Угол падения

Жизнь научила Аглиотти дробить этот камень и начисто сметать с души его колючие обломки. Причем даже чище, чем сицилиец сам порой ожидал. Для этого требовалось лишь отыскать причину своего беспокойства и безжалостно ее уничтожить. Хотя бывали и исключения. Как, например, в случае с баржей «Аурелия», где такой метод устранения проблемы не принес желанного успокоения. Но тот эпизод в жизни Тремито был отнюдь не рядовым, да к тому же Мичиганский Флибустьер заранее знал, что учиненная им в чикагской гавани кровавая баня однозначно подарит ему билет на электрический стул. Навязчивые мысли о мрачных последствиях и не позволили Доминику расслабиться после той, надо отметить, прекрасно выполненной работы…

– Что ж, теперь понятно, почему вы искали со мной встречи и посвятили меня в свою тайну, – сказал помрачневший Аглиотти, отодвинув тарелку и вытирая салфеткой пальцы. – Вам нужен человек, который стоит за психованной стервой в красном. Либо доказательства того, что владелец ее М-дубля скончался мучительной смертью, умоляя вас и синьору Сальвини простить его грехи.

– Все правильно, Тремито. Именно за тем ты и здесь, – подал наконец голос молчавший до сего момента Марко Бискотти, аппетит которого после рассказанной истории ничуть не расстроился. – Думаю, мы в тебе не ошиблись и ты готов оказать нашим семьям столь привычную для тебя услугу. Или я не прав?

– Я никогда не отказывал семье в ее просьбах, Марко, и ты это прекрасно знаешь, – категорично, но не повышая тона, заявил Доминик. – Даже когда дон Дарио отправил меня на верную смерть против сорока боевиков Барберино, что хотели тайком проникнуть на нашу территорию в трюмах «Аурелии», я не сказал ни слова против. Не скажу и сегодня. Однако вам должно быть известно, что Тремито – профан во всем, что касается современных ментальных технологий. Мой сын… – Аглиотти осекся, поморщился, будто пережил кратковременный болевой приступ, после чего поправился: – Мой покойный сын – вот он действительно разбирался в этом, потому что любил посещать всякие М-шоу и прочие детские забавы, какие есть в Менталиберте. А я не имею ни малейшего представления, как разыскать конкретного человека по его М-дублю. Тремито не технический специалист и не сыщик – он всего лишь исполнитель грязной работы. Снабдите меня исчерпывающей информацией о нужном вам человеке, и я приведу его в самый короткий срок. В противном случае этот срок может сильно затянуться… И еще есть кое-что, о чем вам также не надо напоминать. После моего побега из Синг-Синга я, мягко говоря, ограничен в перемещениях по стране. Здесь, в Чикаго, у меня достаточно убежищ; есть пара-тройка надежных мест в соседних штатах, но из более дальней поездки я, пожалуй, уже вряд ли вернусь. Так что примите к сведению эти обстоятельства, прежде чем отправлять меня на поиск убийцы дона Дарио.

– А как насчет короткого путешествия в Миннеаполис? – осведомился де Карнерри. – Никаких поисков. Работа исключительно по твоей части. Приезжаешь, делаешь свое дело и отбываешь назад.

– Значит, вы уже выяснили, где живет эта сagnetta в красном? – Аглиотти подался вперед, водрузил локти на стол и сложил пальцы домиком, что всегда выражало у Тремито глубокую заинтересованность обсуждаемой темой.

– Нет, – помотал головой Приторный. – В Миннеаполисе проживает человек, который, вероятно, знает все об интересующем нас объекте. И который в определенной степени причастен к гибели дона Сальвини – данный факт не подлежит ни малейшему сомнению.

– Миннеаполис… – Тремито наморщил лоб и задумчиво потупился. – Далековато, конечно, но я найду этого человека и выбью из него все, что нам нужно. Кто он такой? Технолог по работе с М-эфиром?

