Ревность

Он уже открыл рот, чтобы поведать Ивену свои мысли, но увидел ряд больших серых валунов, начинавшийся от реки и терявшийся на берегу в утреннем тумане. Они сразу показались знакомыми, хотя те две недели, которые прошли с того момента, когда они их видели, скорее походили на долгие месяцы.

Они вынесли каноэ на берег. Растительность на этом месте была вытоптана, как будто здесь много раз проволокли вверх и вниз одно большое каноэ или даже несколько лодок. Но в данный момент никаких лодок на берегу видно не было.

Тэсс говорила, что экспедиция расположилась примерно в миле от берега. Дэвид и Ивен обнаружили довольно широкую тропинку, проложенную в лесу, и двинулись по ней. Они молчали, приберегая слова и энергию для предстоящей, как они надеялись, встречи.

К тому времени, когда Дэвид и Ивен достигли лагеря орнитологов, они взмокли от пота. Лагерь был пуст. Зола на месте костра не сохранила тепла, длинный стол из молодых побегов покрылся лишайниками.

– Как давно они, по-твоему, оставили лагерь? – спросил Дэвид. Он сел на скамейку у стола. Его мышцы гудели.

Ивен ковырял прутиком золу на кострище.

– Прошло несколько дней, – усталым голосом ответил он. – Может быть, неделя. – Он бросил прутик и сел рядом с Дэвидом, соскреб немного липкого зеленого лишайника ногтем большого пальца. – Интересно, какова эта штука на вкус? – поинтересовался он.

– Я уж лучше буду есть гусениц.

Ивен вздохнул и повернулся к Дэвиду лицом.

– Мои чувства к Шон не имеют большого значения, Дэвид. Она хочет тебя, а не меня.

Шон нашла записку от Дэвида в своей обуви. Только одна строчка, несколько слов, ставящие ее в известность о том, что Дэвид и Ивен отправились к лагерю орнитологов. Она медленно оделась и пошла к костру, где Робин приветствовала ее, размахивая пакетом, полным насекомых.

– Это ты сама набрала? – удивленно спросила Шон.

– Я совершенствуюсь в этом деле. – Робин пожала плечами. – Жалко, что у нас в Сан-Диего нет спроса на такого рода умения.

Шон отнесла пакет к «игрунковому дереву», и начала кормить эльфов. Она уже собиралась отворить дверцу клетки, где содержалась супружеская пара обезьянок, когда заметила, что самка вылизывает самца, копошится пальцами в его шерсти, любовно глядя на него своими маленькими черными глазками. Самец наслаждался ее вниманием.

«Ты оказалась сообразительной, – подумала Шон, выкладывая перед самкой несколько жуков. – Ты не стала дожидаться, пока станет слишком поздно».

– Дэвид еще в палатке? – Это прозвучал голос Мег. Шон повернулась и увидела, как она приближается к костру.

– Нет, – раздраженно ответила она. – Разве ты недостаточно поимела его ночью?

Мег нахмурилась.

– Что ты хочешь этим сказать?

Шон отвернулась, не удостаивая ее ответом.

– Где он? – спросила Мег.

– С Ивеном. Они отправились вверх по реке поискать орнитологов, о которых говорила нам Тэсс.

– Его футляр от фотоаппарата еще в вашей палатке? – спросила Мег.

Шон покачала головой.

– Он взял его с собой.

– О Боже! – Мег сдавила пальцами виски. – Он взял мой футляр. Наверное, вчера мы их перепутали.

Шон посмотрела на нее. Кожа на лице Мег стала такой же серой, как утренний туман.

– Тебе плохо?

– Сегодня утром я вколола слишком много инсулина. Я взяла совсем небольшую дозу, но и этого оказалось много. Мне нужны таблетки глюкозы, которые хранятся в моем футляре. Я полезла за ними и вместо них обнаружила в футляре фотоаппарат Дэвида.

– Ты можешь подождать несколько часов?

Мег отрицательно покачала головой и села на скамейку у стола. Ее руки дрожали, когда она убирала со щек влажные пряди волос, и Шон невольно прониклась сочувствием к ней. Ей бы хотелось видеть в Мег более подходящий объект для неприязни.

Шон открыла клетку последней игрунки, пытаясь выработать решение. Что она должна делать? Сколько времени Дэвид и Ивен проведут в лагере орнитологов? Шон представила себе радушный прием, вкусную пищу, переговоры по радио. Они могут вернуться нескоро.

