Рассвет

Выстроившись в цепочку, они двинулись вдоль реки вверх, против течения, потому что возвращаться обратно в лагерь никто не изъявил желания. Реки было решено придерживаться для того чтобы просто-напросто не заблудиться. За уверенность в том, что движение вперед происходит все время целенаправленно, иногда приходилось платить тяжким трудом. Тогда из-за поясов приходилось доставать мачете и прорубаться сквозь береговые заросли и переплетение воздушных корневищ, но все без жалоб шли на эту жертву.

Вокруг царила сильная влажность, и все обливались потом. Скоро с неба хлынули потоки воды – начался дождь. Почва под ногами превратилась в грязь и начала разъезжаться, и это было основной помехой – на дождь никто не обратил внимания. Еще меньше их донимали москиты. Лилит редко когда снисходила до того, чтобы прихлопнуть самого надоедливого. Сегодня вечером рядом с ней не будет Никани, который сможет снять зуд с укусов, не будет внимательных и нежных прикосновений чувственных рук и щупалец. Неужели только она одна будет скучать по своему оолой?

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Они продолжали идти до тех пор, пока солнце не встало у них точно над головой. Тогда решено было присесть отдохнуть под стволом полуповаленного дерева, обросшего мхами, на которые они не обращали внимания; навязчивых насекомых, падавших на них с дерева, просто смахивали с одежды. На обед было съедено несколько плодов хлебного дерева и самые желтые из тех бананов, что имелись в корзинке Тэйт. После еды все напились прямо из реки, на ил и песок в воде которой давно уже научились не обращать внимания. Когда вода находилась в пригоршне, того, что находилось, в ней не было видно, а кроме этого, похоже, отсутствовали болезнетворные микробы.

Как ни странно, но разговоров почти не было. Подкрепившись, Лилит отошла за дерево, чтобы справить нужду, и когда она появилась вновь, глаза всех остальных беглецов были выжидающе и настороженно направлены на нее. Сразу же после этого все как один нашли для себя совершенно друг΀¾й интересный предмет – друг друга, соседнее дерево, кусок еды, собственные ногти.

– Господи, – пробормотала Лилит, и продолжила, уже громче: – А теперь нам пора поговорить.

Она остановилась перед склоненным деревом, на котором некоторые из ее спутников сидели, а другие стояли облокотившись.

– В чем дело? – спросила она. – Вы что же, подумали, что я решила вас бросить, а сама отправилась назад к оанкали? Или может вы решили, что у меня в запасе есть какой-нибудь магический способ просигналить им отсюда? Вы что, подозреваете меня во всяких низостях?

Молчание.

– Так или не так, Гейб?

Он ответил на ее взгляд открыто.

– Мне нечего тебе сказать.

Габриэль развел руками. «Конечно, нам неспокойно. Мы не знаем, чем все это закончится. Мы испуганы. Ты должна сделать нам скидку, Лилит, не стоит обращать внимания на эмоции… но вместе с тем, вместе с тем Лилит, ты ведь сильно отличаешься от нас. И никто не знает, как далеко распространяются эти отличия …»

– Она никуда от нас не уйдет! – крикнул Джозеф, шагнув к ней и встав рядом с ней. – По большому счету, она такая же, как мы. Во всем человек. Мы все идем на риск, и она рискует вместе с нами.

Элисон снова опустилась на пень, на котором сидела.

– И так чем же мы рискуем? – требовательно спросила она. Сказав это, она обращалась прямо к Лилит. – Что будет с нами дальше?

– Я не знаю. Я могу только предположить, но мои предположения немногого стоят.

– Говори!

Оглядев всех одного за другим, Лилит увидела в лицах только одно – ожидание ответа.

– Я думаю, что это последняя проверка оанкали, – сказала она. – Люди решаться на побег только тогда, когда будут уверены, что полностью готовы жить самостоятельно. И живут в джунглях так долго, как смогут продержаться. И если им не удается выжить здесь, то им не удастся выжить и на Земле. Вот почему никто не мешал ни нам, ни остальным спокойно уходить из лагеря. Вот почему не было погони.

