Король орков

Дворф встал как вкопанный, взвыл и уронил топор. Он увидел, как его напарник, пошатываясь, уходит прочь. А потом, когда дроу сосредоточился только на нем, налетел целый шквал ударов. Мечи сверкали слева и справа, всегда опережая неловкие попытки дворфа загородиться щитом. В несколько мгновений он весь покрылся царапинами и порезами, мечи пробивали его защиту и то жалили острыми краями, то ударяли плашмя, причиняя жестокую боль, но не нанося смертельного удара.

Дворф был не в состоянии ни восстановить равновесие, ни организовать хоть какую-то защиту, а кроме того, у него не осталось оружия, чтобы ответить противнику. В отчаянии он выставил перед собой щит и ринулся вперед. Дроу легко уклонился от натиска. Он развернулся вправо, оказался за спиной врага и приложился рукояткой правого меча точно в висок дворфа. Заканчивая разворот, он добавил еще и хук слева, поскольку ошеломленный дворф уже не мог защититься ни от кулака, ни от рукояти меча.

Он прошел еще пару шагов и рухнул в грязь.

Дзирт не стал останавливаться, чтобы насладиться успехом; другой дворф, сбитый с ног раньше, уже поднялся и, хромая, двинулся прочь. Несколько быстрых шагов, и вот уже дроу оказался у него за спиной, блестящий меч молнией сверкнул по ногам, исторг из груди дворфа истошный вопль и оставил его барахтаться на земле.

Взгляд Дзирта не стал задерживаться на жертве, а устремился вдаль, на двух быстро удаляющихся членов незаконной банды. Дроу снял с плеча Тулмарил и положил на тетиву стрелу, вытащенную из заговоренного колчана, висевшего у него за спиной. Он тщательно прицелился в спину одного из беглецов, но, возможно, из уважения к королю Бренору, или Тибблдорфу, или Дагнаббиту, или кому-то другому из благородных и отважных дворфов, с кем познакомился за прошедшие десятилетия, дроу немного опустил лук и только потом спустил тетиву. Волшебная стрела молнией пронзила воздух и вонзилась в мясистую часть бедра дворфа. Бедняга завопил от боли и, развернувшись, покатился по земле.

Дзирт достал еще одну стрелу и повернул лук в сторону человека, чьи длинные ноги унесли его намного дальше, чем дворфа. Дроу не спеша прицелился, натянул тетиву, но удержался от выстрела — человек внезапно дернулся и покачнулся.

Беглец постоял несколько мгновений и упал, и Дзирт тотчас понял, что человек умер, еще не коснувшись земли.

Дроу оглянулся через плечо. Трое раненых дворфов были живы, но уже признали свое поражение, а чародея-эльфа все еще удерживала на месте свирепая Гвенвивар. Каждый раз, как только бедолага пытался пошевелиться, Гвенвивар опускала ему на лицо свою огромную лапу.

Пока Дзирт осматривал разгромленный лагерь, появились и те, кто застрелил убегавшего человека. Двое эльфов направились собрать раненых дворфов, еще один подошел к неподвижно лежащему человеку, а еще двое, один из которых ехал на белокрылом пегасе по имени Заря, приблизились к Дзирту. Подвешенные на сбруе пегаса колокольчики легонько, словно иронично, позвякивали на ходу.

— Лорд Хралайн, — с поклоном приветствовал всадника Дзирт.

— Рад встрече, друг мой. Ты неплохо потрудился, — отозвался эльф, правивший бескрайними просторами Мерцающего Леса, который эльфы до сих пор называли Лунным Лесом. Он огляделся по сторонам и одобрительно кивнул. — Ночные Всадники получили еще один серьезный удар.

Он употребил другое название преследователей орков, поскольку эльфы не желали признавать за ненавистной бандой благородное имя «Касин-Ку-Калас».

— К сожалению, требуется слишком много таких ударов, чтобы их ряды основательно поредели, — заметил Дзирт.

— Да, за последнее время они осмелели, — согласился Хралайн и, спешившись, встал рядом со своим старым другом. — Ночные Всадники пытаются воспользоваться беспорядками в Королевстве Многих Стрел. Все знают, насколько неустойчиво сейчас положение короля Обальда Четвертого. — Эльф печально вздохнул. — Впрочем, так было с ним всегда, так же как и с его предшественниками.

