Страница 20 из 134
— Однако ваши мужчины предпочитают женщин моего типа, — сказала Рут.
Юнвик еще раз пожала плечами.
— О вкусах не спорят. У меня было несколько любовников с твоей планеты. Одни были хороши, другие — нет. К сожалению, все вы так быстро увядаете.
— Но вы наслаждаетесь нами. Мы развлекаем вас!
— В подходящий момент, — сказала Юнвик. — Интерес к вам то возрастает, то падает.
— Но зачем вы тогда торчите здесь?
— Это выгодно, — ответила Юнвик. Про себя она отмстила, что аборигенка почти освободилась от эмоций, которые недавно владели ею. Побуждение к сопротивлению и объект для выплеска эмоций — вот все, что для этого нужно. Этими существами так просто управлять!
— Итак, мы нравимся Чемам, — сказала Рут. — Чемам нравятся истории о нас.
— Вы представляете неисчерпаемый источник самоформирующихся сюжетов. Вы можете без посторонней помощи выстраивать естественную цепь событий, поражающих самое искушенное зрительское восприятие. В то же время, эти истории подчас могут быть причиной глубокого разочарования, поэтому необходима очень тонкая корректировка в процессе подбора сюжета для демонстрации. Искусство Фраффина состоит в отборе тех неуловимых нюансов, которые забавляют и завораживают нас.
— Ты вызываешь у меня отвращение, — прошипела Рут. — Ты не человек.
— Мы — не смертные люди, — ответила Юнвик и подумала: "Интересно, находится ли уже в ней зародыш? Как она поступит, когда узнает, что должна родить Чема?"
— Но вы прячетесь от нас, — сказала Рут. Она указала на потолок. — Там, наверху.
— Когда это отвечает нашим настроениям, — сказала Юнвик. — Сейчас нам необходимо скрываться. Но тах было не всегда. Когда-то я открыто жила среди вас.
Рут чувствовала разочарование от спокойного, отстраненного тона Юнвик. Она понимала, что не сможет задеть это существо, но все же упрямо продолжала свои попытки.
— Ты лжешь, — сказала она.
— Может быть. Но я скажу тебе, что однажды была богиней Иа, вселяющей ужас в пленных евреев… в Сумерии, некоторое время тому назад. Устанавливать религиозные культы — довольно безобидное и приятное развлечение.
— Ты была богиней? — Рут задрожала. Она знала, что Юнвик говорит правду и сказанное почти не имеет значения для нее.
— Кроме того, мне приходилось выдавать себя за циркового уродца, — продолжала Юнвик. — Я участвовала во многих событиях, которые сейчас стали эпическими поэмами. Иногда мне нравится иллюзорное ощущение античности.
Рут закрыла глаза и тряхнула головой. Она не могла произнести ни слова.
— Ты не понимаешь меня, — сказала Юнвик. — Как ты можешь понять? Это наша проблема, не так ли? Когда будущее безгранично, понятия древности не существует. Ты всегда пребываешь в Бесконечном Настоящем. Когда ты начинаешь думать о своем прошлом, как о чем-то несущественном, будущее тоже не имеет значения. И тогда это может погубить нас. Корабли историй защищают нас от рокового конца.
— Вы… шпионите за нами, что ли…
— Безгранично далекое прошлое, безграничное настоящее и безграничное будущее, — произнесла Юнвик. Она чуть наклонила голову, с удовольствием прислушиваясь к своим словам. — Да, мы обладаем этим. Ваша жизнь лишь короткая вспышка, и все ваше прошлое немного длиннее, но тем не менее мы, Чемы, обретаем с вашей помощью определенное ощущение старины, ощущение прошлого, столь нужное нам. Вы даете это нам, понимаешь?
Вновь Рут отрицательно покачала головой. В этих словах присутствовал, очевидно, глубокий смысл, но ей было дано понять лишь очень малую его часть.
— Есть вещи, которые паутина Тиггиво не может нам дать, — продолжала Юнвик. — Видимо, это расплата за наше бессмертие. Паутина объединяет Чемов в единый организм — я чувствую жизнь каждого из нас, миллионов и миллиардов Чемов. Это давнее чувство, но отнюдь не древность.