– Наша погоня пока еще не проявила себя, а о том, гнались ли за теми, кто бежал раньше нас, никто не знает, – ответил Габриэль.

– За нами никто не гонится, я точно знаю.

– Я не уверен.

– И когда же ты наконец соберешься с силами поверить в это?

Он ничего не ответил. Он смотрел вверх по течению реки, и в глазах его горело нетерпение.

– Почему ты, Гейб, так хотел, чтобы с вами отправилась я? Зачем я была тебе нужна?

– Ничего такого, Лил. Просто…

– Врешь.

Нахмурившись, он поглядел на нее исподлобья.

– Просто я полагал, что ты тоже заслужила шанс вырваться из лап оанкали – конечно, если ты сама этого хочешь.

– Ты решил, что сможешь извлечь тут из меня пользу! Ты решил, что, сбежав из лагеря, сможешь раздобыть больше еды, и жить одним будет легче. Ты ни секунды ни думал о том, чтобы оказать мне услугу, ты думал только о себе одном. Вот как, скорее всего, все было.

Оглянувшись кругом, она обвела присутствующих взглядом одного за другим.

– Но на деле все оказалось иначе. У вас ничего не выйдет, в особенности если вы вместо того, чтобы что-то делать, будете только дожидаться, когда я наконец разыграю вам Иуду.

Лилит вздохнула.

– Вот так. А теперь пошли.

Все начали подниматься.

– Подождите, – раздался голос Элисон. – Так ты по-прежнему уверена, что мы находимся на корабле? – спросила она Лилит.

Лилит кивнула.

– Мы внутри корабля оанкали.

– Неужели среди нас найдется еще кто-нибудь, кто думает так же?

Молчание.

– Я не знаю, где мы находимся, – подала голос Леа. – И не могу представить себе, каким образом все это может оказаться частью корабля, но что бы это ни было, чем бы это ни оказалось, мы должны выяснить это сами, черт возьми, и на этом пути я не отступлюсь, это уж дудки. Думаю, что скоро мы все узнаем.

– Но она наверняка все и так уже знает, – продолжала настаивать на своем Элисон. – Лилит верит в это, что вокруг нас корабль, вне зависимости от того, какова правда на самом деле. Таким образом, что же она делает здесь?

Лилит только и успела, что открыть для ответа рот, когда за нее заговорил Джозеф:

– Она здесь, потому что я хотел этого. Мне хотелось разведать и узнать правду так же сильно, как этого хотелось, наверное, вам всем. И я хотел, чтобы со мной в джунгли пошла Лилит.

Слушая Джозефа, Лилит думала о том, что больше всего ей хотелось бы наверное никогда не выходить из-за того дерева и не замечать устремленное на нее множество глаз и гнетущую тишину. Все кругом было пропитано подозрительностью.

– Это действительно так? – спросил ее Габриэль. – Ты пошла только потому, что этого хотел Джо?

– Да, – спокойно отозвалась она.

– И если бы он не позвал тебя с собой, ты так и осталась бы с оанкали?

– Я бы осталась в лагере. Ведь в конце концов, я уже уверена в своих силах и знаю, что смогу выжить в джунглях. Ведь то, что происходит сейчас – это последняя проверка, выпускной экзамен. А я свой экзамен уже сдала.

– И какой же ученой степени оанкали тебя удостоили?

Прозвучавшее было возможно самым откровенным вопросом, из всех заданных из уст Гейба за последние часы – наполненные подозрением, враждебностью и презрением.

– Это экзамен на «пан или пропал», Гейб. Вариантов только два: выжить или умереть.

Повернувшись, она зашагала дальше вверх по реке, первой прорубая тропу. Через некоторое время она услышала у себя за спиной удары мачете остальных.

Вверх по течению реки начиналась самая дремучая часть острова, где росли самые большие деревья, с необъятными стволами у подножья и обнажающимися корнями. Когда-то здесь имелся перешеек, соединяющий остров с большой землей – сначала эта часть суши превратилась в полуостров, после чего изменившая русло река перерезала последний перешеек. По крайней мере, все, что они видели вокруг, имело такой вид, словно события разворачивались подобным образом. Такова была созданная оанкали иллюзия. Или эта иллюзия содержалась только у нее в голове?