Кендермор

— Мне все местности незнакомы. Только вспомни, где я пребывал последние пятьдесят лет.

Тассельхофф приподнялся и вытянул ноги на причал, чтобы их подсушить.

— Давайте пойдем и выясним, сколько с нас возьмут за то, чтобы пересечь Хурманское море вместе с мамонтом. Или хотя бы куда направляется этот корабль.

Вудроу целиком поддержал предложение Таса и вслед за кендером поднялся на ноги, но тут их остановил испуганный голос Винни.

— Тассельхофф, Вудроу… Подождите, — неохотно вымолвил он. — Я не уверен, что смогу плыть на лодке.

Мамонт выглядел сбитым с толку.

Тас крепко обнял Винни за одну из четырех массивных лап.

— Если ты так боишься воды, мы доберемся к цели и по суше, тогда нам не придется расставаться. Согласен, Вудроу? — великодушно решил проблему кендер.

«Конечно», прозвучавшее из уст юноши, было не таким восторженным, но и не менее искренним.

Винни только покачал головой и свернул спиралью хобот.

— Дело не только в воде, Тассельхофф.

Мамонт замолчал, будто что-то обдумывал, а потом тяжело вздохнул.

— Годами — с того самого момента, когда я попал в плен — я думал о тех местах, откуда я родом. Гномы говорили, что нашли меня оставленным, одиноким, и у меня нет повода не верить им. Но когда-то у меня все же были родители, ведь так?

— А как ты узнаешь, где их искать? — удивился Вудроу.

— Есть одна идея, — перегнувшись через край причала, Винни хлебнул морской воды. — Бодзил говорил, что они нашли меня к югу от местности, которую они называли Зериак.

— К югу от Зериака… но это же Ледовая Стена! — почесывая подбородок, бормотал себе под нос Тассельхофф. — Думаю, мы сможем тебе помочь.

Кендер углубился в сверток с картами и извлек ту, которая показалась ему подходящей.

— Ну вот, это карта южных земель.

Тассельхофф аккуратно свернул пергамент и вложил ее в завиток на конце хобота Винни.

— Прощальный подарок, — подытожил кендер, силясь не шмыгать носом. Он обнял мамонта за хобот и отступил в сторону, чтобы тот не увидел слез, мигом

наполнивших глаза.

— Я ничего не могу подарить тебе, друг, кроме благодарности, — шагнул вперед Вудроу и нежно погладил толстую кожу, поросшую шерстью. — Прощай, и удачи тебе.

— Это я должен вас благодарить, — поправил его мамонт. — Если я не уйду сию минуту, то растеряю всю свою храбрость. Спасибо, и до встречи!

Покидая причал, шерстистый мамонт Винни громко затрубил в хобот и исчез в суете городских улиц. Тассельхофф стоял, до крови кусая губы, и махал рукой ему вдогонку еще долго после того, как мамонт пропал из виду.

— Может, пойдем спросим, когда корабль на конце пристани отбывает в Порт Балифор? — ненавязчиво предложил Вудроу.

При мысли о путешествии еще через одно море мрачное настроение Тассельхоффа улетучилось так же быстро, как и появилось. Кендер и юноша поспешили вниз по причалу. С корабля на пирс были переброшены сходни. Не увидев никого на пристани, друзья поднялись на борт. Когда они сходили с трапа, Вудроу заметил пришвартованную к противоположному борту корабля баржу. Баржа была загружена подвявшими на жарком солнце товарами. Оказавшись на борту, Тас тут же отстал от юноши и занялся «разведкой», а Вудроу разговорился со стюартом, суровым горбуном в черных шерстяных бриджах, испещренных белыми солевыми пятнами.

Скрестив на груди руки (ему казалось, что так он выглядит старше), Вудроу пытался договориться со стюартом, который, казалось, не особенно горел желанием брать на борт кендера. Вудроу как раз высматривал Тассельхоффа, когда взгляд его вдруг остановился на участке суши у конца причала. Там, в компании нескольких мужчин, стоял до боли знакомый черный конь с полыхающими ноздрями и его тренированный хозяин. Слегка прихрамывая, мужчина повел гигантского черного коня по причалу, направляясь к их кораблю.

Убийца Гизеллы!

Вудроу весь сжался и нырнул под прикрытие толстенной мачты. Глаза его испуганно рыскали по палубе в поисках кендера. Он выругался.

Где же этот кендер?!

Вудроу мельком заинтересовался, как смог мужчина, с которым они сражались неподалеку от крепости гномов-механиков и который убил госпожу Хорнслагер, так быстро залечить тяжелые раны. Очевидно, каким-то образом смог, потому что Вудроу не сомневался, что видит перед собой именно его и его ужасного коня. Но в данный момент ум Вудроу был занят другими вопросами.

