Двойная наживка

«Черт, – подумал Декер. – Соседи будут просто трепетать от любопытства – им этого хватит на год пересудов. Где бывают полицейские, когда они действительно нужны?»

Декер подумал, что лучше всего было бы выйти и сказать «хелло» как ни в чем ни бывало. Он был уже готов открыть дверь, когда что-то, соперничавшее по твердости с гранитом ударило его по затылку, и он полетел головой вперед в головокружительную пустоту из ослепительно-белого грохота и вращения.

Когда Декер очнулся, он почувствовал себя, как человек, которому свернули голову на сторону. Он открыл глаза, и мир, который предстал перед ним, был красным.

– Не двигайся, черт возьми.

Человек, державший его сзади, имел несокрушимую военную хватку. Один хороший нажим, и Декер снова потерял бы сознание. Большая шершавая рука зажимала Декеру рот. Подбородок человека упирался в его правое плечо, а дыхание свистело Декеру в ухо, и он ощущал его тепло.

Даже когда в голове Декера просветлело, красный свет не убывал. Непрошеный гость отволок его в темную комнату, включил красную лампочку и запер дверь. Откуда-то издалека Декер слышал голос Эла Гарсии, звавший его по имени. Звук был такой, будто детектив находился снаружи и кричал в окно трейлера. Вероятно, у него не было ордера на обыск. Декер подумал, что это было так похоже на Гарсию: ничего не делать против чертова устава. Декер надеялся, что Эл рискнет сломать замок его входной двери. Если бы это произошло, Декер был готов произвести любой громкий шум.

Похититель Декера, должно быть, что-то почувствовал, потому что его хватка усилилась. Внезапно Декер ощутил, что его глаза утратили ясность видения и его затошнило. Руки его горели, и он испустил непроизвольный стон.

– Ш-ш-ш, – сказал человек за его спиной.

Вынужденный дышать через нос, Декер не мог не почувствовать, что от человека сильно пахло. Это не было вонью, но от него исходил сильный мускусный запах, который даже нельзя было назвать неприятным. Декер отключился от призывов Гарсии, закрыл глаза и сосредоточился. Запах был смешанным: это был запах болот и диких животных, сладкий запах сосны и падали. К этому примешивался более слабый запах черной болотной тины, высохшего пота и дыма. Не табачного дыма, а дыма костров. Внезапно Декер почувствовал себя дураком. Он отбросил мысли о сопротивлении и расслабился в медвежьих объятиях незваного гостя.

Голос прошептал ему в ухо:

– Так-то лучше, Майами.

Р. Дж. Декер был прав. У Эла Гарсии не было ордера на обыск. У него был ордер на задержание Декера, засунутый в карман пиджака его костюма от Дж. С. Пенни, и ордер этот поступил сегодня утром из Нового Орлеана. Ордер был составлен грамотно и понятно, как и следовало ожидать, и он не давал права Элу Гарсии врываться в трейлер Декера, сломав его дверь.

– Почему, черт возьми, нельзя? – спросил один из полицейских в форме.

– Нет ВП, – огрызнулся Гарсия.

ВП – означало вероятную причину.

– Как пить дать, он скрывается в этой консервной банке.

– Только не такой парень, как Декер, – возразил Гарсия.

– Не хочу здесь околачиваться, – сказал другой полицейский.

– О, у тебя, что, грандиозные планы, Билли? – спросил Гарсия. – Может, опаздываешь в эту чертову оперу?

Полицейский отвернулся. Гарсия заворчал.

– Я тоже не хочу здесь околачиваться, – сказал он.

Он устал вопить под окном Декера и выбился из сил. Он проехал весь этот путь сюда, и это было его личной услугой Декеру. Теперь он жалел об этом. Он ненавидел стоянки трейлеров: парки трейлеров были причиной, почему Господь придумал ураганы. Гарсия мог бы послать только зелено-белых, но Декер был его другом, а дело было серьезное. Гарсия хотел выслушать его версию, потому что то, что рассказывали люди из Луизианы, было просто невероятно.

– Хочешь, чтобы я лишил его машины? – спросил полицейский в форме по имени Билли.

– О чем ты говоришь?

