Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 8 из 15

Что за условия, спросил я.

Мама поглядела на обратную сторону выписки.

– Тут сказано что-то про… «любые суммы, не превышающие кредитный лимит».

– Какие проценты они берут с суммы, оплаченной чеком?

– Два процента за выплаты наличными, – прочла она и продолжила: – Здесь говорится, что твой кредитный лимит составляет десять тысяч фунтов. Как тебе это удалось?!

Я сказал, что банк «Барклиз» оказал мне такую услугу в девяностые годы, когда я вел на кабельном телевидении передачу «Потрохенно хорошо!».

– Но ты же не заработал на ТВ ни гроша! – припомнила мама.

– Зато заработал репутацию. Банк «Барклиз» верит в меня.

Затем я попросил маму об огромной услуге – привезти чек с письмом в магазин, чтобы я немедленно подписал его и переправил в офис Барвелла. Согласилась она со скрипом и только после того, как я добавил, что иначе могу потерять лофт.

– Мне все равно нужно купить туфли для военного парада Гленна, – сказала мама.

Что такое у женщин с туфлями? Почему им по каждому случаю нужны новые туфли? У меня три пары обуви: черные ботинки, коричневые ботинки и пляжные шлепанцы. И все мои потребности полностью удовлетворены.

10 вечера

Барвелл убрал астматический ковер, заменив его ламинатом.

Чек «ВИЗА» на 8000 фунтов, выписанный на клиентский счет Дэвида Барвелла и подписанный «А. Моул», благополучно приобщен к делу.

Анжела заставила меня подписать кучу юридических бумаг. Осведомилась, не хочу ли я их сначала прочесть.

Я глянул на бумаги:

– Для меня все это китайская грамота.

– Для мистера Барвелла тоже. – Она оглянулась на кабинет начальника и сердито добавила: – Теперь он жалуется на ламинат. Мол, слишком скользкий.

По словам Анжелы, я могу въехать в лофтные апартаменты уже через неделю!

9.45 вечера, Глициниевая аллея

Пряча финансовую документацию в несгораемый шкаф, я прочел письмо из банка «Барклиз» с предложением обналичить чек – и обалдел, ошалел и пришел в ужас. Оказывается, процентная ставка по кредиту составляет 21,4 процента, а не 2 процента, как сказала мама; 2 процента – это плата за банковскую операцию с чеком (160 фунтов).

Солнце уже несколько дней не показывалось, поэтому я не воспользовался калькулятором, а позвонил школьному приятелю Парвезу который недавно получил диплом бухгалтера.

Парвез первым делом объявил, что берет 25 фунтов за первые десять минут телефонной консультации и по 2 фунта за каждую последующую минуту. Скороговоркой я назвал ему цифры и спросил, сколько мне в итоге придется выплатить процентов за мои 8000 фунтов.

Спустя одиннадцать минут (Парвез нарочно тянул время, задавая кучу лишних вопросов) я услыхал:

– Это будет тебе стоить головы, а также руки и ноги. Минимум 162,43 фунта в месяц. Если платить по минимуму ежемесячно, на погашение кредита понадобится тринадцать лет и девять месяцев, общая сумма составит 26 680,88 фунта – при условии, что ставки по кредиту не повысятся. Ты провалился в яму сложных процентов, Моули, ясно? – Выдержав паузу, он продолжил: – Я сейчас набираю клиентов. Хочешь записаться на прием?

– А нельзя ли нам просто встретиться где-нибудь, выпить и потрепаться? – спросил я.

– Бухгалтерия – это не хобби, Моули.

В итоге я согласился заглянуть к Парвезу в гости – надо же хоть как-то разобраться в своих финансовых делах.

Отвез машину в сервис. Сказал механику Лесу, что иногда в двигателе раздается стук.

– Какого рода стук? – переспросил он.

– Будто крошечный человечек угодил туда, как в западню, и теперь пытается привлечь мое внимание.

Лес пробормотал, что скорее всего дело тут в большой головке шатуна.

Я сообщил, что машина нужна к пятнице – я еду в казармы «Тыловик» на парад с участием моего сына.

