Стихи мои, простые с виду…

„Ах, что за женщина жила…“

А. Б.

Ах, что за женщина жилаУ Курского вокзала,Она и ела, и пила,И на трубе играла.Ходила голая зимой,Любила Вальтер СкоттаИ открывала головойНикитские ворота.Паря меж небом и тюрьмой,Она в любом контекстеВсегда была собой самой,Всегда была на месте.Мы с нею не были близкиИ рядом не летали,Она разбилась на кускиИ прочие детали.А я, я что, я вдаль побрел,Ушибленный виною,Ее тифозный ореолОставив за спиною.1992

Баллада о гордом рыцаре

За высоким за заборомГордый рыцарь в замке жил,Он на все вокруг с приборомБез разбора положил.Не кормил казну налогом,На турнирах не блисталИ однажды перед БогомРаньше времени предстал.И промолвил Вседержитель,Смерив взглядом гордеца:— С чем явился ты в обительВездесущего отца?Есть каналы, по которымДо меня дошел сигнал,Что ты клал на все с прибором.Отвечает рыцарь: клал!Клал на ханжеский декорум,На ублюдочную властьИ ad finem seculorum[1]Собираюсь дальше класть.Сохранить рассудок можноВ этой жизни только так,Бренна плоть, искусство ложно,Страсть продажна, мир — бардак.Не привыкший к долгим спорам,Бог вздохнул: ну что ж, иди,Хочешь класть на все с прибором,Что поделаешь, клади.Отпускаю, дерзкий сыне,Я тебе гордыни грех,С чистой совестью отнынеМожешь класть на все и всех.И на сем визит свой к БогуГордый рыцарь завершилИ в обратную дорогу,Помолившись, поспешил.И в земной своей юдолиДо седых дожив годов,Исполнял он Божью волю,Не жалеючи трудов.1991

Баллада о железном наркоме

Москве товарищ КагановичНанес неслыханный урон,И за сто лет не восстановишьТо, что разрушил за год он.Привык он действовать нахрапом,Колол рукою кирпичи,Недаром сталинским сатрапомЕго дразнили москвичи.Давно его истлели костиВ могиле мрачной и сырой,Гуляет ветер на погостеНенастной зимнею порой.Но раз в году, в глухую полночь,Нездешней силою влеком,Встает из гроба Каганович,Железный сталинский нарком.Встает буквально раз за разомПокойный член Политбюро,И всякий раз подземным лазомВ метро ведет его нутро.Вот в освещенные просторыСтупает он из темноты,К нему привыкли контролеры,Его не трогают менты.Ему спуститься помогают.— Здорово, деда, — говорят.Его уборщицы шугаютИ добродушно матерят.Глядит вокруг суровый Лазарь,Волнения не в силах скрыть,Ведь это он своим приказомНарод метро заставил рыть.Кто, как не он, рукой железнойЛюдские массы в бой ведя,Осуществил сей план помпезный,Дабы порадовать вождя.Глуша коньяк, дрожа от страха,Тащил свой груз он как ишак,Не раз ему грозила плаха,Не раз светил ему вышак.Кто укорить его посмеет,Что избежал он топора?А что он с этого имеет?Участок два на полтора.Он, лбом своим пробивший стену,Согнувший всех в бараний рог,Дал имя метрополитену,Но, правда, отчества не смог.…Вновь погружается в потемкиНаркома черная душа,Вокруг товарищи потомкиСпешат, подошвами шурша.Их дома ждет холодный ужинИ коитус, если повезет.И, на хер никому не нужен,Нарком на кладбище ползет.2000вернуться

1.

До скончания веков (лат.)