Рут проглотила слюну. Это создание перескакивает с одной мысли на другую. Однако беседа дала ей время прийти в себя, и Рут почувствовала, что внутри нее формируется ядро сопротивления, уголок в ее сознании, куда можно отступать и где она будет чувствовать себя в безопасности от Чемов, что бы они ни предпринимали. Она осознала, что все еще не сможет противостоять воле Келексела, да и сейчас эта Юнвик занимается дальнейшим подавлением эмоций пленницы Чемов. Все же спасительный уголок существовал внутри нее, он становился Дольше, давал ей силы для борьбы.
— Ну, ладно, — сказала Юнвик. — Я пришла исследовать тебя. — Она приблизилась к краю кровати.
Рут глубоко, судорожно вздохнула.
— Вы наблюдали за мной с помощью ваших устройств. Знает ли Келексел об этом?
Лицо Юнвик стало совершенно бесстрастным, но в глубине души она была поражена. "Как могло это глупое существо проявлять подобную проницательность и задать столь острый вопрос?"
Рут почувствовала брешь в обороне Юнвик и воскликнула:
— Ты ведешь речь о безграничности, эпосах, но вы использовали ваш… — она сделала жест, охватывая пространство корабля, — для записи… убийства…
— Действительно! — отозвалась Юнвик. — Ну, а теперь ты расскажешь, почему Келексел расспрашивает обо мне на корабле.
Хрустальные грани над кроватью начали излучать спокойный голубоватый свет. Рут почувствовала, что слабеет. Она покачала головой:
— Я не…
— Ты скажешь мне! — Откровенная ярость проступила в чертах женщины-Чем, лысая голова отливала мокрым серебром.
— Я… не знаю, — прошептала Рут.
— Он сделал глупость, когда позволил тебе пользоваться репродьюсером с неограниченным подбором сюжетов, а мы были дураками, когда вовремя не остановили его, — сказала Юнвик. Она провела рукой по своим полным губам. — А что ты сама думаешь об этом?
Рут глубоко вздохнула, почувствовав, что напряжение несколько спало. Заветный спасительный уголок по-прежнему существовал.
— Это была моя мать, вы убили мою мать, — пробормотала она.
— Мы убили?
— Вы заставляете людей делать то, что нужно вам, — сказала Рут.
— Людей! — усмехнулась Юнвик. Ответы Рут выдавали ее мизерную осведомленность в делах Чемов. Тем не менее она была опасна. Она все еще могла послужить причиной возникновения у Келексела несвоевременного интереса к запретным областям.
Юнвик положила руку на живот Рут и быстро взглянула на манипулятор над постелью. Характер свечения контрольного индикатора вызвал у нее довольную улыбку. Несчастное существо уже несло внутри себя плод. Какой странный способ получать потомство! И какой приятный и безболезненный способ заманить в ловушку этого шпика Первородных.
Все же факт беременности Рут вызвал у Юнвик странное чувство беспокойства. Она отдернула руку, почувствовав характерный мускусный запах аборигенки. Как сильно развиты грудные железы у этого существа! А вот ее щеки выглядят впалыми, как после длительного недоедания. Свободная накидка, надетая на Рут, напомнила Юнвик греческую тунику. Это была интересная культура, просуществовавшая, к сожалению, так недолго. Так недолго!
"Я должна наслаждаться своим открытием, — подумала Юнвик. — Почему оно тревожит меня? Неужели я что-то проглядела?"
Неожиданно и необъяснимо в ее голове возникли четыре строчки из застольной песни Чемов: Давно, давно, давно, давно Когда каждый из нас был молод Мы слушали музыку нашей плоти И пение горящего солнца.
Юнвик резко тряхнула головой. Слова этой песни были бессмысленны. Она была хороша только чередованием ритмов, разгоняющих скуку.
Но может быть, когда-то эти слова что-то означали?
Линзы манипулятора над кроватью приобрели зеленоватый оттенок, потом стали излучать мягкий красный свет.
— Отдохни, дитя, — сказала Юнвик. Она необычно мягко погладила Рут по обнаженной руке. — Расслабься и постарайся получше выглядеть к приходу Келексела.
— Просто дело в том, что для нее события приняли слишком крутой оборот, и она не выдержала и сбежала, — сказал Бонделли. Он сочувственно смотрел на Энди Фурлоу, удивляясь, почему тот выглядит столь изможденным.