Рассвет

В конце концов Кахгуяхт утвердило выбор. Оно встретилось с тем человеком и подтвердило выбор своего молодого коллеги.

– Это один из тех людей, которые решили остаться с нами на корабле, – сказало Никани Лилит.

Она уже подозревала это на основании тех скупых фраз, которые Кахгуяхт обронило в ее присутствии. И тем не менее, в это было трудно поверить.

– Это будет мужчина или женщина? – спросила она.

– Мужчина.

– И почему… почему он решил не возвращаться на Землю?

– Он прожил среди нас довольно долгое время. Ег΀¾ Пробудили очень молодым и больше уже не погружали в сон, и теперь он лишь ненамного старше тебя. Клан Тоахт попросил отдать его им, и он согласился жить среди них.

Попросили отдать его им? Был ли у него при этом какой-либо выбор? Скорее всего такой же, как и у нее, тем более что в ту пору он был гораздо моложе ее. Он был наверняка еще мальчик, совсем молоденький. Какой он сейчас? Что могут они слепить из человеческого сырья?

– Отведите меня к нему, – попросила она.

Во второй раз Лилит ехала на плоской платформе по запруженным коридорам. Скорость ее путешествия на этот раз была едва ли быстрее, чем первый. Никакого руля не было видно – время от времени, чтобы повернуть платформу в ту или иную сторону, Никани прикасалось головными щупальцами к правому или левому борту. Всего поездка заняла наверное полчаса, потом платформа остановилась, и они сошли с нее. Никани прикоснулось к платформе несколько раз щупальцем, и та, не разворачиваясь, отправилась обратно.

– А на чем же мы вернемся? – спросила она.

– Поедем на другой, – ответило оно. – Может быть ты захочешь задержаться здесь на некоторое время.

Она ожгла его яростным взглядом. К чему оно клонит? Что это за разговоры? Новая программа размножения на основе тщательно подобранной пары пленников? Она оглянулась, чтобы в последний раз проводить взглядом удаляющуюся платформу. Быть может она поторопилась давать согласие на свидание с этим мужчиной? Что он за тип? Уж если он отказался от человечества и согласился остаться жить с нелюдями, что еще за фортель может он выкинуть?

– Оно животное, – объяснило Никани.

– Что?

– Эта платформа, на которой мы приехали – это животное. Тиллио. Разве ты не знала?

– Нет, не знала, хотя ты не особенно меня удивило. И каким же образом оно движется?

– Оно скользит по очень тонкой пленке слизи благодаря последовательному сокращению групп мышц.

– Оно слизняк?

– Я понимаю, о чем ты говоришь. На самом деле тиллио не совсем слизняк. Такое название не вполне адекватно. Хотя в общих чертах суть та же самая. Я видел земных существ, использующих для передвижения пленку слизи. По сравнению с тиллио, они очень несовершенны, хотя черты сходства у них есть. Тиллио был создан нами на основе другого животного гораздо больших размеров, еще более подвижного.

– Но никакой дорожки из слизи за ним я не заметила.

– Так оно и есть – за ним ничего не остается. В задней части тела тиллио имеется орган, который собирает всю слизь. А то, что остается, поглощает в себя корабль.

– Скажи мне, Никани, а машины вы строите? Хотя бы какие-нибудь? Может быть вы строили машины раньше? Используете ли вы когда-нибудь металл и пластик, вместо того чтобы вечно возиться с живой плотью?

– Когда иного способа нет, мы изготовляем и машины. Но нам… это нам не очень нравится. На машины нет такого спроса.

Лилит вздохнула.

– Ну где он, этот ваш мужчина? Кстати, как его зовут?

– Поль Титус.

Это ей ничего не говорит. Вслед за Никани она подошла к ближней стене, послушно принявшейся изменяться от прикосновения длинного головного щупальца оолой. Цвет стены сменился от молочно-белого к тускло-красному, но стена не открылась.

– Что-то не так? – спросила Лилит.

– Нет, все в порядке. Просто кто-то скоро откроет стену с другой стороны. В чужой дом, порядки которого не слишком хорошо тебе известны, лучше не вламываться, а подождать, когда тебе откроют дверь хозяева. Живущие внутри знают, что мы пришли, и скоро пустят нас внутрь – так оно будет лучше.

