Тост за Палача

Наркоторговлей группировка промышляла давно, но, пожалуй, впервые наркоту сбывали оптом, найдя действительно денежных покупателей в лице москвичей. И подобно Маршалу Чума отлично понимал: если выгорит сейчас, обязательно получится и через месяц, и через два. Ну, а сбыт столь крупных партий обещал не просто красивую жизнь, а жизнь в высшем смысле шикарную — с яхтами, пальмами, роскошными машинами и что более важно — абсолютной безнаказанностью. Уж ему-то было прекрасно известно, кого менты предпочитают ловить и сажать за решетку. Лохи да мелкая рыбешка — вот и все, чем приходилось довольствоваться внутренним органам. К тем, кто отстегивал генералам да министрам кругленькие суммы милиция не приближалась на пушечный выстрел. Не опасались они и конкурентов. Тот головастый малек, что вывел формулу празитона, давно лежал на дне Исети. К секретам же лаборатории Маршал подпустил лишь своих братьев, которые и руководили производством наркотической новинки. Таким образом, впервые бригада приблизилась к той черте, за которой начиналось бытие, обещавшее при минимуме рабочего пота максимум жизненных благ, а за это Чума готов был воевать свирепо и всерьез.

Неспешным шагом бригадир прошелся по ковровой дорожке, свернул по коридору направо. Здесь кивнул еще одному громиле. Этот, по счастью, не спал — манекеном торчал у дверей в кабинет. Маршал с братками, похоже, не скучал. Из-за дверей доносились протяжные охи и ахи. Как пить дать крутили порнокассету. Должно быть, расслаблялись перед серьезным разговором.

Приблизившись к зарешеченному окну, Чума бдительным взором прошелся по улице, хмуро покосился на часы. Аксан заставлял себя ждать, и это несколько нервировало. Час был оговорен достаточно точно, а на такие встречи не принято опаздывать.

Чума продолжал глазеть в окно. Вечерняя хмарь потихоньку заволакивала улицу, не было видно ни машин, ни людей. Темные окна домов, ни одного горящего фонаря и уродливые обрубки тополей. Черт его знает, почему администрация Екатеринбурга так любит эти деревья. Березы, ольху с акацией режут, а эту мусорную дрянь сажают где ни попадя.

Сердце неприятно ворохнулось под ребрами, заставив Чуму поежиться. Он начал было поворачивать голову, и в эту самую секунду улицу странно перекосило. Словно на качелях город скакнул куда-то вбок, ударил по глазам щербатыми стенами. И почти сразу же зазвенело под темечком. Все равно как после точного удара в челюсть. В прошлом проведший на ринге не один год, Чума прекрасно знал что именно знаменует собой состояние «гроги» и чем тот же нокдаун отличается от нокаута. Ощутив неуютное трепетание в груди, он растерянно сморгнул, покрепче стиснул челюсти. Никогда прежде с ним не случалось ничего подобного. Чтобы вот так просто — без всякой на то причины…

За спиной скрипнула дверь, и, сделав над собой усилие, Чума обернулся. Из кабинета показался босс — Жорик для ближайшего круга и Маршал для подчиненных. Человек, топтавший зону, когда его, Чумы еще и в мыслях родители не держали. Словом, авторитет из высокопробных — безо всякого наигрыша.

— Все в порядке, Жора, — выдавил из себя Чума. — Аксан вот, правда, задерживается.

— Верно, задерживается… — Маршал медлительно кивнул. Жутковатые, чуть навыкате глаза его смотрели в неведомое. Он словно и не видел Чуму.

— Не меньжанулся бы он, а, Жор? Может, нашептали ему что про нас?

— Кто нашептал?

Произнесено это было таким тоном, что Чуме сделалось совсем нехорошо. В висках застучали незримые молоточки, а воздух в помещении сгустился до такой степени, что стало трудно дышать.

— Ну… Ты же знаешь нашу публику. Хватает швали.

— Это правда, хватает… — бешеные глаза Маршала глянули в упор, заставив Чуму поджаться. Бригадир уже пожалел, что ляпнул не то.

— Ну, да Аксан — калач тертый. — Неуверенно произнес он. — Лабуду слушать не будет.

— А чего тогда дергаешься?

— Не знаю, Жор… Чувство какое-то поганое. Словно перед грозой…

Чума говорил не слишком вразумительно, но иное в голову сейчас просто не лезло. Вдобавок ко всему желудок стиснуло неприятным спазмом, а позыв на рвоту заставил бригадира поморщиться.

