Страница 209 из 232
Перстень Гарольда Статхэма-Пэлтроу по-прежнему был на месте.
Мондрагон вывернул запястье, прижав тыльную сторону ладони к столу. Изо всех сил вдавил перстень в покрытый зеленой клеенкой металл. И еще раз. И еще.
Никакого эффекта. Правда, по неопытности своей в шпионских делах Сантьяго не удосужился спросить у Гарольда, как, собственно, должен отреагировать спрятанный в перстне передатчик. Решив, что он вряд ли станет вопить во весь голос, распугивая окружающих, Мондрагон откашлялся и, повернув голову влево, отчетливо произнес:
— Здесь Шевалье.
Перстень молчал. Чувствуя себя полным идиотом, Сантьяго повторил кодовую фразу еще раз. Безрезультатно.
Может быть, я говорю слишком тихо, подумал он. Может быть, перстень слишком далеко от меня. Может быть, он вообще неисправен — я ведь даже не помню, какой рукой я врезал этому Ки-Брасу. Удивительно — имя помню, а слева или справа ударил — хоть убей. А может — и это скорее всего — сразу после ареста мой канал связи просто отключили…
— Шевалье на связи! — заорал Мондрагон срывающимся злым голосом. Он не удивился бы, если бы в ответ на его крик в дверь ворвались вооруженные охранники и снова заткнули ему рот какой-нибудь химической дрянью. Но никто не спешил вламываться к нему в комнату. Вместо этого перстень еле слышно пискнул и спросил сонным голосом:
— Да, слушаю, кто это?
Сантьяго испытал мгновенное облегчение, хорошо знакомое людям, в последнюю секунду успевшим на самолет. Слабый голос, без сомнения, принадлежал Статхэму-Пэлтроу.
— Это Шевалье, — четко выговаривая слова, повторил Мондрагон. — Помните наш уговор, Гарольд?
Невыносимо долгие полминуты из перстня не доносилось ни одного звука. Потом Статхэм-Пэлтроу неуверенно переспросил:
— Шевалье? Что случилось?
— То, чего мы с вами боялись, — с некоторым пафосом ответил Сантьяго. — Я нашел их.
— О господи! — выдохнул абэтэшник. — Вы уверены? Черт, ничего не понимаю…
— Чего вы не понимаете, Гарольд? — нетерпеливо спросил Мондрагон.
— Мы условились, что если я замечу странности в поведении кого-то из окружающих, то сообщу вам. Но случилось нечто куда более важное…
— Говорите погромче, Шевалье, — раздраженно перебил Статхэм-Пэлтроу. — Ни черта ведь не слышно…
— Это потому, что я не могу поднести перстень к губам. Я связан, понимаете вы?
На этот раз молчание длилось секунд пятнадцать. Гарольд, по-видимому, приходил в себя.
— Как связаны? Где вы, Шевалье? С вами все в порядке?
— Не имею ни малейшего понятия, — честно ответил Сантьяго. — Это я про местонахождение. Связан довольно крепко — сразу видно, работали профессионалы. На последний вопрос отвечать не буду, извините…
Гарольд что-то неразборчиво пробормотал.
— Что-что? — переспросил Мондрагон. — Я вас тоже не очень хорошо слышу…
— Хотел бы я знать, где нахожусь. — В голосе Статхэма-Пэлтроу явственно проскользнула паническая нотка. — Похоже на больничную палату… Черт!
Ничего себе, подумал ошеломленный Сантьяго. Что же это, его тоже под замок посадили?
— Мне кажется, я тоже в каком-то больничном боксе, — быстро проговорил он. — Меня вырубили какой-то дрянью, а очнулся я уже…
— Помолчите, Шевалье, — неожиданно перебил Гарольд. — Молчите и слушайте.
Сантьяго послушно замолчал. Из перстня послышались какие-то неясные звуки, потом высокий женский голос сказал:
— …ничего страшного, сэр… вегетососудистый криз на фоне переутомления и перелета… вы же только вчера прилетели из Европы…
— Где мои вещи? — напряженно спросил Статхэм-Пэлтроу. — Куда вы дели мои вещи ?
— Не волнуйтесь, сэр, — успокаивающе щебетал женский голос. — Все ваши вещи в целости и сохранности, здесь, в шкафчике… Вон там, за дверью, душевая и туалет… Переодевайтесь, а я сейчас принесу завтрак.
— К черту ваш завтрак! — проникновенно произнес Статхэм-Пэлтроу. — Объясните лучше, где я нахожусь?
