Страница 39 из 119
Гарнеру этот документ показался поверхностным. «Но ведь я еще не проваливал ни одного дела». Он не мог отныне думать ни о чем другом. Теперь он диктовал военные приказы даже во сне.
На 90-летии клуба «Алальфа» президент Буш представил публике свою мать, которую в Вашингтоне (вслед за ее мужем) называли «Серебряной лисой». Та произнесла короткую речь: «Люди не верят, что мой сын был превосходным ребенком, он развлекался тем, что воевал с „плохими ребятами“». Позже он назовет их «осью зла». Присутствующие помнили, что в эту ось входили Ирак, Иран и Северная Корея.
Барбара Буш подошла к прежнему сенатору от Оклахомы Борену: «Одобряете ли вы задуманное моим сыном?» Борен: «Совершенно не одобряю». Барбара Буш: «И отец президента не спит ночи, не одобряя этой идеи». Борен: «Почему же он не поговорит с сыном?» Барбара Буш: «Он дает советы, только когда его об этом просят. У них особые отношения». Борен: «Пусть сын спросит совет у Колина Пауэлла».
Главным американским военным знатоком по Ближнему Востоку был заместитель Фрэнкса генерал Эбизаид, герой «Разбивающего сердца горного хребта» Клинта Иствуда, давшего голливудскую версию американского вторжения на Гренаду. Эбизаид был выпускником Вест-Пойнта и еще в конце 1970-х годов посетил Ирак, начав в Амманском университете изучение арабского языка. Президент Саддам Хусейн – противник Ирана, был тогда лучшим другом американцев, и американский генерал почел за честь рукопожатие с ним. Эбизаид был тогда, в 1991 г., подполковником и под началом генерала Гарнера имел дело с курдами. Тогда Гарнер восхищался следующими словами Эбизаида: «Мы должны позволить иракской армии восстать, не ущемив ее гордость». Армией Багдада командовали суннитские офицеры, и не следовало им дать почувствовать невыносимое унижение. Тогда Рамсфелд разделял эту точку зрения, как и генерал Гарнер.
Рамсфелда Эбизаид не любил, но восхищался его энергией. В начале 2003 г. Эбизаид – теперь начальник объединенного штаба – проводил время с «пауком» Марксом на американской базе в Кувейте. Обняв «паука», начальника военной разведки, за плечи, Эбизаид задал решающий вопрос: «Что ты думаешь, „Спайдер“, о средствах массового уничтожения иракцев?» На что Маркс ответил: «Эта версия не стоит и дерьма. За эту версию я не дам и пенса». Оба они вместе учились в Вест-Пойнте, и Маркс мог позволить себе искренний ответ. «Я не могу подтвердить его существование». И все же Марксу приходилось работать, исходя из презумпции, что ОМП у иракцев есть. Но эти генералы были практиками, и им не нужна была «уверенность в миллионной степени». Достаточно было здравого смысла. Саддам, имей он это оружие, не преминул бы запугать ощетинившиеся на границе войска противника.
Эбизаид сказал Марксу, что трудное время наступит, когда иракская армия будет разбита и нужно будет воссоздавать новый государственный порядок. «Будет много терроризма – униженный народ, очаги сопротивления, партизанская война»[133].
Готовясь именно к этому, генерал Гарнер и его начальник штаба генерал Джеред Бейтс встретились с генералом Фрэнксом в Пентагоне. Фрэнкс несколько охладил соратников словами: «Я сомневаюсь, что вы пробудете в Ираке более 60–90 дней».
Союзники
Между тем только Кувейт и Иордания – среди государств Персидского залива – выступали за нападение на Ирак. Ключевой союзной страной являлась Саудовская Аравия, 800 км саудовско-иракской границы были критически важны. Буш поручил вице-президенту Чейни ознакомить посла Саудовской Аравии с американскими планами, особенно с теми их частями, где речь шла о воздушном и прочем прикрытии Саудовской Аравии. Граница Саудовской Аравии с Ираком будет прикрыта – было сказано Бандару, послу и бывшему летчику. Чейни подготовился к разговору – сверхсекретные фотографии указывали на иракские дивизии, направленные на Саудовскую Аравию. Ознакомившись с американскими планами, посол Бандар сказал, что, «по крайней мере, вы серьезны». Насколько?
