Страница 30 из 34
Похоже, соседи и впрямь соревновались, кто круче. Ко-в на недельку летит отдыхать на Кипр, а Л-ов с женой – на израильский курорт Эйлат на Красном море. В марте Л-ов начинает ремонт квартиры, а в апреле то же самое делает Ко-в. Потом Л-ов выбрасывает газету с обведенными объявлениями «Продаю особняк», а Ко-в покупает финскую печь для сауны (значит, особняк у него уже есть). Наконец, Ко-в…
…ВЫБРАСЫВАЕТ ТРЯПКУ! Четвертого мая!
Нигде больше Никита не записал точную дату – только месяцы. Блинков-младший сразу понял, о какой тряпке идет речь. О той, со следами порохового нагара, которую бомж хранил в тайнике!
Все стало ясно. Все сошлось. Блинков-младший молча вышел в прихожую и надел старую куртку.
– Псих ненормальный! – догнала его Ирка. – Я буду кричать!!
– Ничего он мне не сделает, – бодрым голосом ответил Митек, думая, что Ирка и вправду может закричать. Она такая. – Не переживай, Ир, я уже кое-что придумал. Залягу на трубах под потолком, он меня и не заметит.
– Но тогда зачем в подвал-то лезть?! Следил бы со двора.
– Говорю же, я кое-что придумал! Далеко не уйдет. – И Блинков-младший ощупал в кармане пробирку с хромпиком.
Напарница кинулась к двери и встала, растопырив руки:
– Ты можешь объяснить по-человечески?
– Сиди и звони, пока до кого-нибудь не дозвонишься. Можешь Васечке все рассказать, он сейчас практику проходит в нашем отделении. Только я не знаю его телефон.
– Я знаю, – сказала Ирка, глядя в пол. Весной она бегала с этим Васечкой на дискотеку, пока не сообразила то, что Блинков-младший знал всегда: милицейский курсант хоть и добрый, но глуповатый.
Мысль позвонить Васечке немного успокоила Ирку. Родители неизвестно где и неизвестно, когда будут, а милицейский курсант живет в соседнем дворе и наверняка сейчас дома.
– Ладно, иди. – Она отошла от двери и погладила Блинкова-младшего по щеке. – Я как только, так сразу.
– В подвал не лезь, наблюдай со двора, – предупредил он. – А лучше иди к себе домой. Третий корпус из твоих окон хорошо виден, и телефон у тебя будет под рукой.
– А вот это уж фигушки! Я возьму какую-нибудь штуковину потяжелее и встану рядом с подвалом. Пусть он только попробует на тебя напасть!
– Возьми лучше малиновый сироп и муку. Сироп в холодильнике, а муку найдешь, – сказал Блинков-младший, отпирая дверь.
Ирка задержала его и чмокнула в щеку. Будем брать Никиту! Если его до нас не взяли…
«Парадная» Помойного Консультанта была почти не видна в темноте. Блинков-младший подумал, что Никита не случайно выбрал себе для лаза окно подальше от освещенных подъездов. Оглядевшись, он подошел к «парадной» и долго стоял, вглядываясь в слепое черное окошко – не мелькнет ли за ним луч фонарика.
Самая большая опасность угрожала ему именно сейчас. Если Никита уже в подвале, он, конечно, заметит, что кто-то лезет в окно, и затаится в полной темноте. А Блинков-младший пойдет с фонариком. Его будет видно. Но если он первым успеет занять место в засаде, они с Никитой поменяются ролями. Надо залезть на трубы под потолок, прямо над тайником. Тогда останется единственная и совсем небольшая опасность, что воровской наводчик случайно зацепит его лучом фонарика и заметит тень на потолке. Но кто смотрит на потолок?
Подвальное окно оставалось темным. Блинков-младший быстро приподнял решетку, спустился в бетонированную яму и раскрыл рамы. В лицо пахнуло теплым подвальным смрадом. Спрыгнул, закрыл за собой окно, посветил фонариком и заметил следы в пыли – свои, сегодняшние. Они вели прямиком к батареям. Как он раньше не подумал! Надо было взять из дому веник.
