Страница 85 из 86
Так что мне требовалось незамедлительно провести полицейскую акцию и арестовать виновных, но в том то и дело, что это были не какие-нибудь корпоративные лоханки, а боевые тяжелые крейсера. Но в этом и заключалась вся прелесть момента, ведь до сих пор космофлоту Интайра не доводилось сражаться с тяжелыми крейсерами Толрина, которые составляли основу военно-космического флота этой планеты.
Получить полное представление о боевой мощи толринского космофлота можно было только в бою и потому я бросил против семи крейсеров четыре своих самых лучших боевых звена. Задача перед ними была довольно сложная. Первым должно было вступить звено космос-майора Дарафа Илькана и, связав крейсера своим маневром, постараться оттащить их от рудовоза подальше. После этого в бой должны были вступить еще три звена, чтобы окончательно принудить противника сдаться. Это, конечно, в идеале, а там следовало посмотреть, как будет складываться ситуация. Во всяком случае еще два крейсера должны были отконвоировать зионский рудовоз к Кештару, где с космошахтерами и грузом обогащенной урановой руды должен будет разобраться независимый суд.
Когда я сформулировал задачу своим космолетчикам, Оорк, взглянув на меня одобрительно, позволил себе заметить:
– Превосходно, адмирал, а ты подумал о том, что толринцы могут просто сжечь звено Дарафа Илькана? Их крейсера, по крайней мере, втрое мощнее наших.
– Зато на нашей стороне скорость, маневренность и внезапность, Орки и к тому же не забывай о том, что это лучшее звено 31-й Золотой эскадры, а Дараф Илькан пилот от Бога, так что вряд ли толринцы смогут взять его звено в перекрестие прицелов своих энергометов, а поскольку ракет с термоядерными боеголовками они применять не станут, то это просто будет очень веселая игра. – С улыбкой ответил я Оорку и незаметно достал из кармана свой амулет – Оплавленный осколок стайлара, который однажды извлекли из моего плеча корабельные костоправы в те далёкие годы, когда я ещё был юным космос-лейтенантом.
До выхода "Уригленны" на позицию атаки оставались считанные минуты и я велел космос-майору Илькану приготовиться к старту, сказав этому малышу-тайри:
– Дараф, твой выход через семь минут. Ты готов, надрать задницу этим верзилам, Музыкант?
– Да, Звездный Отец! – Ответил он и я приказал:
– Ну, тогда жди зеленого сигнала.
Потянулись томительные минуты ожидания. Мы были буквально на расстоянии нескольких световых минут от места боя, сбросили скорость и легли на параллельный курс, когда толринские крейсера внезапно стали перестраиваться в новый боевой порядок, явно, намереваясь пойти на сближение с яростно отстреливающимся рудовозом и выпустить из своих трюмов десантные космоботы. Сделать этого они не успели, так как внезапно, буквально ниоткуда, в космосе появилась шестерка новых крейсеров-истребителей Интайра и открыла по ним шквальный огонь. Канониры целились исключительно по боевым системам толринских крейсеров и в первые же секунды заставили замолчать полтора десятка тяжелых энергометов. Крейсера противника моментально отказались от завершения атакующего боевого построения и бросились врассыпную, поставив плотный заградительный огонь.
Звено Дарафа Илькана собралось в тесную группу и заложило крутой вираж, стремясь встать между крейсерами Толрина и рудовозом. На рудовозе служили бывалые космолетчики и командовал ими чертовски отличный капитан, который моментально сообразил, что ему, наконец, пришли на помощь. Уцелевшие огневые башни открыли огонь из всего, что еще могло стрелять и это был не прицельный огонь, а просто отвлекающий огненный веер, призванный прикрыть интайрийские крейсера.
Лишь тогда, когда крейсера звена Дарафа Илькана вновь рассыпались и построились в атакующие порядки, рудовоз резко увеличил скорость, но сделал это только для того, чтобы сделать быстрый маневр и зайти своему противнику во фланг. При этом его курс едва не пересекся с курсом "Уригленны" и главному пилоту пришлось взять управления кораблем на себя, чтобы увеличить скорость и стремительным броском увести корабль в сторону.