Например, где носит проклятого кендера. И как им спрятаться от безжалостного убийцы Гизеллы. Вудроу заметил кендера, когда Тас внезапно взлетел на узкие ступени неподалеку от кормы, восхищенно приоткрыв рот. Вудроу подставил ему низкую подножку и крепко зажал рот уже готового закричать кендера. Он протиснулся между водяными бочками и поручнями, увлекая за собой извивающегося Тассельхоффа.

— Прошу прощения, господин Непоседа, но у меня ужасные новости. Тот человек, что убил госпожу Хорнслагер, вот-вот поднимется на борт этого корабля вместе со своим конем. Мы не можем ускользнуть отсюда, чтобы он нас не заметил, и я не думаю, что существует вообще такое место, где бы он нас не нашел.

Лицо Тассельхоффа побагровело от гнева. Он вцепился зубами в руку Вудроу, и тот был вынужден поспешно отдернуть ее.

— Мне показалось, ты говорил, что убил его! — бросил ему в лицо Тас.

Юноша, растирающий саднящую ладонь, выглядел донельзя глупо.

— Я так думал. У меня маловато опыта в таких вещах, господин Непоседа.

Гнев Таса потихоньку ослабевал.

— Я не собираюсь от него прятаться, — решительно заявил он. — Этот тролий ублюдок заплатит за то, что он сделал с Гизеллой!

Кендер сцепился с Вудроу, пытаясь твердо встать на ноги. Его бесстрашие только усилило ужас Вудроу. Он уже видел этого бродягу в бою и понимал, что один кендер, пусть даже решительный, и удравший от своего господина оруженосец, каковым считал себя он, для такого бойца считай пушечное мясо. Вудроу украдкой выглянул из-за угла. Дензил поговорил со стюардом, потом протянул ему маленький мешочек, набитый звенящими монетами. Было ясно, что за проезд и провоз коня он рассчитался.

Душа Вудроу ушла в пятки. Они с Тассельхоффом не могли покинуть корабль незамеченными, равно как остаться на нем без риска быть обнаруженными.

И тогда юноша вспомнил о барже с подпорченными товарами. Подсчитав, что ее не могло унести слишком далеко с тех пор, как он ее увидел, молодой человек решил, что баржа всего в несколких футах от них. Перья латука и морковка гарантировали им довольно легкое приземление.

— Я извиняюсь, господин Непоседа, но все для вашего же блага.

Одной рукой обхватив плечи извивающегося кендера, другой — зажав ему рот, Вудроу перемахнул через перила, увлекая Тассельхоффа за собой. При этом он отчаянно молился, чтобы расчет оказался верным, и овощи оказались такими же мягкими, как выглядели, и чтобы он не приземлился сверху на кендера, размазав его о баржу.

Вудроу упал на баржу с мягким, хлюпающим звуком и тут же отпустил кендера. Падая и кувыркаясь из стороны в сторону, он соскользнул вниз по куче склизких отходов и приземлился на другой стороне баржи. Он с ужасом осознал, что мусор на барже лежал здесь намного дольше, чем он думал, и успел достаточно прогнить — курган за курганом лежали гнилые помидоры, латук, морковь, мясо, ветошь, и еще чего похуже. Сплюнув в сторону бесчисленное множество раз, утерев губы и лицо со всей возможной тщательностью, Вудроу стал искать Тассельхоффа.

— Господин Непоседа? — громко шептал он, стараясь не привлекать внимания. — Тассельхофф, вы в порядке? Пожалуйста, ответьте мне!

Вудроу услышал поблизости тихий стон. Продравшись через омерзительно воняющую кучу, он отыскал кендера, который лежал у края баржи. На лбу его красовалась гигантская шишка. Вудроу почувствовал себя негодяем, но он очень обрадовался, увидев кендера без сознания, так как иначе он непременно учинил бы кавардак.

Вудроу принялся распутывать беспорядочный клубок событий, и у него родился план. Из разговора со стюартом он узнал, что отбытие корабля намечено сразу после возвращения команды с берега, а это должно произойти очень скоро. Если ему с Тассельхоффом удастся остаться незамеченными, корабль благополучно отбудет, и они вместе с ним. Тогда можно будет присматривать за человеком, убившим Гизеллу, не опасаясь случайно столкнуться с ним лицом к лицу. Стараясь не шуметь и работая как можно быстрее, он похоронил и себя, и Тассельхоффа под грудами отбросов. Уже через полчаса на палубе собралась вся команда. Подняли паруса, снялись с якоря и отдали швартовы.