— У него есть не только враги, но и союзники, — сказал Дзирт. — И союзников гораздо больше, чем у основателя его рода.

— И врагов, вероятно, тоже больше, — ответил Хралайн.

Дзирт не мог с этим не согласиться. За последнее столетие в Королевстве Многих Стрел не раз возникали беспорядки, и, как правило, они происходили из-за соперничества различных групп орков. Древний культ Груумша Одноглазого не слишком укрепился за время правления Обальда, но и не был полностью искоренен. Появились слухи, что очередная группа шаманов, последователей воинствующих гоблинов, снова готовит заговор и беспорядки, направленные против короля, который осмелился на переговоры и торговлю с соседними народами эльфов, людей и даже дворфов, самых ненавистных и старинных врагов орков.

— Ты никого из них не убил, — отметил Хралайн, кивнув в сторону своих воинов, стащивших в одну кучу пятерых раненых Ночных Всадников. — Или это тебе не по нраву, Дзирт До'Урден? Ты не ощущаешь уверенности, защищая орков?

— Пусть их судят по всей справедливости.

— Но судить будут другие.

— Это не мое дело.

— Просто ты не считаешь его своим, — сказал Хралайн и слегка усмехнулся, но без всякого намека на осуждение. — Мне кажется, у дворфов долгая память.

— Но не более долгая, чем у лунных эльфов.

— Это моя стрела поразила человека, и, могу тебя заверить, поразила насмерть.

— Только лишь потому, что ты яростно борешься со своими воспоминаниями, тогда как я пытаюсь с ними примириться, — не колеблясь, ответил Дзирт, заставив Хралайна мгновенно умолкнуть.

Но если озадаченный таким ответом эльф и почувствовал в его словах оскорбление, он ничем не выдал своих чувств.

— Некоторые раны не заживают даже за сотню лет, — продолжал Дзирт, переведя взгляд с Хралайна на плененных Ночных Всадников. — Эти раны причиняют боль кому-то из наших пленников или прадеду того человека, что упал замертво неподалеку от лагеря.

— А как же раны, нанесенные Дзирту До'Урдену, который сражался с королем Обальдом на Хребте Мира во время первого наступления орков? — спросил Хралайн. — Раны, нанесенные еще до создания его королевства и договора, заключенного в ущелье Гарумна? Или раны тех, кто бился против короля Обальда Второго в великой войне в Год Монастыря Отшельников?

Дзирт, не в силах возразить ни единому слову, согласно кивнул. Он заключил с орками Королевства Многих Стрел полный и нерушимый мир, но не мог солгать самому себе, что не испытывал горечи, лишая жизни тех, кто до сих пор отказывался положить конец древней вражде и продолжал войну с орками. Дзирт и сам не так давно участвовал в этой войне и сражался изо всех сил.

— Торговый караван Мифрил Халла вынужден был повернуть назад от Пяти Клыков, — сменив тему, произнес Хралайн совсем другим тоном. — Такая же история произошла и с караваном из Серебристой Луны — его отказались пропустить через Королевство Многих Стрел у Врат Унгара к северу от Несма. Это явное нарушение договора.

— По приказу короля Обальда?

— Мы не уверены, что он вообще знает об этих происшествиях. Но известно ему или нет, его жрецы наверняка напомнили о старых методах борьбы далеко за пределами Крепости Черной Стрелы. Дзирт кивнул.

— Король Обальд не нуждается в твоей помощи, Дзирт, — сказал Хралайн. — Мы уже проходили по этому пути в прошлом.

Дзирт снова кивнул, признав неоспоримую истинность этого утверждения. Он уже не раз испытывал ощущение, что дорога, по которой он движется, не прямой, ведущий к прогрессу путь, а извилистая бесплодная тропа, вновь и вновь возвращающаяся к своему началу. Он постарался прогнать это неприятное ощущение и напомнил себе, насколько сильно продвинулось развитие этого региона, — и это на фоне безумия, охватившего мир после Чумного Проклятия. Лишь несколько областей во всем Фаэруне могли утверждать, что они стали более цивилизованными за последние несколько столетий, и Серебряные Земли могли гордиться своим прогрессом, возможным по большей части благодаря смелости короля Обальда.