Пока все шло просто превосходно, вот только капитан рудовоза был слишком уж отважным воякой и, получив поддержку, во что бы то ни стало решил записать на свой боевой счет, как минимум, парочку крейсеров врага. Это у него получилось и его канониры действительно лишили хода два крейсера, которые мгновенно пропали в космической дали. Поэтому я отдал приказ и еще два крейсера покинули ангары "Уригленны" и их командиры вступили в переговоры с капитаном рудовоза, предлагая ему покинуть поле боя в их сопровождении. Капитан, к счастью, нам попался сговорчивый и, пальнув по толринским крейсерам еще пару раз для острастки, отвалил в сторону. При этом в эфир тотчас полетели его победные реляции.
Толринцы видя, что их добыча уходит, решили вздуть своих обидчиков и в космосе завязалась отчаянная дуэль. На толринских крейсерах тоже служили отнюдь не деревенские увальни. Сбитые метким огнем моих лучших канониров, башенные энергометы были моментально заменены на новые и толринцы открыли по звену Дарафа Илькана ураганный огонь, пользуясь тем, что энерговооруженность их крейсеров намного превосходила нашу. К месту боя приковылял на одной турбине еще один толринский крейсер и хотя маневренность у него и скорость несколько понизились, это вовсе не относилось к отваге экипажа и решительности его командира.
Примерно полтора часа в космическом пространстве крутилась эта огненная карусель, в которой каждая сторона старательно показывала все, на что она была способна. Один из наших крейсеров был подбит и, лишившись хода, вынужденно лег в дрейф. Толринцы оказались не только отважными, но и чертовски благородными воинами, они не стали добивать наш крейсер не смотря на то, что он продолжал вести огонь со все увеличивающейся дистанции.
Вскоре к месту боя подтянулся седьмой крейсер толринцев, механики которого умудрились за это время пересыпать турбины, и хотя ход и маневренность у него были совсем ни к черту, его канониры палили очень метко. Пока что этот поединок проходил, как вполне спортивный, толринцы, которые и по рудовозу стреляли очень аккуратно, видя что наши крейсера не метят по навигационным рубкам, а лишь стремятся лишить их огневой мощи, отвечали ребятам Дарафа Илькана той же монетой, но кто знает, как долго это продолжалось бы.
К исходу второго часа боя я отдал приказ остальным трем звеньям блокировать крейсера противника со всех сторон и наконец вышел в эфир, говоря на тайри, но зная, что мои слова будут автоматически переведены на толринский язык:
– Господа, с вами говорит космос-адмирал Кайор Клиот-Кувалда, командир 31-й Золотой эскадры военно-космических сил Интайра, предлагаю вам почетную капитуляцию в обмен на свободу и беспрепятственное возвращение домой по истечение шести интайрийских месяцев. Вопрос о праве собственности на груз рудовоза "Ларийский странник" будет решен в независимом суде на планете Кештар.
Командир звена тяжелых крейсеров толринского космофлота был вполне здравомыслящим офицером. Крейсера немедленно прекратили огонь и он вышел в эфир с вопросом, заданном на неплохом уири:
– Адмирал Кувалда, с вами говорит высокий командор космического флота Толрина Гин Шноссримна. Нам будет оказано уважение или мы будем посажены в карцер?
В ответ на это я вежливо сказал:
– Никакого карцера, командор Шноссримна, вы и ваши товарищи достойны восхищения и самого высокого уважения как за вашу отвагу, так и за исключительное благородство в бою. Прошу вас построить корабли в линию и добро пожаловать на мой крейсер, командор.
Если у командора Шноссримна и были до этого сомнения в правильности своего решения, капитулировать ввиду наличия у противника шестнадцати свежих средних крейсеров Интайра, которые почти ничем не уступали его тяжелым крейсерам, то они полностью развеялись, когда он увидел "Уригленну". Пока крейсера, мои и моего противника, перестраивались в пространстве и заходили на посадку через огромные вакуум-шлюзы ангаров, заставленных в три яруса боевыми крейсерами Золотой эскадры, я успел переодеться и приготовиться к торжественной встрече такого славного противника.