Страница 172 из 181
Карикатура на Христа. Терракотовая статуэтка. Фигурка, закутанная в плащ, с ослиными ушами и копытами. На голове у нее митра, в руке книга
Но чем более увеличивалось число христиан, тем резче должна была выступать противоположность их религиозных убеждений по отношению ко всем остальным религиям, к тому, что представляли собой все остальные многочисленные формы политеизма в римском государстве. Эта противоположность должна была выясняться во всех явлениях частной жизни: за званым обедом, за жертвенным пиром, при каждом событии в домашней жизни; вскоре та же противоположность стала выказываться уже и при явлениях общественной жизни. Вся жизнь древнего мира — работа и досуг, военная и гражданская служба — все это было тесно связано с обычаями культа, которых христианину предписывалось избегать, и в этом заключалась его священнейшая обязанность; и христианин уже не равнодушно относился к языческому богослужению — он уже не просто отрицал существование этих богов: он уже вступал в борьбу с ними и выражал свое презрение к ним как к существам демоническим, осыпая их проклятиями.
Вот в каком положении находилось христианство во второй половине II в., когда, наконец, уже и языческие писатели стали литературным путем бороться против нового учения; одни из них, как, например, эпикуреец Цельс, строго порицали за это учение; другие, подобно остроумному Лукиану Самосатскому, осыпали его насмешками в сатирах, издеваясь над легковерием этих «безбожников», которые придавали важное значение какому-то распятому в Сирии волшебнику, или же противопоставляя Христу и превознося похвалами Аполлония Тианского, мудреца пифагорейской или платоновской школы. Замечательно, что лучшие из римских государей, как например Марк Аврелий, относились к христианам с решительным нерасположением; однако до всеобщего преследования христиан дело не доходило и ограничивалось лишь местными вспышками против них народной ярости, от которой римские власти считали долгом защищать христиан.
Аполлоний I Тианский. Герой романа Филострата. Мраморный бюст из Неаполитанского музея.
Тем временем христианство успело развиться настолько, что уже могло пользоваться литературой как орудием для своей защиты. Выдающиеся писатели из среди самих христиан стали талантливо и горячо излагать сущность нового мировоззрения и в то же время взывать к основному положению религиозной свободы, по которому допускались в римском государстве многоразличные теории.
Святой Георгий, поражающий «дракона». Любопытно, что христианский святой изображен в виде египетского бога Гора с головой сокола.
Этим воззванием к веротерпимости они как бы предугадали такое настроение в обществе, которое уже начинало выказываться в среде образованных классов. В этом кругу стремились к одухотворению народной религии при помощи Пифагора и Платона, и самые философы этой неоплатонической школы считали, что им выгоднее всего бороться с христианством (с которым у них было меньше общего в воззрениях), делая ему некоторых уступку: поэтому они признавали Христа выдающимся мудрецом и высоконравственным человеком, подобно Пифагору и другим, и только одного не желали, чтобы ему поклонялись, как Богу. Это направление веротерпимости, само по себе уже поощрявшееся, преобладало и в отношениях к христианству Цезарей, следовавших за Коммодом. О Севере Александре известно, что он в своем ларарии (домашней молельне), рядом с изображениями Орфея и Аполлония Тианского, хранил также изображения Авраама и Христа, точно так же, как и его предшественник, в том Пантеоне, который он собирался воздвигнуть своему солнечному богу, хотел соединить и иудейские, и христианские святыни.
С вступлением во власть Деция Траяна, который возводил свой род до знаменитых древнеримских Дециев, наступила реакция в древнеримском смысле: Деций в 250 г. издал указ ко всем наместникам, в котором он повелевал им, под страхом наказания, принуждать христиан к принятию их прежней веры. Этим указом, собственно, и начался период действительных гонений на христиан.
Этот указ не достиг своей цели уже потому, что император в следующем же году пал во время похода против готов, этого опаснейшего врага римской империи. Этот германский народ, к которому примкнуло множество других, более мелких племен и всякий иной сброд, после долгих переходов с места на место обрушился на Дакию и, овладев этой провинцией, стал вторгаться оттуда в области, расположенные южнее Дуная. Деций явился в Мизию со своим другом Валерианом и принял на себя главное начальство. Все ожидали полного поражения готов, но оказалось, что у тех был искусный полководец, и первая же битва с ними окончилась поражением римского войска, причем сам Деций был убит (251 г.).
Затем наступило страшное время: чума, войны, насильственные захваты власти — все это чередовалось без перерыва до 268 г. Между теми, кто среди этой сумятицы достигал императорской власти после смерти Деция или, по крайней мере, заявлял на нее права, наконец утвердился на троне Валериан (253 г.), который принял к себе в соправители своего 35-летнего сына Галлиена. Последний правил западными провинциями, между тем как он сам отправился на Восток, где готы продолжали хищнические набеги, а персы под предводительством Шапура или Сапора, одного из выдающихся представителей новой династии, грозили нападением на пограничные земли.
Валериан, униженный Шапуром. Рельеф над гробницей персидских царей в Наке-Рустем, близ Персеполя.
До 260 г. Галлиен кое-как справлялся с возложенной на него задачей, и в этом же году нанес поражение аламаннам, но, конечно, уже на италийской почве, около Милана. Но зато в том же году Римской империи пришлось пережить величайший позор: сам император Валериан попался в плен к персам. Подробности этого события мало известны; но последствия его были во всяком случае гибельны, т. к. императорская власть из твердых и опытных рук перешла в руки Галлиена — человека слабого.
Бронзовая монета Галлиена.
АВЕРС. Погрудный портрет.
РЕВЕРС. Императоры обращаются к войску; под возвышением — два пленных германца.
Золотая монета Шапура (Сапора) I.
АВЕРС. Погрудное изображение Шапура и надпись на пехлеви: «Почитатель Ормазда».
РЕВЕРС. Жертвенник огнепоклонников между двух стражей и надпись: «Шапур».
и ненадежного. Это несчастное правление длилось целых 8 лет, которые были непрерывным рядом смут, междоусобных войн, раздоров и возмущений в провинциях; многие из них на более или менее короткое время совсем отпали от империи (с одной стороны — Британия, Галлия и часть Испании, с другой — часть Сирии, с городом Пальмирой). Наконец, вопиющая необходимость вынудила высших сановников сместить Галлиена и на его место возвести в императоры Клавдия, наместника империи, человека, пользовавшегося общим доверием.
Император Клавдий II тотчас же оправдал возлагаемые на него надежды. Во второй половине 269 г. он нанес готам при Наиссе в области верхней Мизии (Нише) поражение, которое на долгое время обеспечило империю от их вторжений.
Но уже в 270 г. император Клавдий скончался в Сирмии, где он устроил свою главную квартиру. Тем же способом, каким был избран Клавдий, избран был и его преемник — другой знаменитый воин Аврелиан.