Мег вдруг встала. Шон проследила за ее взглядом и поняла, что Мег смотрит на фигу, валявшуюся на земле. Должно быть, она выпала из одной из клеток. Фига была надкусанная, грязная, кишащая личинками. Мег нагнулась за ней и поднесла фигу ко рту.

Шон кинулась к ней и вырвала плод из ее руки.

– Ты не можешь это есть.

– Пожалуйста, Шон, это мне необходимо. Личинки зашевелились под пальцами Шон, и она выбросила фигу в кусты.

– Шон! – Робин показывала на клетку. Шон оставила ее открытой, бросившись к Мег, и теперь эльф мчался по ветке дерева. Шон встала и попыталась его схватить, но эльф укусил ее так злобно, как только может укусить столь маленькое существо, вонзив зубы в кожу между большим и указательным пальцами. Шон отдернула руку и прижала ее к груди, в то время как маленький эльф дразнил ее с дерева. Шон оглянулась на Мег, которая уставилась в землю остекленевшим взглядом; вокруг ее рта размазалась грязь от фиги.

Шон положила пакет с остатками насекомых на стол и повернулась к Робин. – Я попытаюсь найти Дэвида и Ивена, – объявила она. – А тебя я попрошу добыть немного фиг для Мег.

Робин уставилась на нее.

– Шон, я не смогу…

– Тебе не обязательно взбираться на дерево. Возьми какую-нибудь палку и попробуй сшибить пару гроздьев. – Шон перевела взгляд на Мег. – Ведь фиги тебе помогут?

Мег взглянула на нее снизу вверх.

– Я думаю… да.

Шон схватила Робин за руку и быстро повела ее к тропинке. Она оставила Робин у входа в «кафедральный собор», а сама побежала дальше, к речке. Ей необходимо было где-то пересечь речку, но на том берегу не было тропинки, и это замедлило бы ее продвижение. Она не переходила на тот берег, пока не достигла развилки потока, и там уже бросилась в воду. Шон шла вброд, вода в самых глубоких местах доставала ей до подбородка; кровоточащую руку она несла высоко над головой.

Рядом с потоком кусты росли особенно густо на той стороне, там невозможно было пробраться даже с помощью мачете, поэтому Шон пришлось немного углубиться в лес. Она пробежала мимо поваленного дерева, чтобы обогнуть заросли травы-бритвы. Шон старалась не думать об эльфе, которого она упустила сегодня утром, скорее всего, безвозвратно. Ивен разозлится. Но что ей оставалось делать? Не могла же она оставить Мег умирать и начать гоняться за обезьянкой.

Шон поравнялась с рядом серых валунов и увидела каноэ, лежащее на берегу кверху дном. Она свернула на тропинку, не зная, сумеет ли пробежать хотя бы одну милю. Замедлила бег, чтобы перевести дух, и почувствовала боль в легких, не справлявшихся с потоком густого воздуха джунглей.

Углубившись в лес на несколько ярдов, она услышала голоса.

– Дэвид! – закричала она.

За поворотом тропинки показались Дэвид и Ивен. Дэвид уставился на нее, открыв рот.

– Что ты тут делаешь? – спросил Ивен.

– Мег плохо и… Ей пришлось перевести дыхание, прежде чем она смогла закончить фразу: – Ты взял ее футляр, Дэвид, тот, с глюкозой.

Дэвид расстегнул футляр и заглянул в него. Он помчался к каноэ, Шон и Ивен последовали за ним. Шон сидела между ними в лодке, опустив голову на колени, пытаясь вновь обрести ровное дыхание. Мужчины быстро гребли веслами, каноэ весело мчалось вниз по течению. Шон наконец подняла голову.

– Вы нашли орнитологов? – спросила она, сложив руки на коленях. Кровь засыхала. Пока не время говорить Ивену об эльфе.

– Они уехали, – ответил Дэвид, сидевший позади нее. – Что с твоей рукой?

– Игрунка укусила. – Шон снова опустила голову на колени. Орнитологи уехали. Удастся ли им когда-нибудь выбраться отсюда?

Мег была без сознания, когда они достигли костра. Она лежала на земле рядом со столом. Робин сидела над ней на скамейке, держа в руках две истекающие соком пурпурные фиги. – Она уже лежала вот так, когда я вернулась с фигами, – сказала она.

Дэвид опустился на землю рядом с Мег и открыл футляр.