– Проколоть шины, чтобы он не мог удрать.

Гарсия покачал головой.

– В этом нет необходимости.

Принципы, которые им преподали в полицейской академии, пошли к чертовой матери, это было ясно. В наши дни каждый с шеей окружностью в восемнадцать дюймов мог быть полицейским и носить бляху.

– Он сказал, что будет здесь, так? – спросил другой полицейский.

– Да, – пробормотал Гарсия, – он так сказал.

Так где же он был? Почему он не воспользовался собственной машиной? Гарсия больше злился, чем проявлял любопытство.

Полицейский по имени Билли сказал:

– Предположим, что жалюзи на задней двери внезапно упали и мы смогли попасть внутрь?

– Предположим, что ты пошел, сел под пальму и устроился под ней поразвлечься? – сказал Гарсия.

Господи, ну и денек! Началось с того, что снова объявились грабители могил в Хайели, ночью на городском кладбище разворотили семь человеческих черепов. Сначала Гарсия отказался ответить на вызов, потому что это собственно не было убийством, и жертвы преступления уже были мертвы. Один из них был мертв еще до рождения Эла Гарсии, поэтому он не считал расследование этого дела ни практичным, ни справедливым. Все в его отделении согласились, что с технической точки зрения это не было убийством, скорее воровством. Ну что мог стоить распадающийся в пыль старый человеческий череп? – спрашивали они. Самое большее, пятнадцать, двадцать долларов. К сожалению, выяснилось, что один из изуродованных трупов принадлежал дяде комиссара Майами, поэтому дело было мгновенно раздуто и ему был придан статус дела первостатейной важности, а всем детективам было сделано внушение, чтобы они держали при себе свое нездоровое чувство юмора.

Около полудня Гарсия был вынужден отложить его, потому что произошло настоящее убийство. Наркоман, любитель крэка с Багамских островов, располосовал своего соседа по комнате, освежевал его, как макрель, и попытался продать филе на рынке, где продают морскую снедь на Берд Роуд. Это было одно из тех дел, которые можно повернуть так, что прямое отправление правосудия окажется под угрозой. Сцена преступления оказалась наводнена не только полицейскими, но и помощником коронера, помощниками прокурора, офицерами иммиграционной службы, даже инспектором правительства США. К тому времени, когда толпа рассосалась, у Гарсии сильно разболелось плечо. Это был чистый, стопроцентный стресс.

Он заметил экспресс-пакет из Нового Орлеана, когда вернулся в свою контору. Дерьмовый конец дерьмового дня. Теперь Декер повел себя, как кролик, и Гарсия решал, должен ли он оставить этих дебилов-патрульных у его консервной банки на трейлерной стоянке дожидаться ордера на обыск. Он был с полным основанием уверен, что если их тут оставить без надзора, они с большой радостью пристрелят Декера или, по крайней мере, изобьют его до полусмерти, просто в порядке компенсации за свои неприятности.

– К черту, – сказал Гарсия наконец. – Пошли выпьем кофе, а потом вернемся.

– Он вернется, – сказал Декер, когда услышал, как отъезжают полицейские машины.

Скинк отпустил его шею. Они все еще находились в темной комнате, где светящийся костюм Скинка, омываемый красным светом лампочки, казался почти белым. Скинк выглядел более осунувшимся и помятым, чем прежде: веточки и остатки листьев, как конфетти, свисали из его длинной седой косицы. Его волосы клоками торчали из-под купальной шапочки.

– Где ты был? – спросил Декер. Его шея мучительно болела: было такое ощущение, будто кто-то огрел его рельсом по позвоночнику.

– Девица, – сказал Скинк. – Мне следовало бы предвидеть.

– Лэни?

– Я вернулся в комнату, и она была там, полуголая. Она сказала, что ты просил ее прилететь...

– Ничего подобного.

– Я так и понял, – сказал Скинк. – Вот почему я ее связал, чтобы ты мог сам решить, что делать. Я так понимаю, что ты ее развязал.

– Да.

– И переспал с ней?

Декер нахмурился.

– Я так и думал, – сказал Скинк. – Из-за этого у нас черт знает какие неприятности.

– Послушай, капитан, этот полицейский мой друг.