Рамсфелд, которого Бандар считал самым жестким министром обороны США на памяти посла, пригласил принца Бандара в западную часть Белого дома, где его уже ждал Председатель комитета начальников штабов генерал Ричард Майерс. Задачей Рамсфелда было убедить Бандара, что Саудовская Аравия не может стоять в стороне. Американские войска будут посланы в Ирак через территорию Саудовской Аравии и с ее территории – это диктует география и стратегия.
Специальные отряды ЦРУ распределят среди иракских племенных лидеров и верхушки 300 млн дол. – на удивление эффективный подход.
Когда Буш встречался с послом Бандаром, глава НСА генерал-лейтенант Майкл Хейден наставлял высших руководителей своего ведомства. Он говорил о важности скорости: «Мы обеспечим необходимыми данными всех, кто задействован в операции».
А Райс, которой президент поручил сношения с Пауэллом и Рамсфелдом, билась над задачей, как оповестить госсекретаря. Министр обороны о грядущем нападении уже знал и советовал следующее: «Господин президент, вы должны позвонить Колину и обстоятельно с ним поговорить». Пауэллу предстояло отстаивать интересы США на внешнеполитической арене. Пауэлл и Буш встретились 13 января 2003 г. у традиционного президентского камина. Буш поблагодарил Пауэлла за проделанную работу и тут же сказал безапелляционно: «Соединенные Штаты вступают в войну». Президент напрягся, он напоминал самого себя в первые дни после 11 сентября. Пауэлл заговорил в тоне, который был для него характерен на протяжении последних шести месяцев: «Учитываете ли вы все последствия?» Война с Ираком пошлет волны по всему региону и даже далее. Война отвлечет все мировое внимание Вашингтона. Американцам придется создавать в Багдаде новое правительство, которому должны будут подчиняться все иракцы. «Вторжение будет означать принятие на себя всех надежд, ожиданий и трудностей Ирака». Пауэлл полагал, что Буш не осознает всех трудностей владения Ираком. Буш: «Но я думаю, что я обязан сделать это».
Наступил момент, когда президент Буш спросил прямо: «Вы со мной в этом деле?» Это был тяжелый вопрос для военного генерала, который 12 лет воевал с режимом Саддама Хусейна. Вопрос высшей лояльности – и Пауэлл не имел альтернативы ответу: «Я сделаю все, что смогу». Как полагает Боб Вудвард, «возможно, президент боялся вопроса; возможно госсекретарь боялся ответа»[134]. Это была короткая, 12-минутная беседа. Буш всегда подчеркивал, что «это было время стресса». Заметим: среди друзей Пауэлл не раз высказывал мысль, что президент выступает на войну, которой можно было избежать. Буш говорил друзьям, что не нуждается в «визе» государственного секретаря.
Среди союзников Америки едва ли были более сервильные, чем поляки, возглавляемые президентом Квасневским. Им предназначался редкий государственный обед 14 января. Но даже Квасневский начал с того, что указал Бушу: «Уровень антиамериканизма в Европе чрезвычайно высок». Буш пообещал более яркое будущее: «Успех все изменит. После применения войск мы накормим народ Ирака. Но нужно действовать быстрее». При всей сервильности Квасневский не гарцевал на коне Костюшко. Он звучал скорее как Пауэлл: «Существует риск развала ООН. Что заменит ее?» На этот раз, с этим союзником президент Буш, собственно, ушел от спора, уходя на уровень межцивилизационных отношений: «Мы полагаем, что ислам, как и христианство, начнет развитие в направлении демократии».
15 января кабинет Буша в полном составе обсуждал продовольственную ситуацию в Ираке и программу помощи Ираку после войны, ответственным за которую были назначены Райс, ее заместитель Хедли и Эллиот Эбрамс. Обозначили пункты помощи, предлагалось значительно увеличить имеющиеся: 250 госпиталей, 5 медицинских колледжей, 20 военных госпиталей с 33 тысячами спальных мест и 9400 докторами. «Здесь есть возможность изменить представление о США», – сказал Буш.
133
Woodward R. State of Denial. New York: Simon and Schuster, 2006, р. 116.
134
Woodward R. Plan of Attack. New York: Simon and Schuster, 2004, p. 272.