Страница 37 из 52
Николай мысленно оглядел стол банковского служащего, на котором лежали пачки разных бланков. Это ордера, их он заполнит. Его тут же спросит контролер:
– Желаете наличными?
– Разумеется, – небрежно бросит он.
А потом, опершись рукой о край обширного стола, станет наблюдать, как ловкие руки считают пачки ассигнаций.
Перед входом в банк, пришла ему в голову новая сцена, в пролетке его будет ждать Лидия. С которой они отправятся вокруг света, где найдут все фиалки, подаренные миру Создателем…
– Расскажи мне еще, – услышал он голос Лидии и очнулся от видения.
– О чем же? – Он потер глаза. Не могла Лидия проникнуть к нему в сон.
Она заметила его недоуменный, точнее, растерянный взгляд. Поморщась, добавила:
– Ну, о ней же. О них…
– Ах, ты о Шурочке и ее друге сердца! – воскликнул он. – Охотно. Слушай и удивляйся. Если спросить меня, то скажу тебе: как бы придуманное ни казалось смешно на первый взгляд, оно выполнимо. Именно потому, что неожиданно и смешно.
– Подробней, – потребовала Лидия, чувствуя, что теряет терпение. – Мне не нужна оценка, я хочу знать, что именно она придумала.
Он уловил недовольные нотки в голосе Лидии, но не удержался и снова сказал то, о чем уже говорил ей:
– Это любовь, Лидия. А она может все.
Любовь, стало быть? – усмехнулась она про себя. Любую любовь может пересилить нечто иное. Она почувствовала, как загорелась кровь, а от нее щеки.
– Я вижу, ты понимаешь, что это за чувство, – продолжал Николай.
Еще бы. Она понимает, что такое любовь. Но не к нему, ни к какому мужчине. К успеху, собственному. К достижению цели, которую она наметила. Вот что такое любовь. Любоваться, как рушится то, что люди называют любовью друг к другу. Похоть – вот что победит любовь.
Она окинула взглядом мужчину, который стоял перед ней. Кто он ей? Если без денег сестры – он обычный, заурядный, ушибленный фиалками. Женщина должна быть еще большим ребенком, чтобы такой мужчина казался ей взрослым. Это она усвоила давно.
– Она поехала к нему, – говорил Николай. – Она… – он усмехнулся, – она необыкновенная девушка.
– В чем же? Ты проверил? – Она наклонила голову набок.
Николай вскинул брови.
– Она… – Он едва не произнес фразу, наверняка бы обидевшую Лидию. Но вовремя удержался. Лидия как будто поняла, о чем он. Мол, таких не проверяют. Таким верят безоглядно. – Шурочка уверяет, что ее Алеша Старцев найдет золото.
– Откуда она знает? – быстро спросила Лидия.
– Кажется, я разгадал ее секрет. Мой друг, к которому я направил ее в Московский университет, сделал ей что-то такое… Погоди, я плохо учил химию. Как думаешь, можно из драгоценностей – вроде твоих, – он протянул руку к ее шее и приподнял золотую цепочку, – сделать золотой песок? – Он уставился на нее, словно ждал ответа от великого мага.
Лидия сощурилась. Она изучала химию, немного. Но природная смекалка подсказывала – а почему нет?
Так вот, значит, как… Глаза ее вспыхнули огнем.
– Ты хочешь сказать, что она все это повезла ему?
– Возможно. Я думаю, – он понизил голос, – она готовит мистификацию…
Лидия сощурилась, потом глаза ее распахнулись, становились все круглее. А если… Она взглянула на Николая. Нет, он не годится в попутчики. И потом – зачем он ей? Она может добраться до Барнаула, а деньги даст Николай.
Голова кружилась от мыслей. Она поморщилась, останавливая вращение. Лидия чувствовала, что теперь Шурочка в ее руках. То, что задумала Волковысская, может грозить острогом.
Но что ей, Лидии, с того? Это не та месть. Она хочет занять ее место. То, которого жаждет Шурочка Волковысская, ради которого она идет на подлог.
Место любимой женщины, вот что. А где это место? В постели. Вот его-то она, Лидия Жирова, и займет!
Во рту пересохло от нетерпения.
– Принеси мне сельтерской, – попросила она Николая.
Николай тотчас вышел за водой на кухню. Сейчас же, выпив воды, она оденется и поедет к Наставнице. Она когда-то жила в Сибири.