– На Земле мы, когда подходили к чужой двери, стучали, прежде чем войти внутрь – это то же самое, – отозвалась Лилит и уже хотела продемонстрировать этот гостевой стук, когда стена неожиданно начала открываться. В образовавшемся проходе стоял мужчина, одетый только в потрепанные шорты.

Лилит жадно вгляделась в лицо незнакомца. Настоящий человек – высокий, широкоплечий, с такой же темной, как и у нее, кожей, чисто выбритый. С первого взгляда он не слишком понравился ей – показался чужим и пугающим – но тем не менее это был человек, ее собрат, и желание заговорить с ним пересилило. Он был прекрасен. Даже если бы он оказался старым, дряхлым и сгорбленным, все равно он был бы прекрасен в ее глазах.

Она вопросительно оглянулась на Никани, но то замерло, словно превратился в статую. Было ясно, что оолой не хотело вмешиваться, предоставив ей возможность принимать решение.

– Ты – Поль Титус? – наконец спросила она по-английски.

Мужчина открыл рот, потом закрыл его, сглотнул и кивнул.

– Да, – наконец отозвался он.

Звук его голоса – глубокий, настолько человеческий и мужской – разбудил в ней голод по общению.

– Меня зовут Лилит Йяпо, – представилась она. – Ты знал, что я приду, или мы застали тебя врасплох?

– Входите, – сказал он и заставил стену раствориться еще шире, потом отступил в сторону давая дорогу. – Я знал, что вы придете. Ты представить себе не можешь, как я ждал этой встречи.

Поль бросил взгляд на Никани.

– Каалникани оо Йдахиатедиинкахгуяхт ай Динсо, прошу тебя, входи. Благодарю тебя за то, что ты привел ко мне эту женщину.

Никани ступил в образовавшийся проход, сопроводив свой шаг сложным жестом головных щупалец, означающим приветствие. Они оказались в комнате – как обычно по-спартански пустой. Добравшись до платформы в углу комнаты, Никани взобралось на нее и уселось. Лилит тоже села – так чтобы Никани оказалось за ее спиной. Она хотела забыть о присутствии оолой, пристально следящего за ними и запоминающего их действия, ибо именно за этим оно и находилось здесь. Лилит же хотелось видеть перед собой только мужчину. Воистину он был чудом – человеческое существо, говорящее по-английски и похожее, пусть немного, но все равно, на одного из ее любимых братьев, погибших в войну. Где он жил перед войной? Каким образом ему удалось уцелеть? Видел ли он за это время хотя бы одного другого человека? Знает ли он?..

– Так ты в самом деле сам решил остаться на корабле оанкали? – внезапно спросила она. Нельзя сказать, что этот вопрос был первым, который она хотела задать, когда ехала сюда.

Скрестив по-турецки ноги, Поль уселся на большой платформе, которая могла служить одновременно и столом и кроватью.

– Когда они пробудили меня, мне было всего четырнадцать, – ответил он. – Все, кого я знал, давно были мертвы. Оанкали сказали мне, что если я хочу вернуться, то со временем они смогут переправить меня обратно на Землю. Но стоило мне немного пожить здесь, как я понял, что это именно то место, где мне хотелось находиться всегда. На Земле у меня не осталось ничего, что тянуло бы меня обратно.

– Все потеряли своих родственников и друзей, – подала голос она. – Что касается меня, то, насколько я знаю, я единственная, кто уцелел из моей семьи.

– Я видел своего отца и братьев – их мертвые тела. Что случилось с моей матерью, я не знаю. Когда оанкали нашли меня, я тоже уже умирал. По крайней мере, так они потом рассказали мне. Сам я ничего не помню, но у меня нет оснований им не верить.

– Я тоже не помню, как они нашли меня.

Лилит оглянулась назад.

– Скажи, Никани, быть может нам специально стирали память, чтобы мы забыли о том, как нас забирали с Земли – я права?

За ее спиной Никани медленно поднялось.

– Это действительно так. Те из людей, которым оставляли воспоминания о моменте их спасения, теряли контроль над собой. Они умирали, как бы потом мы ни старались им помочь.