Страница 19 из 119
В первые месяцы после 11/9 ЦРУ ослабило внимание к Ираку за счет Афганистана. «Наверху» только вице-президент Чейни продолжал напоминать об опасном Багдаде. Но Соул прямо сказал Чейни, что посредством тайной операции ЦРУ свергнуть Саддама невозможно. Тенет сказал, что ЦРУ может обеспечить от 10 до 20 процентов успеха. Курды и прежние заговорщики против Хусейна знали о свойстве ЦРУ покидать союзников в решающий момент и не верили американцам в штатском.
Чуть позже президент Буш спросил глав ЦРУ: «Можем ли мы сместить Саддама посредством тайной операции?» и получил ответ: «Нет». Кондолиза Райс напоминала президенту, что для рекрутирования надежных агентов внутри Ирака агенты ЦРУ должны твердо обещать полномасштабное вторжение американских войск. На этом этапе Буш не давал твердых обещаний.
Американские военные периода Афганистана
Генерал Фрэнкс был в высшей степени критичен в отношении плана войны в Афганистане – первые 72 дня боев его не удовлетворяли абсолютно. Отсутствие фантазии, живой мысли, тупая закостенелость бесили его. То, что происходило, трудно было даже назвать «реализацией плана» – то были лихорадочные действия по выполнению приказа президента осуществить быстрые военные действия против Аль-Каиды. Возможно, главным виновником этой неразумной спешки был министр Рамсфелд, упорно требовавший массированной высадки американских войск на афганской территории. Первыми здесь 27 сентября 2001 г. высадились ударные силы Центрального разведывательного управления (16 дней после атаки девятнадцати 11 сентября). Это были весьма опытные люди, но их боевые качества желали много лучшего. Только через 22 дня на «вершину мира», на Гиндукуш, прибыли специальные группы командос. И все же сложилась довольно странная ситуация: Рамсфелд требовал максимального ускорения, а Фрэнкс указывал на неготовые к боевым действиям вертолеты, недостаточные коммуникационные связи, на неблагоприятствующую погоду.
Министр обороны недоумевал: «Почему мы не можем осуществить вторжения быстро?» Рамсфелд в конечном счете взялся за несвойственные министру дела, доходя до прямого администрирования, до конкретного планирования грядущих операций, и генералу Фрэнксу ничего не осталось, как возмутиться: «Мистер министр, остановитесь. Так не пойдет. Вы можете уволить меня. Но я должен либо быть командующим, либо отстраниться от дел. Вы мне либо доверяете, либо нет. Если вы мне не доверяете, я готов покинуть свое место. Я желаю, чтобы вы прояснили свое отношение ко мне».
Оказавшись в центре кризиса военного планирования и приготовлений, министр Рамсфелд ответил так: «Ясно, что в начале любого пути мы притираемся друг к другу в поисках оптимального пути». Но этот эмоциональный разговор оказался ключевым во взаимоотношениях министра и генерала. Стало ясно, что оба они не желают лобового столкновения, хотя в характере обоих жило бойцовское чувство. (Рамсфелд когда-то преподавал в университете, и словесные баталии были его обычным полем битвы.) Но, дойдя до кризиса в отношениях с главным своим подчиненным, Рамсфелд теперь опасался упреков в неумении создать солидарную команду.
Теперь он желал создать общий с Фрэнксом фронт. Помимо прочего, увольнять ведущего генерала в начале войны на Ближнем Востоке никому не казалось верхом стратегического умения: что лежит впереди в этой необычной войне с терроризмом и как вести дела в неведомых странах, если не налажен контакт даже с ближайшими генералами? Рамсфелд пошел на попятную и сделал заметные примирительные шаги.
Тем временем Северный альянс таджиков и узбеков успешно выполнял свою миссию, ЦРУ и специальные войска продвигались вперед. Именно тогда Рамсфелд пришел к заключению, что на самом деле ему повезло: во Фрэнксе он нашел надежного исполнителя своих приказов. Отныне Фрэнкс – его человек. Это было непросто, зная традиционную жесткость министра обороны Рамсфелда, способного быть грубым и жестким, вовсе не желающим кому бы то ни было нравиться.