Она снова бросила взгляд на Николая. Он сделает все, о чем она попросит.
Николай уже подавал ей стакан воды.
Лидия пила жадно, с каждым глотком становясь бодрее.
– Я… хотела бы развеяться, – сказала она, протягивая ему стакан с недопитой водой, и утомленно улыбнулась.
– Каким именно способом? – спросил он с готовностью.
– Я прокатилась бы на большую ярмарку, – сказала Лидия.
– С радостью составил бы тебе компанию. Туда, я знаю, приезжают купцы с Востока и из Европы. Но сейчас у моих фиалок особое время. Не могу их покинуть. Правда, поезжай в Нижний. Я дам тебе названия сортов, ты поищешь…
– И деньги… – Пришлось кстати, даже не надо придумывать, как попросить, обрадовалась Лидия.
– Разумеется. Я дам тебе деньги.
– Я верну тебе с процентами, – пообещала Лидия смеясь.
Николай наклонился, потом сел рядом, обнял ее за плечи.
– С большими процентами. – Его рука легла ей на грудь и легонько сдавила.
– Деньги вперед, – потребовала Лидия полушутя-полусерьезно.
– Согласен. Обещаю немедленно отправиться в банк, – говорил он, а сам лихорадочно соображал – как ему снять деньги со счета? Счет его, но он закрыт для пользования. Нужна подпись сестры.
Он набрал воздуха.
– Я должен тебя кое о чем попросить, Лидия.
Лидия с интересом поглядела на Николая. Она догадывалась, что с его деньгами что-то не так. И вот теперь она узнает – что именно.
– Я готова, – кивнула она. – Но моя помощь тебе будет кое-чего стоить.
– Ты не поцелуешь меня лишний раз? – спросил он.
Она засмеялась.
– Поцелую. Но тогда тебе не будет процентов.
– Лидия, я знаю, у тебя дар копировать…
Она взглянула на него. Что ж, это похвала. Она копировала, причем не только Шурочку. Лидия взглянула на пальцы, указательный был в чернилах.
– Хорошо. Давай.
Николай подошел к столу и принес лист, на котором была подпись сестры.
Когда подпись на нужной бумаге была готова, Николай помчался в банк.
А Лидия быстро оделась и поехала к своей Наставнице.
20
– Что, опять она? Волковысская помеха твоей удаче? – Наставница смеялась. – А я думала, ты нашла наконец мужчину, который достаточно богат и готов на тебе жениться. Мы все с тобой сделали, чтобы это случилось.
Лидия чувствовала, как кровь давит на виски. Она посмотрела на буфет, где стоял графин с хересом. Наставница обычно держала его там.
– Хочешь? – спросила хозяйка, перехватив взгляд Лидии.
Гостья кивнула.
Запахивая халат – Наставница любила свое нагое тело, – хозяйка пошла к шкафу. Слушая, как булькает вино в рюмку из тонкого прозрачного стекла, музыкальным ухом Лидия улавливала «бульки» – раз, два, три…
– Влей в себя и подумай, может, сам рок ополчился против тебя в облике Волковысской? – засмеялась Наставница.
Лидия выпила, не смакуя, как старалась при Николае. Тотчас перед глазами возникли серые, большие, широко расставленные глаза. Они смотрели на нее насмешливо, они говорили ей – я вижу, ты хочешь стать мной. Не выйдет, не тщись…
Потом услышала голос – четкий, ясный, который говорил то, что так больно, почти до крови, ударило ее тогда, еще девочку: «Наконец-то эта Жировка отстанет от нас».
Жировка, Жирня, Жирок – как только не дразнили ее в Смольном. Конечно, у всех были прозвища. Но не такие отвратительные. Она бы не отказалась, не обиделась ничуть, если бы ее звали «Волченька» или «Волчок». Как Шурочку.
Лидия расплакалась.
Наставница подошла к ней, отставив свою пустую рюмку, взяла ее голову в свои руки и положила себе на грудь.
Лидия не раз плакала на этой нагой груди, обнимая нагое тело. Эта женщина брала ее к себе в постель, тоже голенькую, и согревала своим телом почти с первого дня в Смольном. Наставница – для нее. Надзирательница – для остальных. Никогда, даже мысленно, Лидия не называла ее по имени.