– Не совсем. Профессор экспериментальной нейрохирургии Элиот Эберт. В прошлом году ему исполнилось восемьдесят пять, и он является директором основанного им же частного института по изучению мозга. Заведение это находится неподалеку от города, на берегу Миссисипи. Небольшое двухэтажное здание, охраняемое пятью охранниками. Трое патрулируют периметр, а двое дежурят в корпусе…

– Постой, Марко, к чему мне эти подробности? – перебил его Доминик. – Ваш Эберт, он что, сидит в своем институте безвылазно? Выловлю дряхлого докторишку-мозгоправа по пути на службу или дома. День на слежку, день на все остальное. Ну, в крайнем случае прибавь еще сутки на непредвиденные задержки.

– Разобраться с Эбертом – это только полдела, – уточнил Бискотти. – Вторая половина работы будет заключаться в уничтожении архивов института, записанных на мнемографических накопителях и расположенных в левом крыле здания. Там же находятся лаборатории по исследованию ментального пространства и М-транслятор. Их и архивы требуется ликвидировать во что бы то ни стало. Если будешь испытывать дефицит времени, можешь даже оставить профессора в покое, лишь бы только успеть добраться до институтской базы данных.

– По-моему, я чего-то недопонимаю, – признался Аглиотти. – Какое отношение эти накопители имеют к нашей проблеме? Я допрашиваю Эберта, он наводит нас на объект; мы находим объект; тот поет нам прощальную песню и удаляется кормить рыб. По крайней мере, раньше подобные проблемы решались так.

– Позволь объяснить, Тремито, – ответил Щеголь, закончив обед и раскуривая сигару. – С тех пор как мы начали серьезно обращать внимание на развитие М-эфира и связанных с ним технологий, в Менталиберте постоянно находятся резиденты картеля. Они следят за всем, что так или иначе попадает в сферу интересов Южного Трезубца. Публичные дома, игорные заведения, сбор компромата на интересующих нас лиц… Все как в реальности. Мир Грез – перспективный источник дохода, пройти мимо которого нам никак нельзя. Сам понимаешь, что в последние дни наши люди не сидели без дела и провели свое расследование происшествия в квадрате Палермо. Собственно говоря, от этих резидентов мы и узнали о причастности к инциденту института профессора Эберта… Марко, расскажи нашему другу о «Дэс клабе».

– «Дэс клаб» – группа так называемых М-эфирных экстремалов, к которому и принадлежит девица в красном, – подхватил Бискотти. – Обычные панки, развлекающиеся взломом М-рубежей и бесчинствами в закрытых квадратах. Слухов об этих хулиганах полно, но раздобыть о них конкретную информацию очень трудно. Наш человек в администрации Менталиберта уверяет, что все досье на членов «Дэс клаба» хранятся не у них, а в институте Эберта. То есть подключение этих хулиганов к М-эфиру и перезагрузка их дублей происходит только через частный М-транслятор в Миннеаполисе. Там же их, судя по всему, и наделяют противозаконными умениями взламывать защиту квадратов. Заполучить необходимые досье у нас не выйдет чисто технологически – все манипуляции с ними возможны лишь в пределах М-эфира, а из Менталиберта нам в базу данных института не пробиться. Поэтому остается уничтожить его архивы и человека, способного их восстановить.

– И что нам это даст? – спросил Доминик.

– Как уверяют специалисты, благодаря твоей акции мы рассекретим личности от тридцати процентов до половины членов «Дэс клаба». А если повезет, то еще больше. Те из них, кто будет на момент диверсии находиться в Менталиберте, не сумеют отключиться от М-эфира по своим обычным алгоритмам выхода. Чтобы сделать это с наименьшим риском, «сиротам» придется идти на поклон к администрации или независимым провайдерам и перерегистрироваться у них. В первом случае мы добудем регистрационные данные через нашего человека, во втором – свяжемся с представителями частных компаний и доходчиво объясним им, кого они покрывают и с кем им выгоднее дружить: с нами или с кучкой отмороженных панков. Поэтому когда ты, Тремито, вернешься из Миннеаполиса, мы наверняка уже будем располагать о «Дэс клабе» более конкретной информацией. Плюс ко всему мы надеемся, Эберт тоже поделится с тобой кое-какими секретами. Ну так что, Доминик, семья может на тебя рассчитывать?

– Кажется, я уже ответил на этот вопрос, – напомнил Аглиотти. – Я отберу пятерых ребят из тех, с кем раньше имел дело, и мы займемся вашим профессором. Как насчет оборудования? Или мы должны громить институт Эберта кувалдами?