Ответа женщины Мондрагон не расслышал, уловив только слова “Генетический центр” и “второй ярус”. Гарольд проворчал, что не желает рассиживаться ни в каком Генетическом центре, а желает поскорее одеться и вернуться к своим обязанностям. Хлопнула дверь, и некоторое время Сантьяго напряженно вслушивался в тишину.
— Ушла, — сказал наконец Статхэм-Пэлтроу. — Шевалье, все это очень странно… Вы говорите, вас какой-то отравой опоили?
— В лицо брызнули, — поправил Сантьяго. — С вами-то, надеюсь, все нормально?
Гарольд замолчал еще на полминуты — видимо, осматривался.
— Кроме того, что я ни черта не помню о вчерашнем дне. Так где вы, Шевалье?
Мондрагон недовольно фыркнул.
— Я надеялся узнать это у вас, Гарольд. Вы же меня уверяли, что с помощью своей аппаратуры можете определить мое местонахождение с точностью до одного метра.
— Ну да, да. Погодите, ее еще настроить надо… Расскажите пока, что вы выяснили.
Сантьяго почувствовал, как у него пересыхает горло.
— Я нашел их. Террористов. Они действительно здесь, среди нас. Но, похоже, они что-то заподозрили. Я не успел вам сообщить…
— Ну так сообщите сейчас! — рассвирепел Статхэм-Пэлтроу. — Сколько можно ходить вокруг до около! Называйте имена…
— А также пароли и явки, — огрызнулся Мондрагон. — Пока вы меня отсюда не вытащите, я вам ничего не скажу. Я, знаете ли, не профессиональный шпион и денег за это не получаю.
Гарольд помолчал.
— Ну, хорошо, — наконец проговорил он. — Я сейчас свяжусь с одним из наших людей, Ки-Брасом. Он вас живо найдет и освободит.
Этого еще не хватало, подумал Сантьяго испуганно.
— Только не подключайте Ки-Браса, — быстро сказал он. — Ни в коем случае! Они за ним слишком пристально наблюдают.
— Слушайте, Шевалье, откуда вы так хорошо все про них знаете? — подозрительно осведомился Статхэм-Пэлтроу. — Уж не ваша ли подружка на них работает?
— Я не буду с вами разговаривать, пока вы не освободите меня отсюда. Вы что, не в состоянии сами выяснить, где они меня держат?
Сантьяго постарался сдобрить свои слова изрядной толикой презрения, и Гарольд это почувствовал.
— Да не волнуйтесь вы так! Подумаешь, Белоснежка у семи гномов. Сейчас я посмотрю, где вас заперли.
Мондрагон вытянулся на своем столе и принялся ждать. Пока все складывалось как нельзя более удачно. Его куратор — так это, кажется, называется в спецслужбах — не имел никакого представления о событиях сегодняшнего утра. Правда, такое неведение плохо вязалось с образом прекрасно информированного суперагента, но Сантьяго, в конце концов, не мог на него за это обижаться. Если Гарольд успеет отыскать своего подопечного, прежде чем какая-нибудь добрая душа расскажет ему всю правду, кое-какие шансы у Мондрагона появятся. Очень небольшие, правда, но все-таки шансы…
— Да вы совсем рядом, — удивленно сообщил Статхэм-Пэлтроу. — Правда, этажом ниже. Ну, старина, готовьтесь — минут через десять я буду у вас.
— А оружие у вас есть? — озабоченно спросил Мондрагон. — На случай, если у двери дежурят вооруженные головорезы.
— Постарайтесь обойтись без истерики, Шевалье! Вы не на пиратском бриге. Лежите спокойно, набирайтесь сил, они вам еще понадобятся.
Это уж точно, мысленно согласился с ним Сантьяго. Вот когда приходится пожалеть, что не посвятил юные годы боевым искусствам.
Гарольд Статхэм-Пэлтроу появился перед Сантьяго через двадцать минут. Выглядел он не слишком хорошо — выбритые до синевы щеки ввалились, глаза лихорадочно поблескивали, словно от высокой температуры. Вместе с ним в комнату вошел смутно знакомый Мондрагону амбал в серо-голубой форме службы безопасности “Асгарда”.
— Освободите его, — приказал Гарольд. Амбал с сомнением посмотрел на него.
— Но,сэр,уменя есть приказ…
— Приказы здесь отдаю я, — раздельно произнес Статхэм-Пэлтроу. — Хотите поспорить?
Он извлек из кармана радужную карточку и сунул ее под нос растерявшемуся амбалу.
— Нет, сэр. Одну минуту, сэр.
Секьюрити присел на корточки у стола и что-то сделал с его металлической рамой. Послышался щелчок, и путы, стягивавшие руки и ноги Сантьяго, ослабли и упали на пол.