– Размечтался, – буркнул Лес.

Пандора оказалась права: призвали резервистов из докторов и медсестер. Британия – на пороге войны.

Вечером позвонил Маргаритке.

Трубку сняла ее мать.

– Нетта Крокус у телефона.

Попросил позвать Маргаритку, но Нетта сказала:

– Она на чердаке, и я туда не полезу, не осмелюсь ее потревожить.

Она произнесла это так, будто Маргаритка – безумная жена мистера Рочестера.

Начал упаковывать вещи. Грузовик мне не понадобится. Все содержимое моей жизни, с книгами и одеждой, уместится в багажнике машины-универсала.

Встал в 6.30 и сел на автобус из Эшби-де-ла-Зух в Лестер. Приятно, однако, сидеть впереди и любоваться сельскими пейзажами за окном. И пока я ехал, мне хватило времени обдумать свою жизнь. Где я хочу оказаться через десять лет? Хочу ли я снова жениться и завести детей? Или я должен целиком посвятить себя публикации моей книги?

Надиктовал письмо Клэр Шорт[9] на профессиональный карманный диктофон «Филипс-398».

Уважаемая Клэр.

Прошу прощения, что обращаюсь к Вам по имени, но Вы столь дружелюбны и так легко сходитесь с людьми, что я уверен: Вы не обидитесь. Не согласитесь ли Вы приехать в Лестер и дать интервью для моей новой книги «Слава и безумие». Главная идея моей книги заключается в том, что все знаменитости в конечном счете сходят с ума и начинают считать себя сверхлюдьми.

Я не могу выплатить гонорар или оплатить расходы, но Вы наверняка получаете достаточное вознаграждение за выполнение своих министерских обязанностей. Меня устраивает вторая половина дня в воскресенье.

Будучи человеком честным и прямым, Вы, надеюсь, не станете возражать против откровенных высказываний в Ваш адрес. Шарфики, к которым Вы пристрастились в последнее время, производят не столь блестящее впечатление, как Вы, возможно, думаете. На мой взгляд, только француженки умеют носить шарфики. Почему бы Вам не купить французский «Вог», когда Вы в следующий раз будете пробегать мимо журнального киоска.

С нетерпением жду ответа.

Остаюсь, мадам, Вашим покорным и преданным слугой.

Когда я выходил из автобуса, одна из пассажирок бросила мне вдогонку:

– Насчет шарфиков в самую точку попали.

Луна в последней четверти.

Сегодня в магазине появилась Шарон Ботт. Прикатила в Эванс за нарядом для парада Гленна. Шарон доставала из сумки просторные одеяния и кокетливо прикладывала их к себе. Розовый пиджак мог бы украсить бегемота, а брюки с широченными штанинами запросто налезли бы на слона.

Представил Шарон мистеру Карлтон-Хейесу – вот они и встретились, две стороны моей натуры. Шарон Ботт, мать моего первенца, незаконнорожденного Гленна, олицетворяет алчность и слабость моей плоти, а мистер Карлтон-Хейес воплощает мое интеллектуальное и рассудочное «я».

Шарон оглянулась вокруг:

– Ой, скоко книжек!

И хихикнула, словно мы с мистером Карлтон-Хейесом разбазариваем свое время на легкомысленное и пустое занятие.

Я сказал, что Гленн пригласил нас на вечеринку в пятницу отпраздновать завершение начального курса боевой подготовки.

– Придется возвращаться за полночь, – посетовала она.

Я ответил, что не собираюсь ехать из Суррея ночью, поскольку плохо вижу в темноте, и предложил переночевать в гостинице.

Шарон чуть в обморок не упала от счастья.

– Гостиница! – вскрикнула она. – Супер! – Затем лицо ее омрачилось. – Но, Ади, мне нечем заплатить за гостиницу. Да и боюсь я спать в номере одна.

Я не отпустил ее, пока не уговорил купить стопку книг Барбары Картленд, от которых мистер Карлтон-Хейес давно мечтал избавиться.

9

Министр Великобритании по международному развитию.