Центральное управление вооруженными силами США стало налаживаться. Генерал Фрэнкс более всего думал о необходимости приспособить американскую армию к двадцать первому веку, ему претил антагонизм в Пентагоне, он желал иметь в министре обороны сообщника и коллегу. Фрэнкс перестал обращать внимание на личные обиды, он стал воспринимать грубость Рамсфелда как стимулятор армейской эффективности. «Он (министр) постоянно подталкивал, и это меня полностью удовлетворяет». Была создана машина управления, которая к походу на Багдад была отрегулирована и получила боевую выучку.
Решение о войне против Ирака
К концу ноября 2001 года совместная операция вооруженных сил США и ЦРУ, сопровождаемая ковровыми бомбометаниями, стала давать результаты во многом благодаря действиям Северного альянса. Половина страны уже находилась под контролем альянса. Кабул пал, и тысячи бойцов Талибана и Аль-Каиды ринулись к южной границе с Пакистаном. Вашингтон уже израсходовал миллионы долларов; он заслал своих людей в бесчисленные племена страны. Специальные силы успешно упражнялись в ковровом бомбометании. Настроение вокруг Буша после весьма мрачного октября переменилось на предчувствие скорой победы в Афганистане.
При окончании заседания Совета национальной безопасности 21 ноября 2001 г. президент Буш положился на плечо министра обороны Дональда Рамсфелда. Шел 72-й день после одиннадцатого сентября, канун праздника Благодарения. Одиннадцатый месяц президентства Джорджа Буша. Пятидесятипятилетний президент был значительно моложе 69-летнего министра обороны. При этом импульсивный президент явно не был мыслителем. Он был прямодушен, склонен решать практические задачи и гордился своей прямолинейностью. Но сейчас требовалась заведомая секретность, и именно поэтому он обращался к многоопытному министру обороны, впервые избранному в палату представителей от Чикаго. Министр был невысок, бравировал почти мальчишеской энергией вопреки седеющим волосам, тщательно зачесанным назад. Он излучал заведомую почтительность в отношении президента – одна из редких фигур, которым он охотно улыбался. (Чаще всего его лицо выражало примерное безразличие политика, испытавшего на себе многие функции государственного управления.)
«Мне необходимо увидеть вас наедине». Два политика уединились в небольшой комнате рядом с Ситуационной комнатой; они плотно прикрыли дверь и опустились в кресла. Президент не стал углубляться в преамбулы, он сразу же предложил обсудить ситуацию с Ираком: «Что вы думаете о плане войны против Ирака? Какой план войны против Ирака уже имеется у вас? Пусть Томми Фрэнкс займется этим – защита Америки посредством свержения Саддама. Можно ли рассчитывать на полную секретность?»
Рамсфелд, только что обновивший все основные военные планы Пентагона, обещал стопроцентную секретность. Именно в этот день президент Буш привел в действие цепочку событий, заведших американцев в Ирак шестнадцатью месяцами позже.
Рамсфелд сразу поставил задачу: войск должно быть меньше, но они должны быть вооружены самым передовым оружием и отличаться мобильностью. Рамсфелд был главным создателем плана нападения на Ирак, а генерал Фрэнкс – главным реализатором этого плана. Интеллектуальными отцами нового плана были директор Американского института предпринимательства Кристофер Демот, замминистра обороны Пол Вулфовиц, специалист по исламу Бернард Льюис, бывший американский посол в Венгрии Марк Палмер, главный редактор «Ньюсвика» Фарид Закариа, директор программы ближневосточных исследований Фуад Аджами, профессор Марк Герехт (специалист из ЦРУ по данному региону).
29 ноября 2001 г. Демут собрал группу экспертов на крайне засекреченное совещание в Вирджинии – уик-энд дискуссию вокруг нескольких уже написанных текстов. Результатом стал семистраничный документ «Дельта терроризма». В документе говорилось об уязвимости Саддама Хусейна. Демут заявил, что он и его коллеги рассматривают «баасизм как арабскую форму фашизма, перенесенную в Ирак. Мы пришли к выводу, что противостояние Саддаму неизбежно. Он представляет собой растущую угрозу, активную и неизбежную опасность»[92].
92
Woodward B. State of Denial. New York: Simon and Schuster, 2006, p. 84.