Страница 22 из 175
Швейцарские знаменосцы кантонов Швиц, Ури, Унтервальден и Цюрих. Гравюра на меди работы Виргилия Солиса, XVI век
У Каппеля стоял цюрихский авангард из тысячи двухсот человек, к которому изредка прибывали скудные подкрепления. Он был легко разбит вчетверо превосходящим противником. Около пятисот цюрихцев было убито, в том числе и несколько вождей. Среди убитых под грушевым деревом лежал и сам швейцарский реформатор-патриот Гульдрих Цвингли, лично принявший участие в опасном бою. Смертельный удар был нанесен ему кем-то его не знавшим, и лишь на следующее утро не приятельские вожди узнали, как велика была их удача: пал самый заклятый враг их вероучения и их серебренников. Злодеи расчленили его труп, сожгли, а прах развеяли по ветру.
Второй каппельский внутренний мир, заключенный теперь без затруднений, возлагал военные издержки уже на реформатские кантоны, предоставляя им религиозную свободу при условии, чтобы в «общих областях», то есть таких землях, которыми несколько кантонов владели сообща, каждая община решала бы вопросы веры по большинству голосов. Но желанное единство всего Швейцарского союза было нарушено, демократия его подавлена, и в Германии уже не рассчитывали на швейцарцев как на союзников. Взамен этого верхнегерманские города, где взгляды Цвингли в новом вероучении были популярны, примкнули теперь к Шмалькальденскому союзу (ноябрь 1531 г.).
Сам император, со своей стороны, был уже не в состоянии выполнить ту программу действий, с которой он вступил в Аугсбург. Он мог бы предпринять насильственные действия против лютеранской реформы, вышедшей уже за пределы Германии и достигшей больших успехов в Швеции и Дании, только в том случае, если бы был вполне уверен в католических державах. Но английский король Генрих VIII смертельно оскорбил его в лице его родственницы, королевы, с которой развелся после двадцатилетней супружеской жизни. Папа не особенно решительно отвергал приписываемое ему участие в этом оскорблении, и постоянно уклонялся от созыва собора, что было частью его церковной политики. С Франциском I, несмотря на мир 1529 года, у императора были старые счеты, и отношения его к самим католическим членам рейхстага были далеко не самые лучшие. Но главной причиной, сыгравшей на руку протестантам, было новое вторжение османов.
Султан Сулейман принял под свое покровительство соперника короля Фердинанда Иоанна Заполия. Когда в мае 1531 года Фердинанд отправил к султану послов с целью убедить его отказаться от такого покровительства, то эти послы услышали в ответ, что Венгрия принадлежит даже не королю Иоанну – не «Янушу кралю», как они называли воеводу – а ему, султану. Он, султан, был истинным «римским калифом», настоящим римским цезарем, а Карл был только испанским королем. Вторичное посольство также оказалось безрезультатным. Фердинанд настоятельно молил брата о помощи. Он мог оставить на время в покое протестантов с их vanas creencias (суетными мнениями), как он выражался на своем габсбургско-испанском наречии. Третье посольство застало султана уже на походе, и вопрос, заданный послам в турецком лагере, ясно указывал на то, что туркам отлично известно положение вещей: они спрашивали, помирился ли уже император с Мартином Лютером.
Султан выступил в решительный поход 26 апреля 1532 года. 23 июля того же года совершилось то, что османы называли миром с Мартином Лютером, а именно: было подписано соглашение с немецкими протестантами, известное под названием «Нюренбергского религиозного мира». Оно было устроено при посредничестве курфюрстов Пфальцского и Майнцского. Процессы, начатые судебной палатой против протестантов, прекращались. Обе стороны обязывались относиться одна к другой терпимо и дружественно до созыва предстоявшего церковного съезда или других мероприятий. Взамен этого все принадлежащие к аугсбургскому исповеданию должны были оказывать помощь императору против турок. Эта помощь была оказана и, вообще, протестанты, как это видно из множества источников, служили императору охотнее католиков во всем, что не соприкасалось с религиозными вопросами. На этом примере Карл V понял, что могла бы дать ему политика независимая от «vanas creencias» его молодости. Лучшее войско, когда-либо выступавшее против османов, в количестве 76 000 человек, среди которых были немцы, итальянцы и испанцы, собралось у Вены под верховным командованием курфюрста Бранденбургского Иоахима. Сулейман не отважился на бой. Его войска встретили уже геройское сопротивление у Гюнца. Один отряд, вторгшийся в австрийские владения, был уничтожен Себастианом Шертлейном, императорский адмирал Дориа одерживал победы в Ионическом море. Все это вынудило турок к отступлению. Фердинанд должен был довольствоваться достигнутым успехом, его немецкие военачальники не были в состоянии оказать ему ощутимую пользу в завоевании Венгрии.