Искать в подвале замену венику бесполезно: контрразведчики выгребли все Никитино барахло подчистую. Хотя нет: коробки, которые они выносили из подвала, были маленькие…
Блинков-младший побежал к Никитиной лежке на трубах. Так и есть! Коврик с прогрызенной Бантиком дырой посередине валялся на полу. Митек схватил его, вернулся к окну и, расстелив коврик, потащил его за собой, пятясь в сторону батареи с тайником. Посветил, глянул – хорошо получается – и снова погасил фонарик. Пускай глаза привыкают к темноте.
Отраженный снегом слабый свет с улицы едва проникал в подвал. Но скоро Блинков-младший присмотрелся достаточно для того, чтобы не натыкаться в темноте на трубы. В углу с тайником он снова включил фонарик, прикрыв стекло пальцами. На просвет они были рубиновыми, с такими тонкими косточками посередине, что Блинков-младший показался себе маленьким и слабым.
Он посветил вокруг. Здорово тут натоптано. Пришлось как следует повозить ковриком, заметая следы. Покончив с этим делом, Блинков-младший забросил коврик на толстые, окутанные стекловатой трубы под потолком и влез сам. А потом, растянувшись на трубах, свесил коврик вниз и размазал им два последних следа в пыли.
Не было здесь Дмитрия Олеговича Блинкова-младшего. Испарился.
Пропыленный, воняющий подвальными кошками коврик пришлось тоже втащить к себе. Митек сложил его в ногах и отпихнул подальше. От его возни с труб поднялась многолетняя пыль. Он расчихался и раскашлялся. Если Никита появится сейчас…
Минут через пять Блинков-младший приспособился и к пыли: перестал шевелиться и начал дышать через шарф. Кашель и чихание прошли, но его одолела икота. Лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы лежал в засаде и – ик! – боролся с этой новой напастью.
Есть разные способы избавиться от икоты. Например, задержать дыхание. Он задержал. Не помогло. Или наоборот – дышать глубоко-глубоко. Он подышал. Ик!
Оставалось последнее средство, самое надежное. Называется рецепт балерин: встать на цыпочки, заложить руки за спину, чтобы развернулась грудь, и выпить маленькими глоточками стакан воды. Но для этого не хватало стакана, воды и человека, который бы его поил (свои-то руки должны быть за спиной). Был бы он балериной… Странные мысли приходят, когда сидишь, вернее, лежишь в засаде.
В общем-то икота не помешает взять преступника: Никита ее не услышит, потому что в трубах гудит вода. Хотя Митек не собирался выскакивать из засады, он представил, как это могло бы выглядеть.
Он - офицер контрразведки, оперативник, со всем, что положено оперу. В подплечной кобуре греется тяжелый автоматический пистолет, как у мамы. В карманах – наручники и удостоверение, подтверждающее, что оперуполномоченный Блинков имеет право носить все виды оружия, которые сможет поднять или перекатить. Во дворе за помойкой укрылась группа захвата. Разумеется, оперуполномоченный Блинков и один взял бы преступника. Ему не впервой. Но дело подполковника Иванченко – особо важное, поэтому при операции должна быть исключена малейшая возможность осечки.
И вот Никита крадется к тайнику. Присаживается на корточки у сложенных штабелем батарей. Нервы напряжены до предела. Рано, успокаивает себя оперуполномоченный Блинков. Воровской наводчик отвинчивает гайку с батареи… И тут вспыхивает ярчайшая телевизионная лампа. Ее безжалостный свет в сто раз сильнее, чем желтоватый лучик фонарика в руках у Никиты. Застигнутый врасплох преступник закрывает глаза рукавом. Вот это и называется «взять с поличным»!
Оперуполномоченный Блинков мягко соскакивает на пол и многозначительно вертит на пальце наручники.
– Руки вверх, гражданин Краснов! – холодно говорит он. – Ваша карта… Ик!
Да, маловато героического в том, чтобы брать преступника и все время икать. Но мы и не герои. Это Митек твердо усвоил от мамы: если тебе охота красиво бороться и побеждать и вообще пощекотать нервы, занимайся спортом. А для нас, оперов, задержать преступника – обычная работа. Оперативник ведет одновременно с десяток уголовных дел. Случаются такие полосы, когда целую неделю он берет по преступнику в день. Представляете, если бы каждый по разику стукнул его в глаз или хотя бы рукав порвал? Так ни глаз, ни одежды не напасешься. Поэтому задерживать преступника надо с запасом, надежно, чтобы он и не пикнул. Чтобы сам задрал руки кверху!