экране возникло напряжённое лицо диктора.
«Уважаемые телезрители, — густо произнёс он, — мы прерываем передачи всех каналов телевидения для экстренного сообщения.
Пресс-служба Президента Азербайджана уполномочена сообщить: сегодня Президентской службой безопасности было предотвращено дерзкое покушение на главу государства.
Личной охране удалось в считанные секунды обезвредить покусителя, который незамеченным проник в кабинет Президента. Глава государства невредим. Преступник схвачен и даёт показания.
Судя по документам, обнаруженным у задержанного, им оказался врач Маштагинского психоневрологического диспансера Караев Микаил Расул оглы. В автомашине марки „ВАЗ 2106“, принадлежавшей Караеву, сотрудники органов национальной безопасности обнаружили электронное взрывное устройство с запущенным часовым механизмом. Машина стояла припаркованной к фасаду комендатуры Президентского аппарата. По мнению специалистов, „адская машина“ изготавливалась кустарным методом и обладала способностью поднять на воздух все здание. По факту покушения возбуждено уголовное дело. Ведется следствие.
Президент благодарит за умелые действия и проявленные высокие профессиональные качества всех сотрудников своей охраны».
В комнате стояла оглушительная тишина. Ошарашенная услышанным Инна потерянно смотрела перед собой. Окаменевшие в мел губы и пробежавшая по лицу судорога независимо от нее выстукали дробную, но достаточно разборчивую фразу:
— Он все-таки сделал это…
— Что?! Что ты сказала?! — подскочив со стула, выкрикнул полковник.
Инна невменяемо качала головой.
— Как?! — взбеленился полковник. — Ах ты гадина! — схватив женщину за волосы, он притянул её лицо к себе и со скрипом в зубах процедил:
— Гадина! Не ты ли сказала «он всё-таки сделал это»?!
— Отпустите… Больно… — взмолилась Инна.
— Я тебя спрашиваю! — царапая её щетинистым взглядом, не унимался полковник.
— Я не отказываюсь.
Отбросив её голову на спинку кресла, полковник подбоченился.
— Так-то лучше, — похвалил он и с мягкой вкрадчивостью добавил:
— Сейчас садись за стол и всё по порядку напиши. Всё без утайки. Чистосердечное признание снимет с тебя вину. Я это обещаю, — соврал полковник и сочувственно, вкладывая в свои слова какой-то заговорщицкий смысл, добавил:
— Ну какая может быть на тебе вина?.. Её, если и захочешь, не придумаешь.
— Хорошо, — отозвалась она и, окончательно взяв себя в руки, спросила:
— Как мне тебя называть?.. Кто ты?..
— Почему «ты»? — вскинулся полковник.
Инна с неподдельным недоумением и не без иронии посмотрела на него: мол, неужели непонятно?
Полковник скривился, но, быстро овладев собой, как ни в чём не бывало, представился:
— Я начальник следственного управления Министерства национальной безопасности, полковник Эльхан Худиев… Пишите на моё имя… Инна Борисовна…
Сделав упор на её имени с отчеством, он не преминул продемонстрировать свою осведомлённость:
— Если не ошибаюсь, ваша девичья фамилия — Марголис.
Он назвал её фамилию не столько для того, чтобы она поняла, что ему известно о ней всё, сколько для того, чтобы сыграть на её еврейском качестве. Худиев был убеждён, что любой еврей, когда дело касается его шкуры, отречется от кого угодно и от чего угодно. И он тем самым прозрачно намекал, что ей именно сейчас следует отмежеваться от преступника.
Инна слушала его внимательно. «Тыкавший» ей высокопоставленный хам из спецслужбы перешёл на «Вы». Не извинился, правда, но это чёрт с ним. Такова уж их работа. Главное — она поставила его на место. Теперь оставалось дать понять, что его намёк до неё дошёл и она категорически против.
— Я — Караева. Жена профессора Микаила Расуловича Караева, — твёрдо произнесла она.
— Правильно… — скользко улыбаясь, согласился он. — Это, конечно же, надо указать. Ни в коем случае не забывая, что вы Марголис, — гнул своё Худиев, усаживая Инну Борисовну за стол. — А главное, обязательно объясните, откуда у вас это, — полковник положил руку на коробок с броской надписью «Барф».
— Позвольте спросить, какой криминал в стиральном порошке?
— Вы не знаете, что в нем?
Караева покачала головой.
— Тем лучше! — театрально воскликнул он. — Это тоже в пользу вас. В пачке, что у меня в руках, — аммонал. Попросту — взрывчатый порошок.
— Откуда ему здесь взяться? — растерянно развела руками Инна Борисовна.
— Вот-вот! — подхватил Худиев. — Похвально!.. Напишите: мол, приносил эти пачки муж. Откуда. В каком количестве. Где хранил. У кого приобретал… Если знаете, разумеется.
Женщина, наверное, с минуты две оцепенело смотрела на полковника.