В течение последующих четырнадцати лет Германия и евангелическое движение были предоставлены сами себе, потому что интересы императора, распространявшиеся на всю Европу, а косвенно и на весь азиатский, африканский и американский мир, вовлекали его своими бесчисленными усложнениями из одной волны в другую, из похождения в похождение, из интриги в интригу. И каждый из этих четырнадцати годов ознаменовывался какими-либо, большими или меньшими, успехами протестантства.
Положение протестантства весьма упрочилось в 1533 и 1534 годах в Верхней Германии благодаря тому, что герцогу Вюртембергскому возвращены были его владения. Этот герцог, Ульрих, был низложен властью Швабского союза в 1519 году, как уже было сказано выше, и принужден покинуть страну, которая перешла под австрийское управление. Изгнанный герцог был грубый, бесчеловечный тиран, но несчастная область испытала на себе истину, что чужое чиновничество и солдатчина еще худшие правители, нежели самый худший из тиранов местной династии. Ульрих нашел себе убежище в Швейцарии и то ли вследствие истинного раскаяния в грехах, то ли в силу естественного антагонизма с Габсбургами, принял лютеранство. Сын его, Христоф, безупречный сын порочного отца, должен был следовать за императорской квартирой и даже сопровождать Карла в Испанию. Но ему посчастливилось бежать и затем он стал требовать от Фердинанда возвращения герцогства, которое для Габсбургов представляло собой добычу сподручную и вполне соответствовавшую их целям.
Выдвинув это требование, Христоф встретил поддержку со стороны своих дядей с материнской стороны герцогов Баварских, и многих других князей: Саксонского, Гессенского, Брауншвейгского. Вюртембергский народ выражал все более и более настоятельно свое сочувствие. К тому же деятельное участие и ясные политические намерения ландграфа Гессенского принесли немалую пользу. В 1533 году, во время распада Швабского союза, к князьям, сторонникам молодого принца, присоединился самый могущественный союзник, французский король Франциск I, с которым ландграф легко вошел в соглашение в Бар-ле-Дюке.
Благодаря французским субсидиям, ландграф собрал большое войско и разбил едва начинавших собирать свои силы австрийцев в битве при Лауфене на реке Некарни (май 1534 г.). Это единственное поражение решило все дело. Вюртемберг был возвращен Ульриху, который вернулся на родину. На большой поляне перед Канштатом штутгардское бюргерство признало его своим герцогом после того, как он присягнул в соблюдении тюбингенского договора 1514 года, определявшего права всех сословий. Фердинанд напрасно взывал к своему брату о помощи. У того было слишком много забот со своими собственными врагами, и Фердинанду пришлось подчиниться договору, заключенному в Кадане (Богемия) между ним, Саксонией, Гессеном и Вюртембергом (29 июня 1534 г.). При этом Вюртемберг объявлялся уступленным австрийским леном, но не лишался места и голоса на сейме. По пресечении мужского колена в герцогском доме наследство переходило к Австрии. Но этот договор имел значение не только в отношении одной только ближайшей своей цели, он определял и религиозное положение страны. Благодаря стойкости курфюрста Саксонского, были приняты в основу принципы Нюренбергского религиозного мира, который становился теперь одним из факторов государственного строя и на этом основании получил подтверждение и дальнейшее развитие. Герцог не замедлил ввести у себя лютеранские учреждения, а такая опора евангелическому учению со стороны протестантской, сравнительно обширной, территории в Верхней Германии имела огромное значение. Ульрих примкнул к Шмалькальденскому союзу. Протестанты, в благодарность, признали Фердинанда римским королем.