Что-то с ним происходило, но что именно, он никак не мог понять. А чуть позже по напрягшемуся лицу Маршала, Чума неожиданно понял, что и босс ощущает нечто похожее.

— Действительно душно. Как перед грозой… — дрожащими пальцами Маршал ослабил петлю галстука, расстегнул ворот рубахи.

— Может, кондиционеры сдохли?

— Причем тут кондиционеры. — Маршал тяжело качнул головой. — Тут другое…

Одновременно вздрогнув, они повернули головы. Из коридора со стороны входа до них долетел задушенный полувскрик.

— Секунду, босс! — держа коротышку-автомат перед собой, бригадир метнулся вперед. В голове царила сумятица, желудок продолжала тискать и мять неведомая ладонь. Тем не менее, необходимости действовать Чума только обрадовался. Очень уж тошно было стоять и ждать…

До поворота он не добежал всего пару шагов. Нечто нереальное, горбатое и безглазое, достающее шишковатой головой до потолка, бесшумно выплыло навстречу, костистой лапой взмахнуло перед самым лицом. Отпрянув, Чума только и успел рассмотреть, что существо с ног до головы покрыто серой клочковатой шерстью, а вместо глаз у него зияют черные провалы. В нос шибануло кисловатым запахом, а в памяти непрошенными картинками всплыли иллюстрации из давних журналов, изображавшие фигурки таинственных «йети». Когда-то, будучи еще десятилетним пацаном, Чума любил читать побасенки про снежных людей. Он и по улицам ночным бродил, сжимая в кармане кастет, — уверен был, что рано или поздно повстречает человекоподобное чудище. Вот и повстречал…

Бригадир хотел вскрикнуть, но не сумел. Не получилось у него и выстрелить, — указательный палец словно примерз к спуску. Чудовище же спокойно шагнуло ближе, а в следующую секунду прошло сквозь него, взорвав мир сотнями разноцветных огней. Мозг, вскипев, хлынул из ушей и глазниц, но этого Чума, конечно, уже не видел, как не видел и того, что творится за его спиной. Мог бы, наверное, услышать, но сиплые крики умирающего Маршала и его подельников заглушила сладострастная какофония видеомагнитофона.

Глава 2

Очередной детективчик карманного формата Серега Миронов, мужчина внушительных габаритов, с кулаками, напоминающими перерезрелые грейпфруты, читал совершенно по-детски, чуть насупив брови, явственно шевеля губами. Сюжет завораживал, несмотря на грамматические ошибки и дичайшую неправдоподобность, а иные перлы вызывали прямо-таки неприкрытое восхищение.

«Кровь прыгнула в голову главному из гангстеров. Сквозь тесно сжатые зубы он выкрикнул задорное ругательство, и с воплями атакующие принялись выламывать дверь рукоятками пистолетов…»

Оторвавшись на минуту от книжки, Сергей взглянул на сидящих в фургоне коллег.

— Потапыч, — позвал он. — Ты вот мужик сильный, скажи: мог бы ты рукояткой пистолета выломать дверь?

— Смотря — какого пистолета. — Глубокомысленно изрек капитан.

— И смотря — как! — юрко вмешался Андрюхин, самый молодый из оперативников. — Если, скажем, навернуть той же рукояткой по кумполу бугая, а тот, падая, шарахнет в дверь, то может и получиться.

Миронов поскреб макушку.

— Вообще-то логично. Только про бугая тут ничего не сказано. Даже между строк.

— Может, автор забыл?

— Судя по всему, этот мудрила много чего забыл… — Миронов хотел сказать еще пару ласковых о творце детективного шедевра, но в эту секунду оператор подпрыгнул на месте, издав странный горловой звук. Нечто среднее между смешком и фырканием.

— Чего там, Митек?

Оператор шевельнул плечом.

— Только что Виктор отсигналил. Сейчас он в общей комнате. Вместе с прочей кодлой. Похоже, груз уже упакован. — Митек плотнее прижал к голове наушники, на мгновение даже зажмурился. — Хотя нет. Раз ругаются, значит, ждут еще гостей.

— Аксана, кого же еще. — Молчавший до сих пор Крепышев, майор из управления, скучающе глянул на часы. Рыхлое, покрытое редкими оспинами лицо его оставалось невозмутимым. Оно и понятно. Крепышев являлся всего лишь наблюдателем, — за результат операции отвечал целиком и полностью капитан Шматов.